VII
Система «просвѣщеннаго абсолютизма» оказалась не по плечу русской монархіи, и въ 1887 году императоръ Александръ III написалъ на докладѣ графа Делянова свою знаменитую резолюцію:
— Прекращай образованіе!
Резолюція опоздала: Александръ III, съ обычною ему откровенностью, только прямо приказалъ и назвалъ по имени процессъ, длившійся уже 15 лѣтъ. Для мужского образованія рѣшительною эрою прекращенія была побѣда толстовской классической системы. Для женскаго — одновременное правительственное сообщеніе, направленное противъ русскихъ студентовъ въ Цюрихѣ, отъ 21 мая 1873 года. Этотъ замѣчательный документъ, сохранившись для потомства, будетъ возбуждать въ грядущихъ вѣкахъ такое же печальное изумленіе, съ какимъ мы читаемъ «Молотъ на вѣдьмъ» какого-нибудь Спренглера или «Демономанію колдуній» Бодена: несокрушимый мавзолей человѣческаго самодурства и лукаваго суевѣрія! Извѣстно, что въ документѣ этомъ русскія учащіяся женщины приравнены къ проституткамъ, a дѣвушки обвинены въ изученіи акушерства съ спеціальною цѣлью дѣлать выкидыши. За неимѣніемъ другого авторитета къ подтвержденію этихъ сплетенъ, правительственному сообщенію пришлось ссылаться на квартирныхъ хозяекъ города Цюриха: Марта Швердлейнъ приглашена въ судьи и законодательницы нравственности! Въ политической части своей документъ гласитъ чистосердечно: не желаю студентокъ за границею, потому что ими держится революціовная почта и создается вихрь политической агитаціи. «Правителъство не можетъ допустить мысли, чтобы два-три докторскіе диплома могли искупить зло, и потому признаетъ необходимымъ положить конецъ этому ненормальному движенію».
Такимъ образомъ государство не постѣснилось оклеветать своихъ образованныхъ женщинъ предъ цѣлымъ міромъ. Правда, что, мимоходомъ, оно и себя не пожалѣло въ этомъ правительственномъ сообщеніи, торжественно и буквально провозгласивъ себя «отставшимъ отъ другихъ европейскихъ государствъ». Клевета эта русскимъ учащимся женщинамъ, что называется, сокомъ вышла — даже и за границею, не говоря уже объ отечественныхъ нѣдрахъ. Невѣроятный цинизмъ правительственнаго сообщенія важенъ и любопытенъ еще и тѣмъ, что онъ санкціонировалъ почти дословно литературнуюттравлю и полемическія идеи Лѣскова, Клюшникова, Всеволода Крестовскаго, Болеслава Маркевича, Авенаріуса, отчасти Достоевскаго и другихъ борцовъ противъ женскаго просвѣтительнаго движенія, всуе призывавшихъ имя «семейнаго начала». Въ будущемъ же правительственпое сообщеніе приготовило полную программу для публицистической порнографіи Цитовича, для пасквилей Дьякова Незлобина и для фельетонной дѣятельности гг. Мещерскаго и Буренина, благополучно длящейся даже и до сего дня. Недостаетъ въ программѣ только пагубнаго вліянія инородцевъ и, въ особенности, евреевъ. Какъ ни дико правительственное сообщеніе, все же оно датировано царствованіемъ Александра II, когда государство не усовершенствовалось еще до взаимотравли гражданъ своихъ кишиневскими и бакинскими погромами. Но и этотъ малый пробѣлъ государственнаго акта былъ успѣшно пополненъ усердіемъ частныхъ добровольцевъ — ташкентцовъ слова, ташкентцовъ печати, ташкентцовъ дѣйствія. Два свойства поражаютъ безпристрастнаго человѣка, когда онъ читаетъ плоды двадцатииятилѣтней литературно-государственной войны съ женскимъ умомъ: откровенный ирреализмъ ея — совершенное отсутствіе фактическаго наблюденія, да и нежеланіе наблюдать, и головной развратъ всѣхъ этихъ отсебятинъ, преподносившихъ обществу, подъ видомъ семейной сатиры и морали, безудержную и вычурную порнографію. Больше всего претерпѣвали отъ этихъ половыхъ извращеній общественной мысли женщины-врачи. Не только отдаленные потомки, но уже и молодые люди ХХ-го вѣка съ трудомъ повѣрятъ, что, всего пятнадцать лѣтъ назадъ, можно было изображать сельскую школу уютнымъ и чуть не бархатами обитымъ гнѣздышкомъ устарѣвшей полудѣвицы на содержаніи вліятельнаго земца; въ школѣ говорятъ по-французски, смакуютъ Арманъ Сильвестра и пьютъ тонкіе ликеры. Между тѣмъ, это лишь одна изъ невиннѣйшихъ фантазій, которыми угощалъ свою публику покойный и, я думаю, тогда уже полубезумный Житель. Инородческое вліяніе на женскій вопросъ въ Россіи опредѣляется соприкосновеніемъ русскаго прогресса съ польскимъ освободительнымъ движеніемъ и еврейскимъ равноправіемъ. Польское вліяніе сказывалось на русскихъ дѣвушкахъ болѣе отвлеченно, — какъ общій примѣръ неутомимаго національнаго стремленія къ свободѣ. Первый русскій политическій процессъ, въ которомъ участвуетъ женщина, — въ 1855 году, Возницкаго съ дочерью, за распространеніе въ Тамбовской губерніи прокламацій о возстановленіи Польши. Въ 1863 году русскія образованныя женщины стояли нравственно на польской сторонѣ, какъ, впрочемъ, и большая часть тогдашней интеллигенціи. Было много участницъ повстанья не только мыслью и словомъ, но и дѣломъ. Знаменитая Анна Пустовойтова тутъ не примѣръ, потому что она была полька по матери, получила польское воспитаніе, жила и вращалась исключительно въ польскомъ обществѣ, такъ что русскаго въ ней — только фамилія. Но были русскія сестры милосердія въ польскомъ лагерѣ, были свѣтскія женщины, энергично собиравшія деньги для повстанцевъ. На это въ одинъ голосъ жалуются всѣ художественные и фактическіе лѣтописцы-патріоты той эаохи: Лѣсковъ, Всеволодъ Крестовскій, въ особенности, Клюшниковъ, выбравшій для своего «Марева» героинею русскую амазонку въ польской бандѣ. Но гораздо серьезнѣе этихъ единичныхъ явленій оказалось то сердечное сочувствіе и участіе, съ какимъ русскія женщины встрѣтили плѣнныхъ польскихъ бойцовъ за свободу послѣ муравьевскихъ проскрипцій. Вліяніе ссыльныхъ поляковъ на русскую интеллигенцію началось еще съ Екатерининскихъ временъ, но никогда не получало большей интенсивности, чѣмъ послѣ 63-го года. Учениковъ и, въ особенности, ученицъ польскихъ ссыльныхъ колоній мы видимъ въ той «молодой Сибири», которая неизмѣнно оказывается ыа передовыхъ постахъ каждаго русскаго освободительнаго движенія. Помимо теоретическихъ средствъ культурнаго воздѣйствія, громадное значеніе имѣли, конечно, смѣшанные польско-русскіе браки. Матери-полькя подарили русскому обществу много доблестныхъ сыновей и дочерей. Мать Некрасова была полька. Съ 1896 года я, съ постояннымъ вниманіемъ, слѣжу за процессомъ, покуда еще очень отвлеченнымъ и теоретическимъ, такъ называемаго польско-русскаго примиренія. Никто не вноситъ въ него столько доброжелательной страстности, какъ женщины смѣшанныхъ польско-русскихъ семей, переживающихъ личнымъ, домашнимъ надрывомъ глубокую скорбь проклятаго «спора славянъ между собою». Будемъ надѣяться, что наступающія великія времена принесутъ успокоеніе и этимъ удрученнымъ сердцамъ: дѣло свободной Россіи — понять свободную Польшу, дѣло свободной Польши — подать братскую руку свободной Россіи.
Всесословныя учебныя заведенія, развитыя эпохою реформъ Александра II, сблизили русскую дѣвушку съ дѣвушкою-еврейкою. Польское вліяніе на русскую женщину парализовалось нѣсколько аристократичностью польской интеллигенціи и ярко выраженнымъ націонализмомъ ея стремленій. Русскія передовыя движенія всегда демократичны по существу, и, кажется, нѣтъ на земномъ шарѣ мастеровъ, болѣе искусныхъ освобождаться отъ національныхъ привязокъ для всемірнаго гражданства, чѣмъ мы, русскіе «всечеловѣки». Космополитическій идеалъ входитъ въ насъ вмѣстѣ съ западнымъ образованіемъ, a Достоевскій даже проговорился, что мы съ нимъ родимся. Надежды національной свободы всегда сливались y насъ съ мечтою международнаго братства. Русская свобода всегда грезится намъ, какъ ступень къ переустройству соціальнаго строя во вселенной, какъ сигналъ къ свободѣ всего міра. И нѣтъ въ цѣломъ мірѣ движенія свободы безъ участія русскихъ бойцовъ. Необыкновенно типическая и яркая тѣнь Бакунина безсмертна въ русской революціи, и женщины отзываются ея призывамъ едва ли не съ большею живостью, чѣмъ мужчины. Русскія сестры милосердія перевязывали раны гарибальдійцевъ и герцоговинскихъ повстанцевъ. Онѣ были всюду, гдѣ мужчины дрались за свободу. Баррикады парижской коммуны имѣли русскую представительницу, въ лицѣ Корвинъ-Круковской (Жакляръ), a въ организаціи миланскаго возстанія 1897 г. на первомъ планѣ стоитъ русская соціалистка, женщина-врачъ Анна Кулишова. Этотъ природный демократизмъ и космополитизмъ русской натуры дали широкое поле къ сближенію нашихъ дѣвушекъ съ еврейками. Несмотря на всѣ ужасы и массовыя преступленія, направленныя противъ евреевъ въ Россіи послѣднихъ двухъ десятковъ лѣтъ, въ настоящее время ясно, что антисемитизмъ не есть наше органическое зло и никогда имъ не былъ. Это преходящій наносъ. Онъ вспыхиваетъ въ русскомъ народѣ, какъ скверная историческая привычка, поощряемая и подстрекаемая еще болѣе скверною политикою самодержавной бюрократіи Игнатьевыхъ, Плеве и Булыгиныхъ. Впечатлѣнія кишиневскаго погрома съ поразительною яркостью доказали единство въ духѣ обществъ русскаго и еврейскаго. Глубокій стыдъ покрылъ тогда всю мыслящую Россію, и для десятковъ тысячъ русскихъ людей, до тѣхъ поръ беззаботныхъ къ политическимъ вопросамъ, дата кишиневскаго погрома сдѣлалась датою прозрѣнья внутрь себя, сигналомъ къ воплю: такъ дальше жить нельзя! такъ жить позорно! Дѣло еврейскаго равноправія и дѣло русской свободы неразрывны, и одно не осуществимо безъ другого. Нагляднѣйшимъ показаніемъ искусственности русскаго антисемитизма является его однополость. Русскій антисемитизмъ — сплошь мужской, женскаго антисемитизма въ Россіи не было и, смѣю думать, нѣтъ. Единичныя выходки противъ евреекъ какой-нибудь старой начальницы гимназіи или классной дамы, начитавшейся въ «Новомъ Времени» доказательствъ г. Меньшикова, что евреи виноваты въ бѣдствіяхъ японской войньг, говорятъ только о дурномъ вліяніи антисемитическихъ демагоговъ на весьма рѣдкія, исключительно слабыя головы, къ тому же — отходящаго поколѣнія. Товарищескія отношенія мальчиковъ-евреевъ съ русскими мальчиками въ среднихъ учебныхъ заведеніяхъ иногда портятся, и даже довольно обостренно, антисемитическими предубѣжденіями, перенятыми отъ взрослыхъ. Въ женскихъ учебныхъ заведеніяхъ это большая рѣдкость. И, гдѣ есть подобная вражда, можно быть твердо увѣреннымъ: ее породила и развиваегь искусственная дрессировка, приказанная свыше. Тамъ же, гдѣ дѣти предоставлены сами себѣ, - напротивъ: я, напримѣръ, лично слыхалъ много разъ, какъ русскія дѣвочки выражали негодованіе, что вотъ такая-то учится въ классѣ лучше всѣхъ, но ей не даютъ перваго мѣста, потому что еврейка. Въ высшемъ образованіи, еврейки-курсистки заняли передовыя позиціи съ такою твердостью и такъ по достоинству, что опять-таки всякое русское общественное дѣло находило въ нихъ самый живой и дѣятельный нервъ свой. Въ русскую женскую силу подруги-еврейки внесли свою быструю отзывчивость, впечатлительность, свой общительный пламенный и упорный темпераменгъ. При томъ, русская образованная еврейка — обыкновенно, пылкая энтузіастка именно русскаго соціальнаго прогресса. Типы современной еврейской молодежи, изображаемые талантливымъ Юшкевичемъ, чрезвычайно многозначительны въ этомъ отношеніи. Даже соблазнительный націоналистическій идеалъ сіонизма, по-видимому, часто встрѣчаетъ камень преткновенія въ этомъ своеобразномъ патріотизмѣ. А революціонная русская исторія считаетъ въ своемъ недолгомъ прошломъ столько еврейскихъ жертвъ за русское дѣло, что могильными курганами ихъ можно бы уставить дорогу отъ Парижа до Петербурга. Классическій тезисъ петербургскаго охранительства, что «революцію дѣлаютъ жиды» звучитъ слишкомъ розовымъ самоутѣшеніемъ, но, конечно, безъ еврейской энергіи, русская освободительная борьба шла бы впередъ гораздо болѣе медленнымъ шагомъ. Сочетаніе двухъ народныхъ темпераментовъ сдѣлало ее гибкою, живучею, безсонною. Еврейскій элементъ — дрожжи, которыя поднимаютъ богатую опару талантливой русской обломовщины.
