В декабре 1921 г. имел место IX съезд Советов. В наказе, принятом на съезде Советов, написанном Лениным, говорилось о необходимости «еще более усилить связь школьной и внешкольной образовательной работы со злободневными хозяйственными задачами как всей республики, так и данной области и данной местности»[81].
Реорганизация Наркомпроса была проведена. Была создана между прочим научно-педагогическая секция ГУСа.
Владимир Ильич много раз говорил мне, как, в каком направлении должна идти ее работа. В состав ее были привлечены люди с большим педагогическим опытом (Блонский, Шацкий и др.), целый ряд практических работников. Владимир Ильич говорил, что задача научно-педагогической секции — учитывать практический опыт, обобщать его, с одной стороны, с другой — необходимо совершенно по-новому очертить круг даваемых ученикам в каждой группе знаний, необходимо как можно теснее связать программы с жизнью, с хозяйственным строительством, разгрузить их от всякого хлама, связать в нечто целое. Необходимо, чтобы программы закладывали основу коммунистического мировоззрения. И не только нужно изучать наш российский опыт, но и опыт более передовых в промышленном отношении стран, опыт Германии, особенно же опыт Северной Америки. Необходимо при составлении программ иметь в виду, что нам надо создавать политехническую школу, а не школу вообще.
Первые годы работы научно-педагогической секции шли в указанном направлении. Были выработаны программы для школ I ступени. Надо сказать, что до революции программы в начальной школе отсутствовали, были определенные требования по русскому языку, арифметике и закону божию. Никаких географий, историй и пр. не полагалось. Некоторые сведения по обществоведению и естествознанию учитель сообщал на уроках объяснительного чтения.
Ту же картину приходилось наблюдать и в школах швейцарских и др. Надо принять во внимание, что в большинстве европейских стран народная школа — это школа семи-, восьмилетка. Если там есть программы, то они относятся главным образом к старшим группам.
Программы ГУСа для массовой школы I ступени были новостью, давали учителю определенные установки. Всероссийский учительский съезд 1925 г. показал громадный подъем среди учительства, выявил огромную творческую работу, которую провело учительство I ступени. Увязка между школой и трудовой деятельностью населения получилась очень большая, особенно в деревне.
Что касается школы II ступени (от 12 до 17 лет), где коренным образом надо было перестроить все программы, по-новому организовать производительный труд подростков, перекинуть мост между теорией и практикой, дело застопорилось. Из школы II ступени (девятилетки) поступали прямо в техникумы и вузы. Это был по существу дела гимназический курс. Вузы и техникумы при поступлении требовали знаний в том объеме, в каком требовалось это раньше, требовали знания массы вещей, никому не нужных. Это не могло не повлиять на характер программ. Помню, как однажды пришел в комиссию, работавшую над программами II ступени, работник Главпрофобра и сказал: «Зря вы мучаетесь над программами, ведь мы предъявляем требования при поступлении в вузы и техникумы, следовательно, что мы потребуем, то вы и должны будете преподавать». На практике так и было. Те школы, которые учили по-новому, вынуждены были для идущих в вузы создавать специальные подготовительные курсы в вуз, где зазубривался весь выброшенный из программ старый хлам.
Не все шли в вузы и техникумы. И потому последние два года — восьмые и девятые годы — «профессионализировались». Создавались специальные «уклоны», которые готовили элементарных работников интеллигентских профессий по преимуществу. «Уклоны» удовлетворяли более или менее потребность в аппаратных работниках. II ступень стала носить печать интеллигентской, полупривилегированной школы. Политехнизмом никаким там и не пахло. Комсомол относился к школе II ступени остро враждебно и на II партсовещании добился ее ликвидации. Политехнизация школы шла по линии ФЗУ, где с первого же года проводилась работа на заводе, где работа оплачивалась (хотя и очень плохо) и где общеобразовательные знания тесно увязывались с работой на заводе. Наркомпрос всячески поддерживал этот тип школ, научно-педагогическая секция ГУСа особенно настаивала на политехнизации этих школ, что на практике не всегда проводилось в жизнь.
Наряду с этим новый тип школы, где учеба тесно связывалась с производством, представляли собой ШКМ. Элементы политехнизации проводились и там. Особенностью этих школ было ярко выраженное кооперирование, навыки коллективного труда. Политехнизация затруднялась благодаря слабому распространению сельскохозяйственных машин. Научно-педагогическая секция ГУСа всячески поддерживала ШКМ.
Широкий размах, который за последние годы приняло развертывание крупной индустрии, массовая коллективизация сельского хозяйства создали совершенно новую базу для политехнизации школы.
Политехнизация перестала быть просто интересным опытом, завет Ленина политехнизировать школы всех ступеней стал проводиться в жизнь.
Летом 1930 г. имел место политехнический съезд. Он прошел с громадным подъемом, при активном участии рабочих и колхозников.
Осенью был ряд совещаний по вопросу о проведении «закона о политехнизации».
Было проведено чрезвычайно важное постановление о прикреплении школ к фабрикам и заводам, к совхозам.
Повеяло новым духом.
Однако школу стал захлестывать бытовой труд ребят, многие колхозы стали рассматривать школу как поставщицу детских рабочих рук. Труд стал оттеснять учебу на задний план.
ЦК ВКП(б) указал на этот прорыв, и весь учебный 1931/32 г. все внимание было сосредоточено на поднятии качества учебы, на поднятии общеобразовательного уровня знаний. Это, конечно, ни в малейшей мере не означало, что партия снимает с очереди вопрос о политехнизации. Повышение общеобразовательной стороны учебы, улучшение методов преподавания — все это предпосылки для того, чтобы, опираясь на все возрастающее улучшение материальной базы политехнизации, поднять всю массовую школу на социалистический уровень политехнизации…
1932 г.
ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ В ОБЛАСТИ ШКОЛЬНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
Всякий, кто хоть сколько-нибудь знаком с тем, что писал Маркс, Энгельс, что писал Ленин, знает, как много говорили они о тесной связи, которая существует между экономикой, политикой и культурой, как влияют они друг на друга.
Сознательные строители социализма не могут допускать поэтому отставания культурного фронта. Наши громадные успехи в области хозяйственного строительства требуют напряженнейшей работы в области культуры.
Первые годы надо было вести громадную работу по наметке путей строительства, сейчас вопрос в том, чтобы то, что намечено, проводить в жизнь возможно более четко, возможно более полно. А это возможно только при громадном энтузиазме масс. Американский инженер Майльс Шировер, проработавший в СССР шестнадцать месяцев, недавно написал в американском журнале статью «Магнитогорск — эпос труда». «Мир не видывал, — пишет он, — сооружения таких размеров и такой законченности. Магнитогорск производит впечатление не только своими размерами и даже не темпами постройки, осилившими невероятные препятствия, а смелостью замысла, поместившего этот современный гигант металлургии в одном из захолустий страны, которая еще недавно принадлежала к наиболее отсталым в мире». Причину успеха Магнитостроя Шировер видит в небывалом подъеме трудового энтузиазма. «История, — пишет он, — не знала еще случая, чтобы целая нация строила с таким энтузиазмом металлургический завод». И он совершенно прав. Как-то этой весной я получила письмо с Магнитостроя от товарища. «В Магнитогорске чувствуешь себя, как на фронте», — пишет он. И когда приезжают товарищи просвещенцы из Магнитогорска, чувствуешь — приехали люди с фронта.
И вот когда думаешь об отставании на культурном фронте, то видишь, что той культурной революции, которая необходима для перестройки всей нашей жизни, еще нет. Революция делается миллионами. Мы видели временами громадный подъем масс, но сейчас вопрос не только в настроении. Нужна смелость замысла, а затем упорный, повседневный, полный энтузиазма труд широких масс.
«Рабочий, — пишет мне из Магнитогорска один ученик третьей группы, — упал с лесов, ушибся, но в больницу не пошел, а опять полез вверх». Ребята заражаются этим энтузиазмом масс. В области просвещения также необходим ясный, четкий план строительства, смелость мысли, но осуществить план грандиозного культурного строительства можно лишь тогда, если массы возьмутся за это дело, примкнут к нему.
Все наше строительство должно быть связано воедино цементом культуры. Надо, чтобы в нашем социалистическом строительстве ни одна корка даром не пропадала, ни одна сила даром не растрачивалась, чтобы все шло на великую стройку.
