Жирный, туго откормленный, вот-вот лопнет, как круто варенная сарделька, явился начальник Зюганов, не званый 1 мая на митинг «Трудовой России» на Октябрьской площади. В сопровождении бульдогов-телохранителей милицейские чины почтительно поддерживали его под локотки, дабы не упал, споткнувшись о цоколь памятника Ленину. Опять после перерыва в два года попал Зюганов в начальники. Гордо несет он все свои не меньше ста килограммов круто варенной плоти.
Казалось, зачем тебе, такому Зюганову, Анпилов?
Но впереди ведь выборы, и не одни, и очень нужны Зюганову голоса ярко-красных коммунистов, так как голосов слабо-розовых коммунистов недостаточно ему, чтобы выбрали его опять во власть. Вот и приехал на персональном автомобиле. Не дал ему слова Анпилов на Октябрьской площади. Это его не смутило. В половине четвертого приехал опять господин тугая сарделина на митинг Анпилова на смотровой площадке у университета, и уставший и подобревший Анпилов дал ему слово «во имя единства коммунистического движения».
Я стоял рядом с Анпиловым на грузовике. Я сказал: «Зачем вы дали ему слово, Виктор? Если бы я был устроителем митинга, я бы не подпустил его и близко. Он приехал воровать избирателей». В пылу митинга не разговоришься. Я не успел напомнить Анпилову, как находящаяся под Зюгановым «Советская Россия» неблагородно публиковала материалы против Анпилова, в то время как он сидел в Лефортово! (Неудивительно: и главред Чикин, и полредакции «Сов. России» сидят в Думе от списка КПРФ.)
Собрав пожитки, уйдя со Старой площади в сентябре 91-го года, Зюганов не ушел с квартиры в том же доме и в том же подъезде, где живет Ельцин, не ушел он и с дачи на Николиной Горе. Его собрат по ЦК — Ельцин — не выклевал глаз соплеменнику-ворону. Но Зюганова ушли из власти, и пришлось ему смиренным оппозиционером присоединиться, похудев и побледнев, к корявым народным массам. С нами, с массами, он опростился, ходил без телохранителей, ездил и в метро и, бывало, жевал, как все, сухой бутерброд на обочине митинга. Мы стали думать, что он наш. Мы стали помогать ему. Анпилов давал ему трибуну, я служил в «Советской России» своим пером, массы рычали для него на демонстрациях.
Хорошо притворившийся Геннадий Зюганов умилил, разжалобил, убедил людей. За список КПРФ, весь состоящий из бывших начальников КПСС (Лукьянов, бывший редактор «Правды» Селезнев на первых местах), поверив бледному на время Зюганову, временно исполняющему обязанности защитника народных интересов, проголосовали массы. Правда, в большинстве своем те, кто при иных обстоятельствах голосовали бы за Анпилова или Баркашова, сидевших в тюрьме и запрещенных к выборам.
Вливание власти в вены изменило облик «оппозиционера» Зюганова. Восстал тугой и стокилограммовый из бледного «и. о. защитника народа». Не спеша, самодовольно расхаживает, переваливаясь, по Думе, сидит голова к голове с Гайдаром, дружелюбно беседует. Вскочил, послушный, торопясь, при появлении Ельцина в Георгиевском зале на церемонии 28 апреля.
Подписал бы и соглашение о гражданской трусости, но партия собственная возроптала. Даже для розовых коммунистов такое перерождение показалось слишком непереваримым. Оглянемся в недавнее прошлое.
На первом конгрессе Фронта национального спасения 24 октября 92-го года Зюганов выступил (в одном из блокнотов у меня есть подробная запись) с детальной программой борьбы против «оккупационного режима». Им были названы даже точные даты: дата образования правительства Национального спасения, дата суда над Горбачевым и Ельциным. Что сталось с той вашей программой, Геннадий Андреевич? Подарили соседу Ельцину и вместе погоготали над одураченным народом, над делегатами ФНС, верившими, что ворон ворону глаз выклюет?
«Начальник вернулся во власть» — так назвал бы я документальный фильм о сегодняшнем тугом Зюганове.
Лихие в обмане, в интригах, в закулисных выпивках, в «сдаче» показавшихся ненужными уже товарищей по борьбе, наши начальники — абсолютно бездарные серости во всем, что касается собственно политики. Мыслить политически, то есть вперед, как в шахматах, они не умеют. (Поглядите, кстати, читатели, на публикацию в «Комсомольской правде» от 13 ноября, где сорок политиков и аналитиков попытались предсказать исход выборов 12 декабря. Все попали пальцем в небо. Жириновского первым назвал лишь Лимонов. Может быть, потому, что не начальник, я вижу ясно.) Во всех своих статьях начальник Зюганов, желающие могут проверить, всегда и безошибочно ошибался. Ошибался и в анализах, в оценке ситуаций, во всем. Без аппарата КПСС (теперь КПРФ), воюя один на равных, он никогда не добился бы в жизни того положения, которое он имеет. Для существования ему необходим аппарат: советники, холуи, сотрудники, аналитики. (А на х. нам такие лидеры, товарищи и господа?!) Без аппарата у Зюганова есть лишь вальяжная внешность. Но вальяжная внешность, видная, свидетельствует лишь о том, что несколько поколений Зюгановых и ельциных хорошо питались. («Ежедневный бифштекс в трех поколениях, и порода выведена», — говорят американцы.) В сытой Америке мне приводилось видеть водителей грузовиков и уборщиков мусора с римскими головами и торсами разжиревших отставных гладиаторов. В России вальяжный идет в начальники.
Россия продолжает жить с теми же начальниками, какие были у нее к 1985 году. Лишь замы сменили завов, и только. Но порода Зюгановых — Ельциных продолжает властвовать, перекидывая власть друг другу, как футбольный мяч. Невежественные, выросшие в нездоровой среде партийных интриг, эти люди и не коммунисты, и не демократы, но номенклатурные бояре. В каком бы лагере они ни находились. Налитые супом и водкой, одутловатые, вальяжные, с развитием на уровне школьников пятого класса. Все, что они умеют, важно сидеть идолами в президиумах. Беспомощные даже в мирное время, в нынешнее — войн и революций — эти люди вредны. И как!
Был я в ноябре прошлого года в городке Западная Двина Тверской области.
Там нет уже парикмахерской, нет ни единой столовой, так что поесть приезжему негде, не работает второй год уже местное радио, улицы в ямах, запустение, грязь и пыль повсюду. В мерзлом помещении газеты, которую вот-вот закроют, поведал мне один мужик, сам бывший начальник, несколько следующих циничных истин: «Страна загибается. Но сейчас очень хорошее время для начальников. Никогда еще начальники так хорошо не жили, не имели столько возможностей. Если раньше у них была только власть политическая, директорская, власть должности, то сейчас к этой власти добавилась собственность. Ведь кто приватизирует, кому достается имущество, земля, заводы, здания, средства производства? Да директорам, зав. отделами в министерствах и трестах, то есть начальникам, большим и малым. Народ восстанавливают против теневой экономики, против кавказцев, против преступников. А на деле под шумок собственность в огромной богатой стране переходит в руки начальников».
На какие бы условные команды ни разделились начальники (КПРФ, «Выбор России» и пр.), классовая солидарность номенклатуры — стаи воронов, сидящих на бездыханном теле России, — сильнее в них, чем партийная принадлежность. Президентской команде достались заведомо лучшие куски, эти клюют Россию в сердце и в живот, в то время как стервятник-коммунист Рыбкин и стервятник-коммунист Зюганов клюют Россию в ноги — только и всего различия.
В 24-м томе собрания сочинений Ленина (Политическая литература, 1961 год), на с.
324—326, в статье «Еще о национализме» Владимир Ильич полемизирует с членом Госдумы и представителем Всероссийского национального союза Савенко.
Так как моя настоящая фамилия Савенко и я председатель национал-большевистской партии, то сквозь время (статья датирована февралем 1914 года) Ленин, получается, полемизирует если не со мной лично, то с идеями, высказанными 80 лет назад под моим именем.
Цитирую Владимира Ильича: «Член Государственной думы Савенко прочел доклад [.]. Докладчик считает особенно опасными стремления к сепаратизму [.] среди белорусов и украинцев. Движение, украинское в особенности, представляет большую и реальную опасность для единства России. Ближайшая программа украинцев сводится к феодализму и автономии Украины. Украинцы связывают свои надежды на осуществление автономии с разгромом России в будущей войне с Австро-Венгрией и Германией. На развалинах великой России будут основаны под скипетром Fабсбургов в пределах Австро-Венгрии автономные Польша и Украина. Если украинцам удастся действительно оторвать 30 миллионов малороссов от русского народа, тогда наступит конец великой Российской империи». (Аплодисменты.)
Спустя 80 лет я с удовольствием присоединяюсь к аплодисментам, которыми собравшиеся на 2-й съезд Всероссийского национального союза наградили Савенко. Он был прав так безошибочно, так четко и ясно прав. Уже в 1914 году началась война с Австро-Венгрией и Германией, ив 1918 году были поспешно сооружены и Польша, и самостийна Украина. И не кто иной, как Владимир Ильич, вынужден был ценою крови многих сотен тысяч русских солдат свергать, убирать эту самостийность. Ибо Ленин на практике власти убедился, что великой России без Украины не быть. Без Кавказа быть, почему нет, без среднеазиатских республик — быть, а без Украины не быть.
