Дарья Дугина
Топи и выси моего сердца. Дневник
В тексте упоминаются тексты (Facebook и Instagram), принадлежащие экстремистской организации Meta, деятельность которой на территории Российской Федерации запрещена.
© Н. В. Мелентьева, текст и фото
© Д. А. Дугина, текст и фото
© Е. М. Белоусова, фото
© ООО Издательство «АСТ», оформление
Вступление
Этот дневник Дарья Дугина вела в последние 3 года вплоть до момента своей трагической гибели от рук украинской террористки.
Дневник не был публичным, его могли читать только самые близкие к Даше люди.
В «Дневнике» видно, как Даша разрывается между разными направлениями, каждое из которых ей одинаково дорого – это философия, религия, политика, культура, Россия и любовь. Она полагает, что держать вместе эти бесконечные сами в себе области можно только с помощью жесточайшей дисциплины. Отсюда – спорт. Дисциплина сама становится ее обсессией.
Чтобы сочетать тонкость и ярость, нежность и атаку, глубину философии и высоты религии, парадоксальные повороты культуры и императивы фундаментального патриотизма – она выбирает аскезу и труд. Подчас ей не удается оставаться на высоте фактически недостижимых поставленных задач, но она не опускает рук и из глубин отчаяния, из внутренних топей вырывается снова вверх.
В любви Даше не везло. И это неудивительно. Такая девушка могла полюбить только великого человека – вертикального, идущего за истину против всей массы стремительно остывающего мира… Такого же, как она сама… Еще лучше, еще решительней, еще смелее… Вы когда-нибудь таких встречали? Вот и она точно так же… Но любовь, нет, Любовь, и такая, как никому из нас не снилось, жила в ней, билась в ее сердце, рвалась пламенем из груди. Она и была ее главным содержанием. Эта Любовь была слишком большой, чтобы вместиться в мир. И она ушла из него, следуя ее Зову. В огненный рай Любви.
В Дневнике мы видим, как отчаянно Даша пыталась спроецировать идеал на тех молодых людей, кто подворачивался под руку, а когда это рушилось, стремилась создать из разных частей цельную личность – ум одного, мужество другого, религиозность третьего, эстетическую утонченность четвертого, патриотическое честолюбие пятого… Она почти создала из друзей такой Орден Любви… И наверняка, создала бы…
В записках видно, что Даша была глубоко ангажирована культурой русского Серебряного века. Опираясь на нее, она стремилась соучаствовать в начинании века Бронзового, продолжающего традиции столетней давности, но в совершенно новых исторических и социальных условиях. Даша искала стиль, язык, форму для Бронзового века. Старалась найти людей, соответствующих ему.
Это предопределяло многое в ее записях – эксперименты, в том числе со словом и образами, мотивы, темы, стихи, жесты. Сама Даша, пожалуй, представляет собой фигуру, максимально близкую именно к Бронзовому веку – каким он должен был бы быть…
«Дневник», который Даша вела в телеграмм-канале, назывался изначально «Олеанафт». Ей нравилось слово, которое она почерпнула из постмодернистского, даже спекулятивно-реалистского, языка – прежде всего, в «Циклонопедии» Резы Негарестани. У Негарестани нефть и мазут (то есть собственно, олеонафт) выступают как мистическая субстанции крови земли.
Эта кровь представляет собой темную подоснову материального мира, которая находится ниже самой материи. Преодолеть ее, преобразить и превозмочь – цель полноценного духовного существа. Но нельзя недооценивать могущества нижних регионов бытия. От них надо оттолкнуться, чтобы всплыть, взлететь, взмыть на крыльях души к высшим регионам духа.
Мы позволили себя убрать малозначимые бытовые записи и комментарии. В тексте сохранена авторская поэтическая манера письма, подчас расходящаяся с нормами русской орфографии.
Родители Даши Дугиной:
А. Г. Дугин, Н. В. Мелентьева
Олеонафт. Влияние луны на внутренние тропы жизни
2019
28 / 01 [1]
Пухов все шел по снегу, и шел, увязая в нем, веря, что оно и есть то самое болото, породившее все живое. Пухов погружался все сильнее и сильнее в него, возомнив себя гигантским локомотивом, сурово громыхающим в покинутом Белыми полевом хороводе метелей. [2]
▪ ▪ ▪
Увязать в снег, в него падать – в этом есть и диурническое [3]. Иметь дело с замершей водой благороднее, чем с текущей и, даже вялотекущей (олеонафт / мазут). Сидение (немного мазутное) в пространстве рядом с «Трансильванией» [4], маленькой московской «Трансильванией», дает силы. В столице расставлены по точкам кристаллы, энергетические значки (игровые и крутятся). Собрать их, не попавшись в руки энергетических ям – искусство. В чайной около «Трансильвании» бродит небывало высокая девочка. Наверное, это гражданка великого земного скола. Закрывая глаза, видеть великанов, острые скалы, горные перевалы с замерзшими водопадами, острые звезды, острые одеяния солнца. Выпив литр копченого чая, начинаешь чувствовать себя как прокопченная сосновая ветвь, неспешно догорающая рядом с маленьким чайным домиком, в котором, конечно, ходят великаны. Птица-травмпункт.
В чайной выращивают тайную птицу (не травмпункт). Тут целый сговор – деревянные столы, девушка-гигант и, наверное, птенец птицы-гиганта! Странная и загадочная серия чайных: Покровская похожа на огромный поезд. Эта напоминает гнездо птицы-гиганта, которую охраняет девочка-великан.
Гигантская девочка. Совершенно непонятно, какую страну они пытались воспроизвести… Фоном играет странная рэгги-джаз-импровизация с английского радио, на котором периодически песни анонсирует ребенок. Деревянные столики, подносы для чайных церемоний, стена-водопад, клетка для птицы, с которой разговаривает владелица пространства, розетки с лампами, большая голубая чашка на стене…
С какого-то момента мое «окружающее» стало кристаллизоваться в своей нестандартности, будто внешний мир получил от меня мандат на размытие контура – все диковинное, витиеватое, платоновское (котловановское [5], конечно). Кажется, эта чайная меня заколдовала, наложила чары, обездвижила.
Наблюдение за городом: одно из самых медленных созданий в городе – аппарат метрополитена по оплате карты Тройка. Немного проанализировав скорость машины, приходишь к выводу, что тройка – это три коника, два из которых из диалога «Федр» [6]. Бьют копытцем по плоскости внутренностей машины: один из них не принимает монеты по рублю, другой – выкидывает из маленькой расщелины десятки. Кормчий же не принимает и бумажные полотна. Долго фыркает конь, медленно пересчитывает кормчий приданое. Мне кажется, что если нужно было бы привести пример, как выглядит «долгота», то можно смело эту триаду приводить и показывать. Фырк-фырк: кормчий напоминает коням, что человек – пленник временного.
29 / 01
Я – человек облегченного типа, объяснил он тем, которые хотели его женить и водворить в брачную усадьбу. [7]
▪ ▪ ▪
Найден список «гостей» на мои похороны. Обновила. Одного из гостей уже нет в живых. Другой гость два раза упомянут в списке. Третий гость не имеет фамилии (запросила у него).
