В апреле 1993 г. достоянием гласности стала история с дорожно-транспортным происшествием, в котором участвовал мэр Лужков в сентябре 1992 г… Случайного автомобилиста машина сопровождения просто вышибла с дороги, не жалея ни своей, ни чужой техники. Машина с мэром даже не остановилась, унося главу города по неотложным делам. Потом пострадавшему отремонтировали его «Жигули», да еще впридачу из государственного гаража выдали новенькую «Волгу». Милиция дело похоронила. Попутно выяснилось, что к телу мэра постоянно приставлена пара головорезов, числящихся в штате муниципальной милиции ("НЕГ", 11.04.93). В 1994 г. подобного рода эпизод повторился снова, но о подробностях теперь не сообщалось.
Подмосковная дача Г. Попова по приказу все того же А. Мурашева должна была охраняться московскими милиционерами ("Ъ", № 4, 1992). И. Заславский, решивший привлечь к суду газету «День», явился для отправления правосудия в сопровождении отряда телохранителей, численностью до двух десятков человек ("Оппозиция", № 2, 1993). Похоже, что бывшие демократы не могли жить без приставленных к ним штурмовиков. Такого и не снилось столичным наместникам КПСС.
"Демократия" быстро срослась с преступностью. Известен, например, такой факт. В октябре 1993 г. раздачей оружия и организацией «демократических» баррикад у Моссовета руководил уголовный авторитет. Несколько позднее его свои же порешили, но вовсе не по поводу взглядов на права человека.
В 1994 г. фактом жизни в России стал террор. О покушениях на депутатов, убийствах общественных деятелей и коммерсантов, угрозах журналистам газеты сообщали чуть ли не каждый день. Заложенные в предыдущие годы процессы заработали вовсю. Наемники номенклатуры становились самостоятельной силой, взявшейся за устройство России под свои криминальные привычки и воровские законы.
Наступила их «демократия» и их «свобода».
КРИМИНАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ
Шквал преступности, обрушившийся на столицу в 1991–1994 гг., принято объяснять экономическим кризисом и снятием тисков тоталитаризма. В действительности, криминальная среда теневых экономических и политических комбинаций номенклатуры начала срастаться с уголовным миром. Уголовщина становилась фактором, определяющим жизнь Москвы, а потом и России.
Вот несколько штрихов к сложившейся ситуации. В 1992 г. в России было зарегистрировано 14,5 тыс. неопознанных трупов (Общая газета, № 1, 1993). По официальным данным только за первое полугодие 1993 года в столице было совершено около 310 тыс. преступлений. Из них 602 убийства и 901 тяжкое преступление, 4052 угона автомобилей. Зарегистрировано 10 столкновений между вооруженными бандами (Коммерсантъ-Дейли, 29.07.93). Милицией в 1993 г. было изъято 710 единиц огнестрельного оружия, из них 356 — нарезного, 114 — гладкоствольного, 249 — самодельного. Плюс к тому у бандитов изъято 376 гранат и 13 гранатометов ("ВМ", 12.08.93). Если в России за весь 1993 г. было зарегистрировано около 300 криминальных взрывов, то треть из них пришлась на Москву ("Экстра-М", 05.04.94). За 9 месяцев 1994 г. в Москве совершено 900 умышленных убийств и ежемесячно регистрировалось 40 террористических актов с применением взрывчатки ("НГ", 16.11.94).
А между тем, в Москве один милиционер приходился на 627 жителей, в то время как в Ленинграде — на 1486, в большинстве республиканских городов — на 1,5–2 тыс. человек ("Куранты", 06.12.90). В дальнейшем обеспеченность милицией (при постоянных жалобах на некомплект кадров) для столицы оставалась наиболее благоприятной. Но номенклатура вовсе не собиралась бороться против преступности. Она, наоборот, врастала в преступную среду, объединялась с ней.
Полууголовная власть и вооружалась по криминальным законам. Тот же А. Мурашев в свое время вооружил верхушку московского и российского правительства. Примечательно, что регистрационное удостоверение на право ношения оружия за № 1 вручено Б. Ельцину, ну а следующий номер — у Г. Попова ("МК", 09.10.92). Поразительная близость! Теперь мы с уверенностью можем утверждать, что пощечина подлецу может обернуться пулей в живот из мурашевского пистолета.
Нельзя не вспомнить, что по личному распоряжению Ельцина была прекращена проверка деятельности московского правительства, назначенная Главным государственным инспектором Ю. Болдыревым. Президент лишь подкрепил своей подписью распоряжение Лужкова, разосланное префектам и содержащее указание не выдавать комиссии Ю. Болдырева никаких материалов. Попытка сбора компромата на мэрию была представлена как подрыв основ демократии.
Симптоматично, что пришедшие к власти «демократы» пальцем не пошевелили, чтобы дать возможность распутать клубок кремлевского дела, ниточки которого были ухвачены следователями Гдляном и Ивановым. Скорее всего, это произошло оттого, что новоявленные государственные мужи сами запутались в этот клубок. Например, фирма «Сеабеко» стала широко известна в связи со взаимными обвинениями в коррупции в высших органах власти весной-летом 1993 г. Но еще раньше эта фирма обосновалась на Петровке, 19 в здании, принадлежавшем ГУВД. Раскинулась привольно — на целый этаж. Шеф ГУВД Москвы П. Богданов в те времена не гнушался брать деньги у первых совместных предприятий для оплаты своих поездок по заграницам и для начальственных иномарок. Известны его контакты с СП «СовКувейтИнжиниринг». А потом П. Богданов просто перешел на работу в фирму «Сеабеко».
Криминальный авторитет О. Квантришвили, застреленный весной 1994 г. наемным убийцей, был известен своими связями с московской милицией. В созданной им ассоциации "XXI век" нашел свое пристанище 1-й зам начальника ГУВД (чуть ранее бывший советником Лужкова — «ЛГ», 10.06.92). Брат О. Квантришвили был сотрудником МУРа, но без помехи был принят и в воровской среде. Сам О. Квантришвили не раз публично хвастался дружбой с начальником ГУВД В. Панкратовым, мэром Лужковым и Е. Гайдаром. Случайно ли Б. Ельцин телеграфировал влиятельному мафиози о своих соболезнованиях в связи с убийством его брата ("РГ", 12.04.94)?
Случайно ли бывший депутат Моссовета и активнейший сторонник Лужкова полковник милиции В. Максимов после разгрома представительных органов власти в 1993 г. моментально нашел себе место работы в НИИ МВД, а потом столь же моментально перебрался в Городскую Думу на место ее председателя, не успев оставить прежней работы ("НГ", 12.01.93)? Как-то раз на заседании он мрачно намекнул своему коллеге депутату Гордумы Московченко, что опасается за его здоровье. Через три часа депутат был изрешечен пулями и едва остался жив. Здоровье его оказалось под угрозой, видимо, потому, что Московченко добивался переизбрания такого незаменимого для номенклатуры думского спикера. «Случайностей» настолько много, что они превращаются в закономерность. Москва становится столицей криминального мира.
Криминализация власти шла не только напрямую — через поддержку преступных группировок и мафиозных кланов, но и косвенно — через создание условий для буйного расцвета преступности. Так, с легкой руки того же Б. Ельцина, международный Шереметьевский аэропорт стал свободной экономической зоной, которой на паях владели Москва и область. Если область входила в долю землей, то Москве надо было вложить немалые финансовые и материальные ресурсы. Что же из этой затеи получилось, что получила Москва? Зону вокруг аэропорта поделили на куски и сдали в аренду. 12 юридических лиц, каждый по-своему, начали разрабатывать доходную территорию. Система управления была окончательно подорвана. Это сразу почувствовали криминальные структуры, которые стали еще одним хозяином аэропорта. Концентрация огнестрельного и холодного оружия выросла в Шереметьево неимоверно ("Тверская-13", 10.06.93). За год ограбленные пассажиры предъявили претензий на сумму в 149 млн. рублей (возместили им только 5,4 млн.) ("МК", 09.06.93). Никого, кто бы понес ответственность за размах криминальщины, найти невозможно. Очевидно, "ответственные лица" сидят слишком высоко и пользуются развалом правоохранительной деятельности в своих интересах.
Срастаясь с экономической и уголовной преступностью, деятельность номенклатуры могла расширятся только вместе с криминализацией правоохранительных органов. Московская милиция должна была избавляться от честных профессионалов, милиционеры должны были влачить жалкое существование, если отказывались прислуживать преступникам, высшее руководство милиции должно было быть повязано ответственностью и с уголовниками, и с политическими авантюристами.
НОМЕНКЛАТУРА БОРЕТСЯ ЗА ВЛИЯНИЕ
Силовые структуры нужны номенклатуре, чтобы использовать их против населения и особо бойкой оппозиции. После августа 1991 г. номенклатурные деятели упорно пытались доказать, что "хотят сделать как лучше, а получается как всегда". Т. е. "не корысти ради" совершается подготовка к массовым репрессиям, а лишь ради стабильности в государстве и борьбы против преступности. О том, что все это лукавство, говорят слова, случайно вырвавшиеся у Г. Попова на одном из митингов: "Надо полностью игнорировать уроки сталинских репрессий, осуществлявшихся независимой от всех Советов полицией, чтобы соглашаться с выводом милиции из-под контроля депутатов Моссовета".
