Да и не только в одной 22-й танковой дивизии были проблемы с горючим. Когда, осознав масштабы советского наступления, штаб 6-й армии приказал 24-й и 16-й танковым дивизиям покинуть Сталинград и двигаться навстречу наступающим советским частям, «вдруг» выяснилось, что у них тоже не хватает горючего и надо удивительно своевременно решать вопрос с дозаправкой. А драгоценное время шло, советские танки продвигались стремительно…
Бивор пишет:
«Катастрофическая нехватка горючего затрудняла продвижение немецких танковых и моторизованных дивизий, направлявшихся для усиления линии обороны к западу от Сталинграда. Танкистов также не хватало, ведь многие из них по приказу Гитлера использовались в качестве пехотинцев в уличных боях в Сталинграде. Только сейчас стала ясна вся пагубная подоплека приказа о переброске лошадей из 6-й армии на запад. Русские наступали, а немцы даже не могли воспользоваться своей артиллерией».[30]
Они ведь не только артиллерией воспользоваться не могли. Без лошадей им и эвакуацию техники, боеприпасов, запасов продовольствия отступающих войск организовать было невозможно. Полковник Штейдле (см. ниже. — Авт.) это очень ярко описал.
Интересно, сколько раз, страдая от голода и холода в «котле», немецкие солдаты и офицеры с тоской вспоминали свои сожженные или просто брошенные при отступлении запасы продовольствия и амуниции?
Любители конспирологии могли бы запросто выстроить версию о гениальном заговоре немецких вредителей. Они нарочно оставили пехотные дивизии без лошадей, отправив их в тыл, лишив возможности передвигаться артиллерию и обозы, а танковым дивизиям горючего не подвезли. И какая после этого могла быть успешная для немцев маневренная война в степи под Сталинградом? Только та, что и происходила в реальности ноября 1942 года.
Описания вредительства, подлинного или мнимого, немцы той эпохи оставили. Но вряд ли можно всерьез рассматривать произошедшее как результат гипотетического вредительства. Вредители в Германии встречались, но возможности у них были значительно более скромные. Обычно собственная глупость или лень причиняет несравнимо большие беды, чем сознательный вредитель. Так было и в 6-й немецкой армии…
Разумеется, из этого вовсе не следует, что триумфальный для Красной Армии итог операции «Уран» — окружение армии Паулюса был заранее предопределен изумительно безобразным немецким снабжением. Прежде всего успех обеспечила способность советского командования создать и использовать в самое нужное время и в самом нужном месте механизированные и танковые корпуса, боевой порыв наступающих бойцов и командиров. И конечно же стойкость советских войск, оборонявшихся в Сталинграде.
Но преступная халатность в решении вопросов снабжения немецких войск, безусловно, увеличила эффективность наступления Красной Армии.
Как Геринг помог Красной Армии
Как признают многие исследователи, в первые дни и даже недели окружения в Сталинграде шансы на полный или частичный успех при прорыве у немцев были.
Но вместо этого последовал категорический приказ Гитлера оставаться в окружении, дожидаясь помощи извне. Не мог фюрер допустить, чтобы весь мир услышал об оставлении немецкими войсками города Сталина, о взятии которого несколько месяцев твердило министерство пропаганды. Военная целесообразность вместе с 6-й армией приносилась в жертву политическому престижу.
Вот как воевавший в Сталинграде командир саперного батальона Гельмут Вельц описал в воспоминаниях свою реакцию на известие о том, что прорыва не будет: «Что? Не ослышался ли я? Мы остаемся? И это приказал сам фюрер? Яволь, приказ фюрера! Да возможно ли это? Оставить нас в окружении! Нас, шестую, о которой он будто бы такого высокого мнения! Не может же он просто-напросто списать нас! Разве такое вообще бывает? Конечно, мы иногда ругали его, и даже немало, зачастую справедливо. Но мы же в конце концов сохраняли верность ему. Присяга есть присяга. А он? Верность — символ чести, разве это не относится и к нему? И он запросто хочет вычеркнуть нас из своего списка? Разве мы не отдали ему все, что было в наших силах? И вот теперь его благодарность! Благодарность фатерланда! Вбегает Бергер: я, видно, говорил слишком громко.
— Что случилось, господин капитан?
— Бергер, прорыву крышка. Гитлер приказал оставаться! Ну, теперь видите, что он гонит нас на смерть? Это катастрофа, каких еще не бывало!»…[31]
И самое обидное д ля немцев, что это была катастрофа, в значительной мере вызванная усилиями своего же собственного командования. Помимо Гитлера важнейшим виновником гибели 6-й армии был Герман Геринг. Именно он, вопреки очевидному, сумел убедить фюрера в том, что люфтваффе сумеют снабжать окруженную «сталинградскую крепость» по воздуху.
Была, правда, попытка «обелить» Геринга задним числом. Выяснилось, что 25 ноября, когда Гитлер окончательно решал судьбу 6-й армии, Геринг находился в Париже и в «сталинградском» совещании участия не принимал. Но Геринг неоднократно и до того заверял Гитлера в способности Люфтваффе снабжать окруженную армию. Причем окружение Геринга полностью его поддержало. Еще 22 ноября в телефонном разговоре Гитлер спросил рейхсмаршала, возьмутся ли Военно-воздушные силы за снабжение войск Паулюса. Тот, в принципе согласившись, решил все же посоветоваться со своим штабом. Начальник технической службы Форвальд и начальник тыла Зайдель согласились с этой идеей.
А ведь того же 25 ноября 1942 г. командир 51-го армейского корпуса (находился в составе 6-й армии) фон Зейдлиц дал свою оценку планируемому снабжению по воздуху:
«Сделанные расчеты показывают, что сколько-нибудь удовлетворительное снабжение по воздуху является сомнительным, если иметь в виду только войска 51-го армейского корпуса, а для армии в целом оно совершенно невозможно.
То, что доставил 31 «юнкере» (23.11) или что смогут доставить обещанные 130 «юнкерсов», лишь капля в море. Возлагать на это надежды — значит хвататься за соломинку. Неясно также, откуда можно взять это огромное число «юнкерсов», необходимых для снабжения армии…»[32] (более подробно — см. приложение).
Короля играет свита — рейхсмаршала окружали люди, которые его вполне устраивали. Те, кто был способен сказать «нет» явно безумной идее «воздушного моста» в Сталинград, в штабе Геринга надолго задержаться не могли. И прислушиваться к мнению находящегося на месте событий подчиненного Геринг не пожелал. Ему из персонального бронепоезда сталинградская ситуация была «виднее». Украшением его передвижных апартаментов были три ванные комнаты, библиотека и кинозал, где зачастую показывали запрещенные в Германии фильмы. Чтобы скрасить рейхсмаршалу суровые военные будни, спецсамолет доставлял клубнику из Италии. Повара обеспечивали неприхотливый солдатский завтрак с лобстерами и икрой. Десять вагонов предназначались для перевозки автомобилей, в которых передвигался рейхсмаршал, покидая поезд.
Больше всего он любил американские «ласали» и «бьюики». Запас одежды из 50 мундиров и бесконечного количества шелковых и парчовых халатов позволял чувствовать себя одетым достаточно прилично. А чтобы можно было вволю поразмыслить над проблемами воздушной войны или отдохнуть, в резиденции Геринга была создана специальная игровая комната. Ее украшала железная дорога — настоящее произведение искусства площадью в 240 кв. метров. Кроме того, на специальных тросиках были подвешены самолетики, сбрасывающие игрушечные, но взрывающиеся бомбы с порохом. В такой обстановке, видимо, недосуг размышлять о смерти солдат от голода и холода.
И так Геринг вел себя почти до самого конца. Вот как он принял летчика Руделя в своей резиденции уже в 1944 г.:
«Первый раз я приземляюсь в Нюрнберге и отправляюсь в замок его предков. Когда я вхожу во двор, я с удивлением вижу Геринга, наряженного в средневековый германский охотничий костюм и в компании лечащего врача, стреляющего из лука в ярко раскрашенную мишень. Он не обращает на меня никакого внимания, пока не расходует весь свой запас стрел. Я с удивлением вижу, что он ни одного раза не промахнулся…
Геринг, без сомнения, питает слабость к старым обычаям и костюмам. Я просто не знаю, как описать его одеяние, это разновидность робы или тоги, такой, какую носили древние римляне, красновато-коричневого цвета, скрепленная золотой брошью. Все это для меня в новинку. Он курит трубку длиной до самого пола, с раскрашенной фарфоровой чашечкой на конце…»[33]
Понятно, что в такой обстановке невеселые проблемы Восточного фронта казались рейхсмаршалу вполне разрешимыми.
Не зря, по утверждению генерал-полковника Альфреда Йодля (из протокольной записи допроса генерал-полковника Альфреда Йодля), «ухудшение отношений между ними (Гитлером и Герингом. — Авт.) произошло вследствие большой разницы в образе жизни Гитлера и Геринга. Гитлер говорил часто, что Геринг — человек эпохи Ренессанса».[34] Видимо, с точки зрения Гитлера, люди эпохи Ренессанса были морфинистами, обжорами и бабниками, беззастенчиво ворующими произведения искусства.
