То ли дело у нас в Питере. Браво, Валентина Ивановна! Ей-богу, стоило столько лет томиться внутри КПСС, как гусенице в глубине яблока, чтобы однажды выпорхнуть на пожухшую кожуру, распахнуть расписные крылья и веселым голосом спросить у окружающей мошкары: а кто это у вас тут нарисован такой бронзовый в галифе? Киров, что ли? в смысле - Костриков? мальчик из Уржума? А с чего бы это подобной фигуре торчать у всех на виду в таком месте, где люди культурно ходят на футбол? Да, и кстати - до каких пор этот, как его, Ульянов на своем нелепом броневике будет загромождать набережную?
Вот это я понимаю. Легкий взмах метлы - и мы почти в Европе. Без пяти минут в XXI веке.
Тем более что, действительно, этот броневик мешает прибывающим финнам любоваться со ступеней вокзала очертаниями Большого Дома.
Хотя прибывающие финны и даже не финны (а тем более убывающие) все равно быстро схватывают суть: великая держава отличается от обыкновенных (миди и мини) тем, во-первых, что время в ней течет страшно медленно.
Во-вторых, великой державой считается такая, где принято становиться ногами на стульчак (почему и желательно, чтобы он был золотой).
И при каждом удобном и неудобном случае провозглашать (это в-третьих): челюсть имею! Что на самом деле означает: имею мундир.
Между прочим: если вы встретите на улице субъекта в бордовом костюме, под которым бежевая рубашка при черном галстуке, не связывайтесь с ним: это форма какого-то Роспотребнадзора.
На подходе гусары "Газпрома" и кирасиры "Роснефти".
Узок мой круг. И страшно далек я от электората. Но все равно неприятно, что с ним так обращаются. Так презрительно, так грубо. Он подставляет мозг, ему наспех процарапывают извилину - и еще раз, и еще, - ничего, мол, после выборов заживет.
- Знаешь, почему ты должен проголосовать за "Единую Кормушку"? Запомни: потому, что она - единая. Считай, единственная. Считай, одна.
- Нет, нет, за "Справедливую" - а знаешь, почему? Потому что это справедливо.
Ректорша университета и пожилая актриса играют краплеными словами с такой же развязностью, как футболист и фигурист. Хотя, впрочем, с них-то какой спрос. Им написали, они озвучили.
А написали так - не только из презрения к пациенту, а еще и потому, что слишком много денег отсыпано на эту вакцинацию. Персонал заелся, обленился, мало-мальски прилично соврать и то нету сил.
И потом - какой смысл? Неудача невероятна. Все шесть отверстий, куда могли бы устремиться подопытные, влекомые запахом различных, предположим, дезодорантов, ведут в один и тот же чулан, а там укреплен на стене один экран, а на экране - то же самое, что и всегда.
Так отчего бы и не сэкономить на дезодорантах?
Одна женщина нарушила конвенцию - боюсь, ей это даром не пройдет. Существуй в природе партия, за которую она ратовала, - г-жа Дмитриева, пожалуй, действительно возглавила бы местную говорильню. Она заслужила. Она вела свою кампанию - странно сказать - по правилам, проявляя по отношению к избирателям - еще более странно сказать - внимательность: не произносила заведомой чепухи, оперировала какими-то цифрами, упоминала про какие-то факты. Словом, держалась так, словно принимала происходящее всерьез.
Как если бы она позабыла, что финальный счет должен быть, например, 2:6, в крайнем случае 2:5, - или ей не доверили главного секрета, а когда просветили - ее чепчик был уже за мельницей.
Так что начальство даже впало в легкую панику (опасности никакой, а все же непорядок) - и лично показалось из-за туч: во-первых, возникла необходимость срочно украсить бюст ее оппонента орденом; во-вторых, пришлось немедленно ассигновать некоторую сумму денег: гляди, мол, электорат, кто тут у нас лучший друг бывших тружеников тыла.
Плюс включили на полную громкость хор чиновных жирняев. А ее практически единственный союзник знай себе коньками звучно режет лед.
Так что все утряслось.
А насчет дальнейшей карьеры - г-жа Дмитриева сама виновата: кто ее просил пользоваться умом? И вообще - оказалась нежелательно похожа на несогласную. А несогласных в здешней культурной столице бьют палками, а не то что в говорильню их избирать.
Палками, палками. Это, должно быть, такое наслаждение - наконец-то воочию увидеть хоть по ящику, как этих пресловутых интелей - всевозможных инженеров, учителей, библиотекарей - всю эту грамотную рвань - бьют на Невском проспекте палками по их надменным беззубым головам. Ни один из секретарей обкома так и не смог этого себе позволить - ни Романов, ни Козлов, а тоже как хотелось! - а посчастливилось простой девушке с Украины.
Теперь поставим себя на место населения. День воскресный, на улице дождик и слякоть, дома тоска. Между тем, в шаговой доступности имеется такое место, где его - население - сегодня ждут, где даже сделают вид, что ему рады. Отчего не пойти, обязательно надо пойти, половина точно пойдет - и, значит, станет электоратом.
Пририсовать несколько процентов - получится вполне приличная явка. Это раз.
По крайней мере половина этой половины проголосует за действующих начальников - это два.
Он же вежлив, электорат. Он понимает (приучен еще с тех времен, когда простая девушка с Украины была простым секретарем простого райкома): ему оказали любезность, его пригласили, ему сказали: чувствуй себя как дома, - но все-таки он в гостях и должен же обозначить со своей стороны какую-никакую приветливость.
И это ведь не требует ни малейшего труда, поскольку не имеет никакого значения.
Не безразлично ли, какой у начальника цвет партбилета или, скажем, рисунок на т.н. невыразимых.
Напрасно полагаете вы, что электорат слабоумен. Наоборот, он смотрит трезво: будущего нет и не предвидится, стало быть - наплевать.
Это как цветочный флирт: подходят две неприятных, прыщавых, пахнут потом и спрашивают: тюльпан или гладиолус? Черт их разберет, как они между собой условились, а сбежать неудобно, и ничего хорошего впереди, кроме глотка портвейна.
Все же не стоило так издеваться над бедным старым городом.
Недействительных бюллетеней, включая мой, будет, вот увидите, от силы процента три.
При съезде с Большеохтинского моста взглянуть направо, в сторону Смольного - реклама. Представительный такой, корпулентный он - отчасти даже пухлый - торжественно пожимает руку чрезвычайно молодой ей. Рядом текст - очень крупными буквами: Суп готов. Приятного аппетита!
19/3/2007
Воздушные рубли для пролетариата
Путина закрыта. Косяки заплыли в невода (молодь, впрочем, ускользнула) - и превратились в улов. Который уже взвешен, поделен и выброшен.
Из каждой тонны агитматериалов образовался крепыш в дорогом костюме и с мозолистыми от аплодисментов руками.
Полста аплодирующих костюмов будут представлять для губернатора петербургский, например, народ. А в свободное от представлений время - как обычно, пилить ресурсы. Перековывая оставшееся ничье - на приват (с отстегом в общак).
Макулатура же развезена по свалкам и помойкам: крысы нового, весеннего помета будут изощрять свой интеллект, сопоставляя посулы т.н. политпартий с качеством поступающего мусора пищевого.
И шелестят в купюросчитальных машинках гонорары креативных наглецов.
Сеанс гипноза окончен, старушка опять под локоток переведена через не ту улицу, оставлена где случилось и растерянно оглядывается, ощупывая кошелек.
А скверик, про который она думала, что на ее век этого скверика хватит, - и крепыши, наученные специально нанятыми наглецами, ей буквально клялись: только сходи проголосуй, старуха, и никто никогда этих трех твоих тополей и скамейки под ними не тронет пальцем, - скверик на следующий же день после т.н. выборов приказал, конечно, долго жить - согласно генплану бензопилы.
И на двери моего собственного, так сказать, дома уже красуется привет от ЖКХ: отдыхай пока, никчемный опять обыватель, отвыкай от горячей воды и, кстати, от теплого в комнатах воздуха. (Почему? а по кочану: в связи с производством работ. Надолго ли? а не твое собачье дело: до окончания работ.)
Короче, как сказал один поэт:
Жизнь вернулась так же беспричинно,
Как когда-то странно прервалась.
А как сказал другой:
И в желтых окнах засмеются,
Что этих нищих провели.
Не видать тебе, глупая старуха, обещанной двойной пенсии, как лапши на своих ушах. И не сойдутся грудь с грудью в беспощадной схватке за священное право ее (т.е. пенсию, а не лапшу) тебе выдавать г-жа Дмитриева с г-ном Аршавиным. Как-то вдруг оказалось, что есть у них дела поважней, а удостоверения посерьезней, чем твой, извини за выражение, мандат.
Таков наш удел, для того мы и живем на этом боку планеты: воображаемые статистические единицы, любая сумма которых равна нулю.
