Книга «Мир 3.0: как достичь глобального процветания» специалиста по бизнес-стратегиям профессора Панкаджа Гемавата изобилует статистикой, которая разбивает доводы современных глобоглупцов. Возьмем один пример из материального мира: экспорт сегодня составляет 20 % от всего мирового объема ВВП, при этом Гемават утверждает, что в этих цифрах влияние международной торговли даже преувеличено. Детали, из которых состоит ваш мобильный телефон, учитывают в статистике по международной торговле дважды: первый раз как компоненты, второй – как готовый телефон. Деньги по-прежнему не любят уходить из дома: 80 % своих капиталов венчурные инвесторы вкладывают в домашний рынок, а на рынке акций иностранным инвесторам принадлежит менее 20 %. Даже такие простые и взаимозаменяемые товары, как рис, на удивление малоподвижны – государственные границы пересекают только 7 % риса. Мы живем в выравнивающемся мире, признает Гемават, но представления Фридмана о плоском мире еще далеки от действительности. Глобализация – это незавершенный и изменчивый процесс.
Приверженцы представлений о плоском мире рассматривают инфраструктуру связности и выдают потенциальные возможности за неоспоримые прогнозы, сплавляя воедино три различных направления – материальную, человеческую и электронную глобализацию. Воспеваемые ими инфраструктуры – контейнерные перевозки, воздушный транспорт и интернет, – безусловно, могут сокращать расстояния и сближать экономики и культуры. Но эти инфраструктуры контролируют социальные, государственные, экономические и культурные силы, и поэтому стирание государственных границ – это медленный, постепенный и неравномерный процесс. Понимание текущего баланса между соединяющими и разъединяющими нас силами позволяет видеть пробелы в нашей картине действительности и определять, получаем ли мы от широкого мира то, что нам нужно, и то, чего мы хотим.
В этой главе мы сперва затронем тему материальной глобализации. Это даст нам возможность понять, как очевидная мобильность битов заставляет нас заблуждаться в вопросе о происхождении большинства окружающих нас предметов. Далее мы рассмотрим вопросы миграции, поскольку даже небольшой уровень международной мобильности зачастую ведет к жестоким политическим спорам. Выявленная склонность переоценивать объемы материальных и человеческих передвижений должна заставить нас призадуматься о том, как мы воспринимаем информационный мир, и поразмыслить о том, почему биты иногда оказываются еще менее мобильны, нежели атомы.
Заострив внимание на инфраструктуре глобализации: портах и маршрутах контейнерных перевозок, узловых аэропортах, маршрутизаторах и кабелях интернета, – легко представить значительно более высокий уровень связности, нежели тот, что мы имеем на сегодня. Для понимания того, как атомы, люди и биты передвигаются – или не передвигаются – по миру, нужно меньше домыслов и гипотез и больше здравых наблюдений, в частности за тем, как биты передвигаются по нашим компьютерам и умам.
На следующий день после Рождества 2004 года обозреватель отдела деловых новостей газеты Advocate города Батон-Руж Сара Бонджорни приняла решение, что она и ее семья на целый год объявляет бойкот Китаю. Поводом для такого решения послужили рождественские подарки, 24 из которых оказались произведены в Китае, а 14 оставшихся – во всех других странах мира. Свой опыт она описала в книге «Год без “сделано в Китае”». В ней Бонджорни живописует немало сложностей, с которыми она и ее семья столкнулись из-за бойкота: сделанные в Техасе детские ботиночки стоили 70 долларов против десятидолларовых китайских; купить надувной бассейн для детей, не нарушив бойкот, оказалось просто невозможно.
Если бы Бонджорни потребовала от своего семейства бойкотировать и продукты, детали которых сделаны в Китае, затея была бы практически невыполнимой. Сегодняшние сети поставок производственных материалов опутали весь мир, и на первый взгляд простейшие товары производятся усилиями многих народов. Студент медиалаборатории MIT Леонардо Бонанни создал Sourcemap – интернет-платформу, позволяющую клиентам и компаниям отслеживать происхождение различных деталей продуктов широкого потребления. Джинсы, «сделанные в Индонезии», состоят из хлопка, выращенного в Соединенных Штатах, обработанного в Китае, сотканного в Таиланде, раскроенного в Сингапуре и сшитого в Индонезии с использованием малайзийских ниток, тайваньских заклепок и гонконгской застежки-молнии.[73] Подробные сведения о составе простейших товаров дают представление о том, насколько окрепли и распространились глобальные сети снабжения, бюджетные грузоперевозки и логистические системы «точно в срок».
Через полгода после начала эксперимента Бонджорни посетила магазин сети Walmart, чтобы проверить утверждение вице-президента компании по корпоративным коммуникациям Моны Уильямс, которая в письме журналу Newsweek, в частности, заявила, что у американских поставщиков Walmart покупает значительно больше, чем у китайских. Известно, что около 70 % непродовольственных товаров американские магазины Walmart получают более чем от пяти тысяч китайских поставщиков. Таким образом, эта торговая сеть является восьмым по объему торговым партнером Китая, опережая Россию, Австралию и Канаду. Проведя полдня в Walmart, Бонджорни проверила страну происхождения 106 товаров, 49 % которых оказались из Китая, 22 % – производства США, а третье место с большим отрывом занимал Гондурас. «Не знаю, как она считала, но, на мой взгляд, цифры, озвученные миссис Уильямс, могут быть похожи на правду, только если в разряд закупленного в Америке она включила продовольственные товары и строительные материалы, из которых возводятся магазины Walmart», – пишет Бонджорни.
Деконструкцию неверных представлений Бонджорни о глобальной экономике удобно было бы начать как раз таки с продовольственных товаров. Walmart – это не только крупнейшая торговая сеть в мире, но и самый большой продовольственный магазин в Соединенных Штатах. И несмотря на привлекающие внимание примеры вроде воды с Фиджи или новозеландской баранины, из-за границы в Соединенные Штаты поступает менее 7 % потребляемых здесь продуктов.[74] Учитывая, что 54 % всех продаж Walmart в 2011 году пришлось на продукты питания, в своем эксперименте Бонджорни не учла немало произведенных в Америке продуктов.[75]
Догадка Бонджорни, что материалы, из которых строятся магазины Walmart, имеют американское происхождение, также вполне обоснована. Если перевозка таких ценных грузов, как электроника и, что удивительно, питьевая вода, стоит достаточно дешево, чтобы извлекать из этого выгоду, строительные материалы – это другое дело. Используемые в США сталь, древесина и бетон имеют по большей части местное происхождение. Соединенные Штаты импортируют 20–25 % стали и чуть менее трети древесины – главным образом из Канады.[76] Взаимоотношения компании с поставщиками строительных материалов, строительными компаниями, возводящими магазины Walmart, нефтеперерабатывающими компаниями, поставляющими бензин и дизельное топливо для грузовиков, подрядчиками, отвечающими за уборку в магазинах, – все это куда менее заметно, нежели бирки с надписью «Made in China», которые преследуют Бонджорни.
Интуитивные реакции Бонджорни на артефакты глобализации помогают нам понять, насколько мы склонны переоценивать уровень материальной глобализации. Особое возмущение Сары вызывают предметы, которые в ее представлении совершенно не китайские, хоть и произведены там: керамическая статуя Иисуса, патриотические украшения на День независимости. Такие однозначно американские вещи должны производиться в Америке, а то, что их делают в Китае, является для нее признаком производственного упадка США и, соответственно, роста Китая.
Керамический Иисус из Китая и бутилированная вода с Фиджи дают нам повод думать, что глобализация уже взяла вершины, до которых на самом деле ей еще идти и идти. Вот что об этом пишет французский экономист Даниэль Коэн: «На каждом углу французы “видят” “Макдоналдс”, во всех кинотеатрах – американские фильмы, во всех кафетериях – кока-колу, но не замечают тысяч французских кафе, где подают бутерброды с ветчиной, воду Evian и Badoit, французских фильмов с Жераром Депардье и сотни местных газет. В богатых странах глобализация во многом – плод фантазии».[77]
География по-прежнему имеет значение.[78] Несмотря на развитие материальной глобализации, мы по-прежнему предпочитаем местные товары. В 2000 году экономист Джефри Франкель вычислил теоретический уровень глобализациии, с которым мы могли бы сравнивать реальные объемы международной торговли. Соединенные Штаты – это примерно четверть всей мировой экономики. В настоящем мире без границ американцы покупали бы и продавали за границей до 75 % своих товаров. В реальности на долю международной торговли приходится около 12 % американского ВВП, то есть примерно одна шестая от объема, предполагаемого в образцовом плоском мире, где происхождение товаров не имеет практически никакого значения. И хотя Китай является вторым крупнейшим торговым партнером США (соседние Канада и Мексика занимают первое и третье места соответственно),[79] на товары, произведенные в Китае, приходится лишь 2,7 % потребительских расходов американцев.[80]
