Так во “Вступлении” перед читателем проходят все времена года, кроме осени.
Лето:
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Зима:
Люблю зимы твоей жестокой
Прозрачный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз,
И блеск, и шум, и говор балов,
А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
И, наконец, весна:
Или победу над врагом
Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лед,
Нева к морям его несет
И, чуя вешни дни, ликует.
Осень отсутствует и во “Вступлении”, и в “Заключении”. Почему? Потому, что в них нет места Евгению (по крайней мере живому, если речь идет о “Заключении”). Это время года сопутствует Евгению, как некий символ исчерпавшего свои возможности и уходящего в прошлое, и поэтому действие первой и второй части поэмы происходят осенью.
Весна же, как символ рождения нового, радостного, светлого хронологически открывает и завершает поэму, придавая ей особый, скрытый от “чуждых свету”, оптимизм. Это ощущение создается еще и тем, что во “Вступлении” Нева только “чует” наступление вешних дней; в “Заключении” же наступление весны — свершившийся факт и потому рождение нового замысла жизнеустройства (концепции управления), альтернативного библейскому, на уровне второго смыслового ряда воспринимается как объективная данность.
И в завершение — о печальной судьбе тех, кто бездумно проводил концепцию богоборчества в жизнь:
У порога
Нашли безумца моего,
И тут же хладный труп его
Похоронили ради Бога.
Здесь можно отметить поразительную завершенность (не закольцованность) поэмы и на первом приоритете обобщенных средств управления — мировоззренческом. Эта завершенность становится очевидной после того, как словом “Бог” раскрывается иносказание третьего смыслового ряда местоимения “Он”, данного во “Вступлении” с заглавной буквы.
Всё в этом мире исходит от Бога и к Нему всё возвращается…
30 марта 1998 года.
[1]Василий Кириллович Тредиаковский (1703 — 1769)поэт и теоретик литературы один из первых в России стал перелагать прозаические басни Эзопа на стихотворны лад.
[2]А.Потебня “Из лекций по теории словесности”, г.Харьков, 1894, с.27.
[3]Эзоп, калека-раб из Фригии, сам басен не писал, а собирал их в народе и пересказывал, развлекая круг общения хозяина-рабовладельца Ксанфа, который сделал Эзопа вольнооотпущенником. Ходившие в народе и приписываемые Эзопу басни, собрал воедино Деметрий Фалерский. Более поздняя обработка, так назывемых, Эзоповых басен принадлежит Бабрию и Федру. Басни Эзопа оказали влияние на творчество Лютера, Лафонтена, Лессинга и Крылова. “Словарь Античности”, перевод с немецкого, Издательство «Прогресс», 1994г., с.648.
[4]См. Айн Рэнд, “Концепция Эгоизма”, Памятники здравой мысли. Спб, “Макет”, 1995г.
[5]А.С.Пушкин “Отрывки из писем, мысли и замечания”, 1827г. ПСС под редакцией П.О.Морозова, 1909г.,том 6, с.20.
[6] Сочинения и письма А.С. Пушкина, том пятый, под редакцией П.О.Морозова, изд. 1909 г. Предисловие к “Египетским ночам”. Дата написания стихотворения “Клеопатра”, установленная по рукописным вариантам, 2 октября — начало ноября 1824 года. Отсюда наше видение 11-летнего творческого цикла.
[7] Такую характеристику дал поэту император Николай I после беседы с ним в Кремле 8 сентября 1826 г.
[8] В марксистскую эпоху мы привыкли возвеличивать сознательное, а бессознательное отождествляли с чем-то бездумно автоматическим. В действительности же бессознательное человека, как система обработки информации, поступающей из его внешнего и внутреннего мира, гораздо мощнее чем сознательное (и по объему, и по скорости обработки информации). И проблема человека даже не столько в том, что делается им осознанно, а что бессознательно; проблема в том, чтобы осознанное им и бессознательное не были в конфликте, а взаимно дополняли друг друга, помогая решать встающие перед ним задачи в любых жизненных ситуациях. Но именно эта сторона вопроса всегда обходилась молчанием в марксистской идеологии.
[9] Кастальский ключ волною вдохновенья
В степи мирской изгнаннников поит.
А.С.Пушкин, “Три ключа”, 1827 год.
[10] А.Морэ, “Цари и боги Египта”. г. Москва, 1909 г. Издание Н. и С.Сабашниковы. После прочтения данного фрагмента каждому станет понятна и “мистика” уничтожения скульптурных изображений тех правителей, чья концепция управления оказывалась по каким-то причинам неприемлемой для их преемников.
[11] Эта цитата показывает, что обсуждаемая нами взаимосвязь: «Египет — еврейство — пушкинское постижение этой темы в образах “Медного Всадника”» — не высосана нами из пальца.
[12] А.П.Могилянский. “Проблема истолкования поэмы Пушкина «Медный Всадник»”.
[13] То есть сдал жидам на откуп сбор государственных налогов. Нечто подобное идеализировал в “Испанской балладе” Л.Фейхтвангер.
[14] Н.М.Карамзин, “История Государства Российского”, глава XI.
[15] Вероучение содержательно отличается от религии. Латинское слово “религия” в переводе на русский — “связь”, но это не связь с иерархами того или иного религиозного культа, и не связь с самим культом — порождением рук человеческих, а связь человека с Богом, как надмирной реальностью, иерархически высшим объемлющим управлением. Эта связь может осуществляться в форме различных вероучений, которые содержательно могут быть весьма далекими от истинной религии, т.е. связи человека с Богом. На эту разницу между истиной-религией (содержанием) и вероучением (формой) обратил внимание еще в прошлом веке В.О. Ключевский: “Христос дал истину жизни, но не дал форм ее, предоставив их злобе дня”.
[16] Существют всего два определения нации, данные И.В. Сталиным и Т.Герцелем. Сталинское: общность людей с едиными — территорией, языком, культурой, экономической жизнью. Герцеля: общность людей, объединенная наличием общего врага. Судите сами, которое из них более “научно”.
[17] Характеристика, данная Евгению Пушкиным во второй части поэмы.
[18] «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих», Новый Завет, Послание Иакова, 1:8.
[19] О.И.Павлова, “Амон Фиванский”, Издательство Наука, Москва, 1984 г.
[20] Могут быть возражения, что Пушкин имел в виду Александра I, бывшего императором России в 1824 году. Но по отношению к немуэпитет «покойный», поскольку ко времени написания поэмы было достаточно широко известно, что в «сибирском старце» Федоре Кузьмиче многие узнавали Александра I, добровольно покинувшего престол, скорее всего по причине осознания, что он не имеет морального права бороться с антигосударственным заговором декабристов, поскольку в отрочестве сам был вовлечен в дворянский заговор, завершившийся гибелью его отца императора Павла I.
[21] Площади.
[22] Название типа судна «галион» (ввиду особого расположения отхожих мест в носовой части корабля, вне корпуса под бушпритом) определило на века и название корабельных нужников: галион = гальюн. На ассоциативном уровне по отношению к рассматриваемой ситуации — своеобразный намек на то, куда все это “модное” следует деть.
[23] Термин «корабль» в системах масонских посвящений в России очень часто является синонимом термина «ложа», употребляемого на Западе.
[24] Переход от бесклассового первобытно-общинного строя, в котором пленных из-за недостатка продуктов питания просто убивали, к классовому рабовладельческому — было “благом”, в том смысле, что пленных в вооруженных конфликтах уже не убивали, а использовали в качестве рабочего скота.
[25] Пушкин обращался к этой теме задолго до Фрейда в нашумевшей в свое время «Гаврилиаде» и тонкой системой умолчаний покзал, что уже тогда видел разницу между библейским Моисеем, который сам ничего не писал, но которого “правильно пересказали”, и Моисеем историческим:
С рассказом Моисея
Не соглашу рассказа моего:
Он вымыслом хотел пленить еврея,
