До тех пор сторожевые бойцы с обеих сторон стояли спокойно, но когда ТРИБУН УЖЕ НАЧАЛ СНИМАТЬ С УБИТОГО ВРАГА ДОСПЕХИ, то и галлы не устояли на месте, и римляне еще проворней тех кинулись к победителю. Тут вокруг простертого тела галла завязалась борьба и ВСПЫХНУЛА ЖЕСТОКАЯ СХВАТКА. Бились уже не только ближайшие сторожевые отряды, но В ДЕЛО ВМЕШАЛИСЬ ЛЕГИОНЫ С ОБЕИХ СТОРОН. Воинству своему, гордому победой трибуна, гордому и ЯВНЫМ ПРИСУТСТВИЕМ С БЛАГОВОЛЕНИЕМ БОГОВ, Камилл дает приказ идти в бой, а указывая на трибуна в приметных доспехах, говорит: „Вот вам пример, воины: а теперь вокруг сраженного вожака УЛОЖИТЕ ГАЛЛЬСКИЕ ПОЛЧИЩА“. БОГИ И ЛЮДИ БЫЛИ УЧАСТНИКАМИ В ЭТОЙ БИТВЕ, и исход сражения с галлами был предрешен, НАСТОЛЬКО РАЗВЯЗКА ПОЕДИНКА ДВУХ БОЙЦОВ ПОВЛИЯЛА НА ДУХ ТОГО И ДРУГОГО ВОЙСКА. Между первыми бойцами, увлекшими за собой и других, БИТВА БЫЛА ЖАРКОЙ, НО ОСТАЛЬНЫЕ ГАЛЛЫ ВСЕЙ ТОЛПОЮ ОБРАТИЛИСЬ В БЕГСТВО» [58], т. 1, с. 345–346.
Римский историк Евтропий тоже сообщает об этом замечательном поединке, правда, существенно короче. Он говорит: «Один из варваров предложил выйти на поединок любому из римлян, кого они посчитают лучшим. Тогда вышел военный трибун Марк, и в тот миг, когда предстал он во всеоружии перед галлом, сел ему на правое плечо ворон. И когда начался поединок, этот ворон крыльями и когтями бил галлу в лицо, не давая тому возможности смотреть прямо перед собой. Поэтому и был он сражен трибуном Валерием. Так обрел Валерий не только победу, но и имя Корв. Правда, позже его имя стали произносить как Корвин» [39], с. 13–14.
Интересно, что данный рассказ Евтропия помещен у него совсем РЯДОМ с сюжетом о поединке Тита Манлия с великаном Галлом, о чем мы уже говорили. Иными словами, в книге Евтропия оба фантомных отражения Куликовской битвы помещены РЯДОМ ДРУГ С ДРУГОМ. Сначала — история Тита Манлия и Галла, а сразу за ней поставлена история Марка Валерия и Галла [39], с. 13–14.
Еще более интересно, что сразу же вслед за сюжетом о Марке Валерии и Галле Евтропий вставляет ЕЩЕ ОДИН, УЖЕ ТРЕТИЙ, ДУБЛИКАТ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ. А именно Вторую Латинскую войну Рима [39], с. 14. Об этом третьем дубликате мы будем подробно говорить в следующей главе.
Итак, вряд ли случайно, что историк ЕВТРОПИЙ ПОСТАВИЛ РЯДОМ ВСЕ ТРИ ФАНТОМНЫХ ОТРАЖЕНИЯ КУЛИКОВСКОГО СРАЖЕНИЯ. По-видимому, он смутно осознавал некую общность всех трех сюжетов или же следовал некой старой традиции, сближавшей или даже отождествлявшей три указанных рассказа. В то же время, судя по всему, сам Евтропий уже рассматривал их как различные, относящиеся будто бы к разным годам. Он уже забывал подлинную историю.
2. МОЛОДОЙ ТРИБУН МАРК ВАЛЕРИЙ КАК ЕЩЕ ОДНО ОТРАЖЕНИЕ ЮНОГО ДАВИДА = ДМИТРИЯ ДОНСКОГО. СРАЖЕННЫЙ ГАЛЛ — ЭТО ГОЛИАФ = ХАН МАМАЙ = «ТАТАРСКИЙ» ВОИН ЧЕЛУБЕЙ
Мы уже можем пользоваться обнаруженным выше наложением поединка Тита Манлия с Галлом на Куликовскую битву. То есть на библейское сражение Давида с Голиафом.
1) Сразу видно, что рассказ Тита Ливия о поединке трибуна Марка Валерия с Галлом весьма близок к его же рассказу о сражении трибуна Тита Манлия с Галлом. В обоих случаях со стороны римлян выступал МОЛОДОЙ ВОЕННЫЙ ТРИБУН, дубликат юного библейского воина-оруженосца Давида.
2) Во всех версиях Куликовской битвы сценарий один и тот же. Два войска СХОДЯТСЯ НА РАВНИНЕ. В случае с Марком Валерием сообщается то же самое: римские и галльские войска стоят друг против друга на равнине, см. выше. Два воина выходят на поединок между войсками, на середину, на виду у всех.
3) Во всех версиях Куликовской битвы из войска врага появляется воин огромного роста и громко вызывает на поединок кого-либо из римлян = русского войска. При этом подчеркивается, богатое вооружение великана. В случае с Марком Валерием из войска противника выходит «галл, отличавшийся ростом и вооружением», см. выше.
4) В историях Тита Манлия и Давида они сначала обращаются к своему начальству, прося разрешения выйти на поединок и вступить в бой. Так, Тит Манлий спрашивает диктатора, а Давид спрашивает соизволения у царя Саула. Вполне аналогично Марк Валерий обращается за разрешением к римскому консулу. Во всех версиях Куликовской битвы высочайшее разрешение дается.
5) В данном поединке побеждает Марк Валерий. Он убивает Галла-великана. Тот же самый исход описывают и все остальные известные нам версии Куликовской битвы.
6) Как мы теперь понимаем, погибший Галл, описанный здесь Титом Ливием, является отражением хана-царя Мамая. Интересно выяснить, помнили ли «античные» историки о царском сане Галла-Голиафа-Мамая? Тит Ливий ничего не говорит на сей счет. Однако такие сведения тем не менее сохранились в римских анналах. «Авл Геллий (IX, 11, 5), со ссылкой на „знаменитых авторов“, утверждает, что то был ГАЛЛЬСКИЙ ВОЖДЬ, а не простой воин» [58], т. 1, с. 558, коммент. 65. Таким образом, как и должно быть, противником Марка Валерия был не простой витязь, а галльский царь.
3. НЕБЕСНОЕ ЗНАМЕНИЕ, ПОМОГАЮЩЕЕ МАРКУ ВАЛЕРИЮ, — ЭТО НЕБЕСНОЕ ЗНАМЕНИЕ, ПОМОГАЮЩЕЕ КОНСТАНТИНУ ВЕЛИКОМУ, ТО ЕСТЬ «ЗНАК КРЕСТА» В НЕБЕ, ОГНЕСТРЕЛЬНЫЕ ОРУДИЯ
В сюжете о Марке Валерии громко звучит тема небесного знамения, давшего победу римлянину. Оно описано Титом Ливием как некое ЧУДО. С неба спускается «ворон» и садится на шлем Марка Валерия. Во время поединка «ворон» взлетает, кидается на голову великана Галла, старается ударить его клювом и когтями В ЛИЦО, В ГЛАЗА, ТО ЕСТЬ В ГОЛОВУ. Перед нами уже понятный нам сюжет о том, что ветхозаветный Голиаф был сражен ударом камня из «пращи» именно в голову. После чего Давид отрубил голову поверженного великана. Именно потому, что удар был нанесен в ЛОБ Голиафа, в русских летописях имя «татарского» воина, то есть ордынского казака, звучало как ЧЕЛУБЕЙ, то есть ЧЕЛО + БЕЙ. То есть этого человека УДАРИЛИ В ЧЕЛО, В ЛОБ, отчего он и погиб.
Напомним, что, согласно нашим результатам, речь тут первоначально шла об использовании пушек на поле Куликовской битвы. Пушки, впервые примененные Дмитрием Донским, изрыгали на врага огонь и камни-картечь. Именно поэтому, скорее всего, Тит Ливий говорит, что в поединке Марка Валерия с Галлом «небесный ворон» НАНОСИЛ УДАРЫ ВЕЛИКАНУ ГАЛЛУ КЛЮВОМ И КОГТЯМИ В ЛИЦО, В ГЛАЗА. Колющие и пронзающие удары каменной картечи вполне могли породить образ «клюва и когтей», рвущих в клочья тело воина. В том числе и его лицо, не прикрытое забралом шлема. Впрочем, картечь могла пробивать и забрало. Пушки производили потрясающее воздействие на противника, впервые столкнувшегося с новым грозным оружием. Недаром Тит Ливий подчеркивает, что Галл, противник Марка Валерия, был охвачен СТРАХОМ ПЕРЕД ТАКИМ НЕБЫВАЛЫМ ЧУДОМ, ЧТО ОН ПОТЕРЯЛ И ЗРЕНИЕ И РАССУДОК [58], т. 1, с. 345. Все понятно. Люди, в упор расстреливаемые на Куликовом поле из пушек, естественно, впадали в панику, теряли рассудок от ужаса, а зрение и жизнь от каленой картечи.
В книге «Крещение Руси» мы показали, что знаменитый Лабарум Константина, «Знамя» Константина, небесное знамение, «Знак Креста», явившийся ему в небе перед сражением с Максенцием, символизировал пушки. Огнестрельные орудия были изобретены Сергием Радонежским и переданы им Дмитрию Донскому перед Куликовской битвой. Поскольку войско Дмитрия Донского вступило в сражение под знаменем Христа, то и «Небесный Знак» отождествили с христианским Крестом. Как мы говорили выше, русские летописи уделяли большое внимание небесному знамению, данному перед Куликовской битвой царю-хану Дмитрию Донскому.
В истории трибуна Марка Валерия, рассказанной нам Титом Ливием, «чудесный Небесный Лабарум» Константина превратился в «чудесного ворона», обеспечившего победу римлянину. Недаром Тит Ливий подчеркивает, что поединок римлянина с Галлом «ЗАТМИЛО ЯВНОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО БОЖЕСТВЕННОЙ ВОЛИ», см. выше. Тит Ливий, как поздний автор или редактор эпохи XVI–XVII веков, уже смутно помнит суть дела, то есть пушки на поле боя. Поэтому и восклицает с пафосом, что во все происшедшее «ТРУДНО ПОВЕРИТЬ!» [58], т. 1, с. 345.
После того как существо дело стало ясно, можно обратить внимание на любопытную лингвистическую деталь. Она хорошо вписывается в УЖЕ ВОССТАНОВЛЕННУЮ НАМИ ИСТОРИЧЕСКУЮ СЦЕНУ. Без этого возможных вариантов толкования было бы слишком много.
Молодой трибун Марк Валерий получил после победы прозвище КОРВ или КОРВИН. Обе формы этого имени упоминает Тит Ливий в своей «Истории» [58], т. 1, с. 558, коммент. 67. Форму КОРВИН мы находим также у историка Авла Геллия. Откуда пошло такое прозвище? Считается, что от латинского CORVUS = ворон, см. там же. Было бы, конечно, бессмысленно заниматься толкованиями слова КОРВИН без каких-либо предварительных наводящих соображений. Однако у нас они только что появились. Теперь мы понимаем, что в прозвище КОРВИН или КОРВУС, КОРВ должны были как-то преломиться ПУШКИ, огнестрельное оружие. Поэтому не исключено, что латинское КОРВИН является здесь легким искажением славянского выражения ЦАРЬ ВОЙНЫ. Ведь именно так вплоть до недавнего времени именовали артиллерию: БОГ ВОЙНЫ, ЦАРЬ ВОЙНЫ (воин, вой, бой). Вполне подходящее название, точно отражающее суть дела. Напомним, что латинское С читается и как К, и как Ц. Поэтому ЦАРЬ = ЦР без огласовок, могло звучать как КОР = КР без огласовок.
