Правда, пошли слухи, и в итоге нас обвинили в воровстве деталей. Нам грозили закрытие и посадка ровно через четыре месяца после открытия бизнеса.
— Обороты были те же?
— Да, огромные! Ведь дело было в том, что наша мастерская оказалась чуть ли не единственной конторой в России по ремонту иностранной техники помимо официальной внешторговской. Короче говоря, выжили только чудом.
А вот дальше пошли действительно сумасшедшие заработки. Однажды ко мне приехали официальные лица из Госкомитета по вычислительной технике и сказали: «Мы тут проанализировали закон о кооперации, вам дано право делать то, чего не дано нам: вы можете выкупать компьютерные программы, интеллектуальный софт. Сделаете это и перепродадите нам? Мы покажем где».
И мы все сделали в точности, как они сказали, получив при этом бешеные деньги.
— Это и был первый миллион?
— Миллион рублей — на дворе был конец 1987 года — мы выручили, перепродав программу «Лексикон», прообраз Windows, на которой работала вся страна. За первую партию этого софта армянское предприятие перечислило 200 тысяч рублей на наш счет в банке. Программу, кстати, сделал Евгений Веселов, работавший тогда в Вычислительном центре Академии наук и получавший 130 рублей в месяц. Я переманил его к себе и стал платить 36 тысяч рублей. Он никогда в жизни не видел таких денег! Когда я приехал к нему домой — он жил с женой и ребенком в крохотной однокомнатной квартире в Строгино — и выложил пачку денег, он испытал затяжной шок. Помню, как Женя нервно ходил по квартире и не знал, куда пристроить пачки денег. Сначала в холодильник, потом передумал и запихнул на антресоли, в ванной пытался спрятать.
Была еще забавная история с другим моим программистом. Звали его Антон Чижов. Молодой, он тоже работал на государство и получал 120 рублей в месяц. Но то, что он умел вытворять с компьютерными кодами, было просто фантастикой!
Ему удалось ни много ни мало взломать саму операционную систему MS-DOS. Наш парень просто залез в нее и русифицировал! Немыслимая операция! Короче говоря, он адаптировал иностранные компьютеры под русские, при этом не забыл и себе забрать чуток славы: при загрузке компьютеров, которые проходили через его руки, появлялась надпись: «С приветом, Антон».
Когда об этом узнали в американском офисе IBM, то не на шутку взволновались и решили выяснить, кто это делает. Даже церэушников задействовали. Ведь как они думали — взломать и расшифровать систему могли только какие-то сверхсекретные институты КГБ, о которых никому ничего не известно. А на самом-то деле все это творил один человек с паяльником в руках и русской смекалкой!
И вот американские ребята вычислили мой кооператив, и к нам неожиданно приехала делегация от IBM, состоящая из людей с армейской выправкой, но при этом в штатских костюмах. Представились топ-менеджерами компании, предложили сотрудничество. Мы ужасно обрадовались и спросили, не могут ли они поставлять нам компьютеры за рубли. «Для вас сделаем что угодно, только покажите ваши секретные лаборатории», — говорят они. И мы показали наши «лаборатории» — Тошку Чижова собственной персоной с паяльником в руках. Он им в ответ: «У нас никаких секретов нет, сейчас я вам все расскажу и покажу». Часовую лекцию американцы слушали в гробовой тишине, а потом попытались отблагодарить Антона чеком на 20 тысяч долларов. А тот испугался — ведь на дворе был 88-й год и за доллары могли дать статью — и стал отказываться от подарка. Зато с мольбой в голосе попросил их… подписать его на журнал «Байт». Для него это было тогда пределом мечтаний. Американцы сначала подумали, что их разыгрывают, но потом согласились. Впоследствии Антон стал сооснователем компании, которая была продана в Силиконовой долине за 50 миллионов долларов. Такие вот таланты рождает наша земля!
— Как складывался доход от этого бизнеса? Кто на ком накручивал — вы на государстве или наоборот?
— Цену покупки для нас рассчитал Госкомитет по вычислительной технике. Там ведь тоже не дураки сидели — они покупали у нас программу за полмиллиона, а потом продавали ее по всем своим предприятиям за десятки и сотни миллионов рублей.
У нас в кооперативе появились высококлассные программисты, которые стали писать программы под заказчиков. Впоследствии они перешли работать в такие гиганты, как IBM, Microsoft. Они, конечно, были гениями своего дела.
Тогда мы уже продавали аппаратно-программные комплексы для Центра управления полетами, НПО «Энергия», Сбербанка. Проставляли в них готовые системы, адаптированные к нуждам клиентов. У нас работали порядка 1200 человек, а сам кооператив занимался 27 различными видами деятельности.
Например, одно из направлений «Техники» — импорт персональных компьютеров. Чтобы их привезти, нам по закону надо было что-то отгрузить. А что отгружать-то? Мы бегали и покупали отходы советских предприятий: торговали, например, кормовыми фосфатами химкомбината города Воскресенска. Они просто валялись, никому не нужные, и мы их стали скупать, паковать и экспортировать в Австралию, где из них извлекали мышьяк и превращали в ценные удобрения. Взамен нам ввозили компьютеры фирмы «Бюль» из Франции.
Как-то к нам пришел молодой парень, звали его Виктор Вексельберг. Говорит, что придумал станок по очистке кабелей. И мы в нашем кооперативе начали чистить кабели: доставали медную сердцевину, скручивали и продавали на Запад, а ввозили все те же компьютеры. Кооператив рос в геометрической прогрессии. В 1989 году, когда о нас узнала вся страна, на счету компании было 100 миллионов рублей.
— Хоть на этот раз побаловали себя чем-нибудь?
— Нет, как-то времени не было. Интересно было работать и видеть результат. У меня не было ни дома, ни многокомнатной квартиры, я жил в кооперативе с бабушкой на Нагорной. Правда, был интересный случай. Ко мне как-то пришел один еврей и сказал, что уезжает в Израиль с семьей, а у него был маленький домик в поселке художников в Москве. Он мне предложил его купить за 20 тысяч долларов. Я ему: «Какие доллары, это ж статья 88 УК РСФСР! У нас нет долларов!» — «Как нет? Вы же занимаетесь внешнеторговой деятельностью?!»
На самом деле у нас действительно не было валюты, импорт заменяли бартером: вывозим 100 килограммов товара, забираем компьютер. В общем, хозяин дома стал снижать цену и в итоге предложил следующую схему: я ему помогаю устроиться в Австрии, а он меняет свой дом на мою кооперативку. Я позвонил своему приятелю-бизнесмену в Австрию, и он согласился помочь. В итоге я получил дом, в котором так и не жил.
Из роскоши у меня была немолодая «копейка», купленная на оставленные отцом деньги. Зато в самом кооперативе было почти 100 «Мерседесов», больше, чем у немецкого посольства. У нас была служба в Шереметьево, первая лизинговая компания, с помощью которой мы помогали ввозить в страну иномарки.
— Таких, как вы, в Советах было много?
— Конечно, мы были элитарным кооперативом, но были уже и крупные организации, выпускавшие продукцию в промышленных масштабах. Я был избран первым вице-президентом Союза кооперативов СССР, помог некоторым известным сейчас компаниям встать на ноги.
— Кто вышел из-под вашего крыла?
— Например, газета «Коммерсантъ» создавалась не без моей помощи. Как-то раз в наш кооператив пришел Володя Яковлев, молодой парень с прекрасным воспитанием и хорошим университетским образованием. К тому же он был сыном главреда «Московских новостей» Егора Яковлева. С самого порога Володя сказал, что не хочет связываться с организацией собственного кооператива, а посему желает примкнуть к нам. Бога ради! А дальше сильно удивил меня, заявив, что хочет торговать информацией. Из его слов выходило, что это должно стать товаром будущего.
Так была образована информационно-справочная служба «Факт» — первое негосударственное информационное агентство в стране. А в декабре 1989-го в сотрудничестве с Союзом кооператоров «Факт» начал выпускать еженедельную газету «Коммерсантъ» — первое частное деловое издание.
Двумя годами позже, уже в 1991-м, я помог организовать авиакомпанию «Трансаэро», первого в стране независимого авиаперевозчика. Ко мне тогда пришли двое молодых ребят — Саша Плешаков (впоследствии он стал председателем совета директоров) и Гриша Гуртовой (был топ-менеджером). Они произвели на меня хорошее впечатление: с дипломом МАИ, работали в авиаотрасли и знали ее не понаслышке.
Пришли и предложили создать первого конкурента «Аэрофлоту». Как оказалось, Саша был сыном «генерала от авиации» Анодиной, которая дружила с тогдашним главой правительства России Иваном Силаевым. Когда я к нему пришел с идеей создания авиакомпании, он обрадовался и согласился поддержать нас через Минтранс.
Первый офис для новой компании я арендовал у биржи «Алиса» моего друга Германа Стерлигова. Тем не менее долго уживаться по соседству с ним и его сотрудниками у трансаэровцев не получилось, в итоге пришлось менять офис.
