Таллинна, напоминая, как мало времени осталось у командования флотом для принятия решения. Ващенко спустился в лодку, решив пару часов подремать на диванчике в кают-кампании. Штабные плотно оккупировали его каюту. Даже прилечь отдохнуть было негде.
Капитан-лейтенант Автомонов, командир подводной лодки «М-79», закончил обход отсеков и, вернувшись в свою каюту, прилег не раздеваясь на койку. «Малютка» стояла пришвартованной к стенке в крошечном пространстве между массивной кормой «Серпа и молота» и молом. Вторым корпусом у стенки стояла «М-102». Как и все его коллеги капитан-лейтенант Автомонов был издерган непонятным и ненужным бездельем в тесной мышеловке таллиннских гаваней. Автомонов и его маленький экипаж из 17 человек буквально рвались в бой. Тем более, что и лодка их считалась счастливой.
«М-79», малютка в полном смысле этого слова, принадлежала к лодкам так называемой серии VI-бис, имея всего 196 тонн подводного водоизмещения, длину 36 метров (только в два раза длиннее знаменитых двухместных «миджетов»), но мощное для своего размера вооружение, состоящее из двух носовых 533-мм торпедных аппаратов, сорокапятимиллиметрового орудия и пулемёта.
Вступив в строй 15 июля 1936 года, лодка прогремела на всю Балтику ещё до войны с финнами, когда в сентябре 1938 года её откровенно пытался протаранить финский броненосец береговой обороны «Вайнамейнен», хотя «М-79» по всем признакам находилась в нейтральных водах. Тогдашний командир лодки старший лейтенант Иванцов еле успел погрузиться. Финский броненосец прогрохотал своими огромными винтами над «малюткой», кильватерной струей лодку тряхнуло и отбросило в сторону, и весь случай лег в мрачную копилку взаимных обид и оскорблений, выплеснувшихся в кровавый конфликт ноября 1939 года.
Начало войны застало «малютку» в Либаве. К счастью, в отличие от большинства других лодок, «М-79» находилась в полной боевой готовности и в тот же день, 22 июня, лодка покинула Либаву вместе с двумя другими боеспособными лодками — «М-81» и «М-83». В Либаву «М-79» уже не вернулась, придя вскоре на Прибалтийскую базу около Риги, которую также пришлось эвакуировать к 27 июня, после чего лодка пришла в Таллинн.
Некоторое время затем лодка находилась в распоряжении БОБРА — береговой обороны Моонзундского архипелага,— но вскоре генерал-майор Елисеев открыто заявил, что лодки ему для обороны островов совершенно не нужны и он с удовольствием обменяет их на зенитки. Получил ли отважный комендант архипелага зенитки или нет — осталось неизвестным, но «М-79», придя в Таллинн в начале августа, так и стояла там без действия и без всякой пользы, приткнувшись за широкой материнской кормой плавбазы «Серп и молот».
Капитан-лейтенант Гладилин, командир подводной лодки «М-102», наблюдал с рубки, как матросы во главе с боцманом Серегиным ремонтируют откатник сорокапятимиллиметрового орудия. Лодка стояла пришвартованной к «М-79» под кормой плавбазы. Стояла непривычная тишина, нарушаемая только лязгом гаечных ключей и руганью боцмана. Моросил дождь, крепчал ветер, заходя от норд-оста.
Подводная лодка «М-102» принадлежала к «малюткам» XII серии, насчитывавшей к началу войны 45 единиц. Эти лодки были несколько больше предыдущей серии и имели, при том же вооружении, лучшую автономность, будучи способными пройти в надводном положении со скоростью 14 узлов почти 3500 морских миль. «М-102» вступила в строй в декабре 1940 года, проплавала в апреле и мае 1941 года в восточной Балтике, сдавая различные задачи и совершенствуя боевую подготовку личного состава. В начале июня 1941 года лодка пришла в Таллинн, где встала в док Судоремонтного завода для производства планово-профилактического ремонта.
25 июня «малютка» вышла из Таллинна, направляясь в свой первый боевой поход на позицию северо-западнее маяка Ристну, где пробыла 10 суток, ничего не обнаружив. 6 июля, когда «М-102» возвращалась в Таллинн через проливы Соэловэйн и Муховэйн, она чуть не погибла, с трудом уклонившись от торпед сидящей в засаде немецкой подводной лодки южнее острова Осмуссаар.
Вскоре лодка снова вышла в море, ведя разведку в районе маяка Верти, докладывая о минировании авиацией противника фарватеров.
В начале августа «малютка» вернулась в Таллинн, где встала на ремонт к плавбазе. Требовалось перебрать дизель, сменить крышки торпедных аппаратов, повреждённых от удара о грунт и исправить откатник орудия. Хотя Гладилина постоянно предупреждали о том, что приказ о выходе в море может последовать в любую минуту, шли дни, а никакого приказа не поступало. «Малютка» стояла за кормой плавмастерской, ежеминутно рискуя быть уничтоженной попаданием шального снаряда...
Старший лейтенант Ефимов, морщась от боли в раненой руке, стоя за штурвалом своего тральщика «Т-203», подвёл корабль в полной темноте к дощатому пирсу на острове Эзель. За кормой к пирсу приткнулся «Вистурис», а верный «МО-208», пройдя вдоль борта тральщика, пропал в темноте, заняв сторожевую позицию со стороны входа в бухту. На какую-то минуту зажглись и погасли навигационные огни, а с пирса сигналили синим маскировочным огнем, обозначая подход к причалам.
Моросил дождь, усиливался северо-восточный ветер. При подходе к причалу выставили кранцы. Какие-то люди в плащах с капюшонами, зловеще выглядевшие при свете нескольких синих маскировочных ламп, приняли концы. «Патрон» покачивало, наваливая на пирс. Приходилось отрабатывать машиной...
На мостик поднялись трое, представились: старший инженер бомбардировочного полка, военный инженер 2-го ранга Баранов, воентехники 1-го ранга Власкин и Прусаков.
— Доставлены ли тонные бомбы?
В вопросе была скрытая надежда на отрицательный ответ.
Командир тральщика ответил утвердительно. Доставлены. И тонные, и полутонные.
Началась разгрузка. Стрелой подавали бомбы в бомботаре на пирс. Матросы откатывали их к стоявшим у причалов двум «полуторкам», вручную закатывали в кузов.
Старший лейтенант Ефимов обошел корабль, выясняя состояние боеготовности тральщика. Двое убитых, шестеро раненых. Борта и надстройки изрешечены осколками. Несколько подводных пробоин, правда не очень крупных. Боцман, главстаршина Шевченко доложил, что все пробоины заделаны, вода внутрь тральщика не поступает. Имевшуюся спустили в междонное пространство и откачали за борт.
Ефимов вернулся в свою каюту и прилег отдохнуть, ожидая окончания разгрузки.
В дверь постучали.
Вошел командир отделения радистов старшина Нестеров с бланком радиограммы.
Ефимов прочел расшифрованный текст:
«Немедленно возвращайтесь в Таллинн.
Ралль».
Поднявшись на мостик, Ефимов приказал готовиться к походу. Последним с корабля выносили ящик с детонаторами. Старший лейтенант Ефимов лично, из рук в руки, передал его военному инженеру 2-го ранга Баранову.
Известие о доставке 1000-килограммовых бомб на Эзель застало полковника Преображенского в разгаре совещания в штабном бункере с генералом Жаворонковым и представителем Ставки полковником Коккинаки, специально прилетевшим на аэродром Когул на истребителе «И-16». Недавно вызванный к Сталину Коккинаки уверил вождя, что
