"И всё же есть одно общее свойство, которое превращает население России в некое целое, я не произношу слова "народ", ибо, повторяю, народ без демократии — чернь. Это свойство — антисемитизм" (с.499).
"И скажу прямо, народ, к которому я принадлежу, мне не нравится. Не по душе мне тупой, непоколебимый в своей бессмысленной ненависти охотнорядец. Как с ним непродышно и безнадёжно!" (с.500).
"Что же будет с Россией? А ничего, ровным счетом ничего. Будет всё та же неопределенность, зыбь, болото, вспышки дурных страстей. Это в лучшем случае. В худшем — фашизм. Неужели это возможно? С таким народом возможно всё самое дурное" (с.507).
Симпатично, не правда ли? Я не пытаюсь сейчас поднять тему русофобии или антисемитизма. Ни-ни. На этой почве трудятся другие люди, не мне чета (Солженицын, например). Я всего лишь хочу задать один простой вопрос: хорошо ли издавать подобное в России, на русском языке и называть классикой, автоматически ставя в один ряд с Пушкиным, Гоголем, Толстым, etc.? В этом есть что-то от плевка в лицо, вы не находите? Как частное мнение отдельного человека, писателя, я бы это еще если не принял, то понял — с каждым может случиться, но как классику, как образец — увольте!..
Последней составители дали повесть "Моя золотая теща": про любовные заигрывания и игрища молодого человека со своей тещей. Этакая "Лолита" наоборот. Не шедевр, но, по крайней мере, не вызывает немедленного желания выкинуть книгу в мусорное ведро.
Посмотрим, что получается в итоге, насколько подходят данные произведения под определение "классики", представленное в начале статьи.
"Образцовые"? Возможно. Но только как образец дурного вкуса вперемежку с русофобией (эта характеристика, конечно же, не относится к "Острову любви").
"Выдающиеся"? Да — как попытка редколлегии выдать свои пристрастия за суд времени.
"Общепризнанные"? Ну, вот тут — нет, ни с какой стороны. По-моему, классика — это то, о чем можно говорить в любой компании, включая женщин и детей. Об "Острове любви" можно говорить везде и со всеми. А вот за прилюдное обсуждение сюжетных тонкостей "Любви вождей" или "Моей золотой тещи" могут выгнать из приличного общества. Такая вот "общепризнанность" и "непреходящая ценность".
И напоследок. Уважаемые издатели и составители подобных серий! Прекратите швыряться словами, прекратите заниматься подменами, прекратите врать, наконец! Или пишите конкретно, к классике какого жанра относится издаваемая литература: порно, эротика, политсатира, трэш и т.д. Не надо обобщать, не надо втирать очки читателям. А то ваш поход к бизнесу сильно напоминает торговлю "палёной" водкой: главное — сделать правильную наклейку, и товар пойдёт. Конечно, от "палёной" литературы вроде бы еще никто не умирал, но не все настолько богаты, чтобы безболезненно покупать чёрт-те что (и недешёвое черт-те что, надо сказать!), обманувшись рекламой.
Обращусь и к читателям. Не верьте надписям на книгах. Понятия обесценились. Слово "классика", написанное на обложке, больше не гарантирует качества содержания. Оно обозначает лишь модель работы маркетинговых структур издательств по отношению к данной группе и указывает на "таджет груп" (целевую аудиторию), которой пытаются продать данный продукт. Читатель, "Бди!", как говаривал классический персонаж Козьма Прутков.
Игорь МАЛЫШЕВ
Марина Сергиенко НЕВЗОШЕДШАЯ ЗВЕЗДА
Олег Осетинский — создатель кинотрилогии "Судьбы России" ("Михайло Ломоносов", "Звезда пленительного счастья", "Взлёт"). Теперь он (раньше русскоязычные Госкины ставить ему не давали) — еще и кинорежиссер, снявший ручной камерой не только утонченнейший фильм "Веня, или Дорога в Петушки", обошедший все ТВ-экраны России, но и "Тихий город Нью-Йорк сити", показанный 11 сентября по Первому общественному каналу США.
Олег Осетинский (Пашков), этот русский (вернее, казацкий — по матери он донской казак, но награжден и орденом кубанского казачества) пасионарий, делал в своей судьбе неожиданнейшие зигзаги — например, в 1980-81 годах был художественным руководителем ансамбля "Аквариум", куратором личностного и профессионального роста Б.Г. и Майка Борзова — я свидетель его яростных репетиций с ними.
Сегодня Олег Осетинский — новый виток судьбы! — известный журналист, автор знаменитой статьи "Если б я Бен Ладен был", поразительно актуального для России текста, появление которого в респектабельных "Известиях" (куда его позвали "поднять тираж") наделало шума не меньше, чем падение Пизанской башни, если бы таковое произошло.
Вот что говорит об Осетинском-журналисте даже столь жёсткий человек, как Николай Губенко: "Олег Осетинский — русский публицист, пророк и истинный патриот, глубоко анализирующий жизнь России и дающий удивительные, абсолютно аргументированные рецепты спасения страны, — вот кого бы в советники Путину!"
А вот на Западе Осетинский широко известен прежде всего... как вокальный педагог, занимающийся с крупнейшими певцами "Метрополитен-опера" и уникальный фортепианный педагог. Вот что еще в 1990 году сказала корреспонденту "Московских новостей" виднейший фортепианный педагог Нью-Йорка Нина Светланофф: "Олег Осетинский — абсолютный гений. Мы просто не знаем, сколько ему платить!"
Отрывок из книжки Осетинского "Роман-Ролан": "В 1946-м мне ударом крышки парты уродуют руку. Итог — костная мозоль на третьем пальце, палец навсегда лишен качеств. Рыдая, записываю в дневник: "Прощай, музыка!.. Но когда-нибудь у меня будет дочка — и я сделаю ее великой пианисткой". Как же осуществилась мечта Олега Осетинского?
АНГЕЛ ПЕРЕСТРОЙКИ
Первую дочь, Наташу, Олегу Осетинскому удалось забрать у бывшей жены в 1968-м. После двух лет занятий с отцом Наташа — без всякого блата — поступила сразу в 4-й класс Центарльной музыкальной школы г.Москвы — предмет вожделения родителей всех вундеркиндов. Учитывая, что у Наташи от природы не было никакого слуха и тяги к музыке, а также то, что в 10 лет она стала чемпионкой Москвы по большому теннису (что категорически противопоказано пианисткам!), это достижение ее педагога-отца можно считать просто невероятным. Наташа успешно проучилась в ЦМШ один год, после чего ее мать решила, что отец свое дело уже сделал и снова забрала девочку к себе. И — несмотря на то, что с Наташей занимались знаменитые педагоги ЦМШ, — музыкантом она быть перестала, теперь занимается недвижимостью...
Осетинский снова стал ждать. И в 1980-м ему удалось выпросить для занятий у другой бывшей жены пятилетнюю тогда дочь Полину. И уже через четыре года у Полины Осетинской была мировая известность. Впервые девятилетняя девочка с блеском и вдохновением сыграла за один вечер(!) два сложнейших классических концерта — Шумана и Пятый Бетховена. В 10 лет — Третий Рахманинова, Второй Сен-Санса, прелюдии Дебюссии и т.д. — 15 часов музыки наизусть!
Бедная квартира Олега Осетинского в переулке Васнецова стала Меккой музыкального мира. На одном из домашних концертов Полины одна шведская дама-профессор потеряла сознание, а, очнувшись, сказала: "Зачем я всю жизнь училась игре на рояле, если эта девочка в 9 лет может сделать то, что я не могу в 45?" Даже самое консервативное в мире Министерство культуры СССР было вынуждено признать феноменальные достижения педагога Осетинского, присвоив его ученице Полине в 10 лет тарификацию "солиста-инструменталиста 1-й категории". Такая же была тогда, к примеру, у Николая Петрова, и даже легендарный Евгений Кисин получил эту тарификацию только в 14 лет!
Два года подряд Полина, "ангел перестройки", еще до выхода фильмов "Из Италии в Россию — с любовью", "Сон о России" и др., — признавалась в США "девочкой года". Сниматься с ней приезжали самые знаменитые звезды Америки — Крис Кристофсон, Сюзен Эйзенхауэр, Пол Винтер, Джордж Сорос, Иегуди Менухин, сэр Исайя Берлин и другие. Величайший пианист современности Альфред Брендель специально задержался в Ленинграде, чтобы услышать репетицию и концерт Полины, а потом сказал при свидетелях и ТВ-камере: "В Америке вас разорвут на куски. Вы станете миллионерами".
И вот, в июльском (1987) номере газеты "Московские новости" появилось письмо самого богатого музыканта мира, пианиста и композитора Гордона Гетти, который просил у Председателя Фонда культуры СССР Раисы Горбачевой "поделиться с Америкой музыкальным чудом ХХ века" и приглашал Полину в сопровождении ее учителя Олега Осетинского (он должен был в Сан-Франциско читать лекции о своей методике обучения) на гастроли в Америку, с подписанием контракта на 12 концертов — за каждый по 50 тысяч долларов.
