— А какие предложения?
— Ввести, например, мажоритарную систему, отказавшись от партсписков. Пусть люди голосуют за личности, а какие партии эти личности поддержат — вторично...
— Давайте не шарахаться, каждые полгода законы не менять! Сегодня мы считаем так, завтра — иначе, послезавтра — еще вариант. Во многих странах выбирают по партийным спискам. Конечно, есть и такие, где мажоритарная система или смешанная. Но партсписки — это проверено, это действенно, это не в ущерб демократии. Если мы от них отказываемся, зачем партии создаем? Наверное, для того, чтобы участвовать в выборах и проводить своих кандидатов во власть, чтобы тем самым брать на себя ответственность.
Давайте уж определимся, чего мы хотим. Закон о партиях — суперлиберальный, я не знаю, есть ли еще такой в мире. 500 человек, жители двух домов, могут создать партию. Что в этом плохого? Пусть будет политическая конкуренция, где надо выживать, работать, бороться за голоса избирателей. Эта среда и создаст новую систему, где нужно будет бороться, предлагать людям свои программы, двигаться, а не быть членом какой-то крупной партии и только поэтому почивать на лаврах.
— На ваш взгляд, оппозиция должна сотрудничать с властью? Например, войти в правительство? Вы за коалиционный кабинет?
— Я за правительство профессионалов.
Ветеран труда / Общество и наука / Спецпроект
Ветеран труда
/ Общество и наука / Спецпроект
Артем Тарасов — о деньгах под ногами, о брачном конвейере и заводе за 36 тысяч рублей, о том, чего стоят лавры первого советского миллионера и как удалось разглядеть в Викторе Вексельберге будущего олигарха, о «Коммерсанте», «Истоке» и всенародной кооперации, а также о том, где ветерану перестройки встретить счастливую старость
Вопреки общему представлению, средний класс в нашей стране начал зарождаться не в начале 2000-х вместе с хлынувшим потоком нефтедолларов, а на излете советской эпохи. Судьбоносный Закон «О кооперации в СССР» дал толчок развитию кооперативов, которые должны были восполнить недостаток рыночных отношений и одновременно сформировать новую социальную прослойку. Кто-то из прабизнесменов так и канул в Лету, кто-то поднялся и до сих пор преуспевает. Но Артему Тарасову, первому официальному советскому миллионеру, принадлежит в этой истории отдельная строка...
— Артем Михайлович, как сегодня живется советскому бизнесмену?
— С чего бы начать… Как-то раз я сидел со своим другом, и у того зазвонил мобильник. Он и говорит в трубку: мол, сижу в кафе, пью чай с Артемом Тарасовым. В ответ его знакомый удивляется: «Так ему уж должно быть лет 85!» Вот такая история. Время летит молниеносно, сменилась эпоха, сменилась страна, сменился строй, сменились отношения, приоритеты — абсолютно все. Вот кому-то и кажется, что мне уже 85, не меньше.
— Предпринимательская жилка передалась по наследству?
— Можно сказать и так. Я коренной москвич с XVIII века и немного петербуржец, а по национальности наполовину армянин. В царское время все мои родственники были либо предпринимателями-мануфактурщиками, либо владельцами доходных домов. Есть и в столице дома, построенные предками. В частности, дом на Спиридоновке возвел мой прадед. Желая увековечить память, он прямо в бетоне и написал большими буквами на латыни: дом построил Григорий Тарасов. Сейчас там Институт Африки РАН. Здание выглядит как шикарный дворец, украшенный росписями Лансере. В свое время я обращался к Лужкову с просьбой вернуть его мне: планировал там устроить музей меценатства, ведь практически все мои предки этим занимались. У меня даже есть все необходимые бумаги дореволюционной эпохи, но реституции в России нет и уже не предвидится. Что очень жаль.
Отец мой родился в 1918 году, воевал в Великую Отечественную, затем осел в Сухуми. Стал фотокорреспондентом, дружил с Коротковым, Симоновым. В Сухуми же и умер. Теперь его могила находится за границей, что меня, конечно, очень удручает.
— Сами вы когда коммерцией занялись?
— В советское время это все каралось и возбранялось. Я никогда не был в теневом бизнесе. Вся моя предприимчивость проявлялась разве что в студенческом КВН. Там я играл три года, мы были чемпионами Москвы, вторыми в Советском Союзе. Окончил я Московский горный институт, затем учился на Высших экономических курсах Госплана, в Бауманке, бизнес-школе Wharton School. В общем, много учился.
Собственно, переломным в моей жизни оказался 1987 год, когда впервые разрешили кооперативы (а закон был принят позже — в 1988-м). В Советском Союзе стало можно открывать частные предприятия и даже брать на работу людей. Денег для начала бизнеса у меня не было, зато нашелся приятель — теневой бизнесмен, который всю жизнь спекулировал на продаже видеомагнитофонов. Однажды он прибежал ко мне с круглыми глазами и говорит: «Все, сейчас будем делать деньги». Я ему: «Как? Как делать деньги?» В то время я уже был кандидатом наук, получал где-то 300 рублей в месяц, заведовал лабораторией в НИИ.
Приятель сказал, что главное — получить печать, получим ее и начнем делать деньги! «Сможешь написать устав?»— спросил он. Ну я сел и написал, мы подали документы, наш кооператив «Прогресс» зарегистрировали в Москве под номером 10. Денег не было, сами мы практически ничего не умели, все, что смогли получить, — это помещение мастерской по ремонту стиральных машин на Шаболовке, которое нам предоставил «Мосгорремэлектробытприбор» (в то время надо было быть приписанным к какой-нибудь госконторе). У них была масса помещений, и руководитель предложил нам уголок со словами, дескать, я вас туда пущу ради интереса, посмотрю, как быстро вас посадят.
— Как же стартовый капитал, бизнес-план и инвесторы?
— Да не было всего этого. В нашем «офисе» стояли столы и стулья, да еще мы где-то нашли два старехоньких компьютера фирмы «Атари». Поскольку мы не знали, чем заняться, то решили открыть брачное бюро знакомств и опубликовали об этом объявление в газете с формулировкой: «Мы гарантированно женим людей». Такой услуги в Москве тогда не было, и это вызвало ажиотажный спрос. К нам шел народ, как в Мавзолей, стояли целые очереди брачующихся. Вся Шаболовка была забита людьми, толпа была огромная — и все шли к нам, с дядями, тетями, бабушками и дедушками. Когда мы поняли, что нужно эту толпу хоть как-то оприходовать, то придумали своеобразный брачный конвейер: входил человек, его брала под руку красивая девочка и вела к кассе, по дороге приговаривая: «Мы сейчас дадим анкету, вы ее спокойно дома заполните и сходите к фотографу (давали адрес прикормленного фотографа, который нам тоже отстегивал копеечку), потом вы все это сложите в конверт и пришлете по почте. Поняли? А теперь платите». За услуги мы брали 25 рублей с человека, а уделяли ему всего лишь 25—30 секунд. Человек оплачивал, получал квитанцию и выходил через другую дверь.
За пять дней существования брачного кооператива мы пропустили через себя около 4 тысяч человек, заработав на этом почти 100 тысяч рублей. Невероятные по тем временам деньги, на дворе ведь был апрель 1987 года! А на шестой день к нам пришла комиссия Мосгорисполкома и закрыла контору.
— Кто-то настучал?
— Конечно, когда они узнали о наших оборотах, то испытали шок и обвинили в том, что мы плодим браки по расчету, ради московской прописки, и вообще занимаемся аморальной антисоветской деятельностью. С таким заходом нас и прикрыли. Вслед за исполкомом пришла прокуратура. Слава богу, что мы не успели ничего потратить из заработанного — она нас обязала всю выручку упаковывать по 25 рублей в конвертики и отсылать обратно нашим клиентам по почте.
Жаль, что пришлось прикрыть дело, ведь идея-то была хорошая. Мы планировали брать анкеты, обрабатывать их на компьютере, подбирать пары, советы давать. В общем, вплотную работать с людьми!
Как только нас закрыли и отобрали печать, мой партнер исчез. Потом мне говорили, что он украл какого-то австралийца, требовал за него выкуп и в итоге сел в тюрьму за похищение.
К моменту закрытия кооператива я уже завелся и вошел во вкус, мне было интересно, я таких денег никогда не видел, поэтому решил предпринять что-нибудь другое. В той же мастерской мы через некоторое время открыли ремонт иностранной видео- и радиоаппаратуры, кооператив «Техника». Красивых девушек заменили мастера с паяльниками. Мы умудрялись чинить зарубежную технику без родных деталей, вставляя в нее обычные советские транзисторы. Все это работало, но до того момента, как клиент вздумывал заглянуть под крышку... А там ему открывался вид на целую бороду из проводов и гигантских советских транзисторов, бог знает как упакованных, прижатых и залитых эпоксидкой. Самое смешное, что все это работало!
