– Да, в общем и целом схема остаётся той же, какой была и в минувшие времена, только сейчас региональному автору пробиться на столичный книжный рынок намного сложнее. Полностью разрушена система государственного книгораспространения, практически исчез институт перевода, у молодого поколения, как это ни печально, иссякает интерес к чтению. Хотя редкие примеры авторского становления в столице писателей из национальных республик всё же есть и сегодня.
– Но вы ведь получали хорошие предложения и из Москвы, и из-за рубежа – жить и работать там, но почему-то не приняли их и остались в родной Удмуртии…
– Да, было такое. Иной раз сейчас, конечно, и жалею, что не отозвался – слаб человек… Но я всегда остаюсь привязанным к своему удмуртскому очагу, несмотря на то, что и дровишек к нему иной раз недостаёт… А посмотреть мир, отлучаясь от дома ненадолго или чуть подольше, – это очень полезно для пишущего человека, и я пошёл по этому пути. Моя родина поёт грустные песни, а особенно – на фоне нынешнего сокращения уроков родного языка в наших школах. Мы с возмущением говорим об этом открыто, но толку пока мало. Остаётся одно – писать на родном языке, а ввиду отсутствия хороших переводчиков на русский или другие языки – самим знать эти языки.
– Кстати, о переводах. Помнится, большой интерес к переводу произведений удмуртских писателей с начала нашего века и до сих пор имели в родственных вам финно-угорских странах: Финляндии, Венгрии, Эстонии. Какова ситуация сейчас?
– Да, такой интерес был. И ведь что примечательно: их переводчики с нашими текстами работали напрямую, без посредства подстрочников, а зная язык текста – вплоть до нюансов. Особенно активна в деле переводов удмуртских авторов была Эстония. Ныне же можно наблюдать лишь вялотекущие ручейки от тех бывших больших проектов. Но связи с финно-угорскими авторами и переводчиками из зарубежья остались. Правда, на издательские дела стало гораздо труднее находить средства…
– Есть ли сегодня интересные молодые авторы в республике?
– Да, молодых талантливых авторов довольно много. Пишут, создают свои "нетленки". Считают себя гениями и страшно обидчивы. Наверное, и мы когда-то были такими же. Но, честно сказать, если останутся из них два-три имени в литературе – прекрасно.
В целом же литература Удмуртии находится в зоне спокойного незамечания, невнимания к ней как профильных руководителей из структур власти, так и большинства читателей, считающих, что настоящая литература создаётся только в Москве и за рубежом, но не вырастает на сермяжных просторах малой родины… Ижевск проектно намечался в своё время как рабочий посёлок (село) при оружейном и железоделательном заводах. Видно, таковы его ментальность, инженерно-технический стиль, с жёстким звучанием в последние годы предпринимательских нот. В такой системе координат место литературно-художественной мысли остаётся лишь по остаточному принципу, как, наверное, и вообще культуре. Любой выдающийся спортсмен, яркий фольклорный коллектив, цирковое представление для власть имущих более существенны, чем творчество местного поэта, далёкого от двора и пиар-технологий. Грустно и то, что в литературе нашей давно уже превалирует критическая масса людей случайных. Они – крепки, их локти – тверды. Но к искусству, увы, они не имеют никакого отношения. Просто, имея средства, тешат своё самолюбие.
– Но подлинные писатели всё же есть. Назовите заметные, с вашей точки зрения, имена.
– Они, конечно же, есть. Интересные, самобытные. Продолжают писать и встречаться со своими читателями авторы более старшего поколения: поэты Владимир Владыкин, Татьяна Чернова, Герасим Иванцов… Среднего поколения – прозаик Римма Игнатьева, поэты Иосиф Иванов и Сергей Жилин, Анатолий Перевозчиков и Владимир Михайлов. Из более молодых: поэты Зинаида Кириллова, Сергей Матвеев, Андрей Баранов, прозаик Лариса Марданова… А из совсем юных хотел бы отметить Дарали Лели, Богдана Анфиногенова, Арзами Очея, Татьяну Репину, Андрея Гоголева и группу молодых поэтов, объединённых сайтом «Ваньмон дыр», среди них: Маша Золотарёва, Дима Глухов, Аня Загумёнова, Маша Векшина, Лиля Юртаева, Аня Бурдина, Аня Ханова… Некоторое же знание мною татарского языка позволяет говорить и о примечательном явлении в литературе республики – местной группе татарских поэтов, живущей и работающей в Ижевске. Среди них поэты Ренат Баттал, Гимран Сафин, Ибрагим Биектауллы.
– И традиционный вопрос: над чем сейчас работаете?
– До конца этого года должны выйти две моих книги: первая – сборник стихов на русском языке, а вторая – сборник коротких рассказов на удмуртском. И всё это не за казённый кошт… Кроме того, занимаюсь милой литературной кухней: много перевожу, пишу текущие рецензии, предисловия и послесловия к чужим книгам – в большинстве своём интересным, встречаюсь с читателями, гуляю по ближнему больничному парку… И всё это, конечно же, в преддверии романа, а может быть, повести, пьесы или даже просто доброго стиха, хорошей строки.
Беседу вела Анастасия ЕРМАКОВА
Фото: Альберт БАГАУТДИНОВ
Сергей ЖИЛИН
Родился в 1960 году в городе Ижевске. После учёбы на филологическом факультете был учителем в сельской школе, преподавал в университете, работал в республиканской молодёжной газете. Активно печатался. Основная тема - история Удмуртии и народов, населяющих республику. Автор трёх поэтических сборников и десятка исторических книг. Живёт в селе Селычка Якшур-Бодьинского района Удмуртской Республики.
* * *
Павлу Роготневу
Всё, что осталось от этой деревни, –
Мой покосившийся старенький дом.
Ни электричества, ни вдохновенья,
Поздняя осень стоит за окном.
Свет керосиновой лампы надёжен,
Кот приблудившийся спит у печи.
И выползает из ватных одёжек
Месяц такой, что хоть криком кричи.
Ищут медведи глухие берлоги,
Лоси испуганно жмутся к стогам.
Кто это едет по тёмной дороге? –
Ах, неужели и нынче не к нам?!
Только всё ближе колёсное пенье,
Скрипнут ворота, и въедут во двор,
И от бессонниц осенних спасенье –
Дружеский поздний мужской разговор.
Родительская суббота
Тёте Наташе
Затерялась дальняя родня
Веточкой на родословном древе,
С нами не прожившая ни дня,
Мною узнаваемая еле.
И сходясь у родственных могил,
На своё беспамятство не ропщем.
Выясняем, кто кому кем был
В день поминовения усопших.
Сидя у семейного огня,
Думаю, кто завтра обогреет.
Затерялась дальняя родня
Веткою на родословном древе.
Всё же кровь родная – не кисель,
Слышу голос в праздники и будни:
"Мы с тобой в родстве с Россией всей,
Было так и дальше так же будет!"
Петрушка
Растёт петрушка на окне –
Зимы лихой игрушка.
Благодаря моей жене
Ход времени нарушен.
Растёт петрушка средь зимы –
Привет былого лета,
И рядом с нею даже мы
Его теплом согреты.
Поверить только не спеши,
Что всходы зреют дружно.
Ловушка это для души –
Такая вот петрушка!..
Тепла, попробуй-ка, найди,
Чтоб зеленеть неброско!..
И кот задумчиво глядит
С улыбкой философской.
Растёт петрушка, Боже мой,
Без страха и тревоги!
А нас то ливнем, то пургой
Сбивало по дороге.
И я обычный человек –
Не инок и не стоик,
Но принимал любой ночлег
За Божий подоконник.
Как мало нужно всё же нам –
Ни слава, ни кормушка!
Всего делов-то, чтоб жена,
Чтобы зимой – петрушка...
В кармане спичек коробок
Да медная полушка,
Но подождите, дайте срок,
И будет вам петрушка!
Воспоминание о зиме
Е.К.
Та зима была холодной,
И летели, Бога ради! –
Стаи снегирей голодных
На калину в палисаде.
За стеклом окошек наших
Вьюга хлопала в ладони.
И топил я печку дважды,
Чтоб тепло держалось в доме.
Мы с котом в окно глядели
На дорогу, на калину.
Брызги красные летели
Вниз на снежную холстину.
Стужа высунула жало,
Жалость людям горбит спины.
Если б ты не приезжала,
Было бы невыносимо.
Стихнет стужа, дым пожиже
Над трубой кольцом завьётся.
Назовётся это жизнью
И любовью назовётся.
Январь в деревне
