искренне считали, что монархия для России является совершенной формой правления, и эта форма позволит ей стать во главе просвещенного мира. Они видели особую миссию России и ее влияние на весь цивилизованный мир. А.С. Хомяков в статье «По поводу Гумбольдта» писал: «История призывает Россию стать впереди всемирного просвещения; она дает ей на это право за всесторонность и полноту ее начал, а право, данное историей народу, есть обязанность, налагаемая на каждого из его членов».
В просвещенном монархе славянофилы видели человека, который выражал бы национальную идею русского народа. Власть монарха отождествлялась с семьей, нацией, религией через церковь, о чем свидетельствует вся история развития русской церкви. Национальное чувство русского человека – такое же естественное человеческое чувство, как у любой нации. У славянофилов оно выступало как национальная идея отличительности (но не исключительности). Национальное чувство русского человека должно быть неразрывно связано с нравственностью и изначальной религиозностью души. А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, Ю.Ф. Самарин в своих философских произведениях проводили мысль о «соборном», т.е. общественном, характере личности, сформировавшемся на вере в Бога, в монарха, на «высшем акте личной свободы и сознания – самоотречении».
Славянофилы, в отличие от западников, фактически противопоставляют не внутренний мир личности ее социальной детерминации, а цивилизацию с «нравственными началами» – цивилизацию, которая определена, освящена верой в Бога и монарха. Собственно, славянофилы выдвигают патриотическую, национальную идею о возможности коренного изменения социальных отношений на основе коллективного религиозного сознания, носителем которого объявляется русский народ как решающая основа общественного бытия. Таким образом, можно сказать, что проблема человека решалась славянофилами на основе разнообразных теоретических подходов, что дает представление о необычной сложности понимания русского человека, его жизни и предназначения. Надо признать, что славянофильство не имело непосредственного отношения к политической практике, оставаясь в силу особенности русской истории только течением философско-общественной мысли. Славянофилы были колоколами России, будившими русский народ. Их духовное наследие и сегодня заставляет нас думать о возрождении русского национального самосознания. Размышляя над их национальными, патриотическими идеями, невольно начинаешь проводить исторические параллели между прошлым России и ее сегодняшней действительностью. Думая о будущем России, мы с неизбежностью бросаем взгляд в прошлое и ориентируемся относительно уже сложившихся в истории способов решения (точнее, самой постановки русской проблемы) – «славянофильского», с одной стороны, «западнического» – с другой.
Славянофилы ориентировали народ России на духовные ценности, сложившиеся на протяжении почти тысячелетней истории, на духовную автономию России от Запада. Они считали: сначала храм, а затем хлеб. В храме ищут духовную основу бытия, а не материально-физическую. Славянофил-почвенник Ф.М. Достоевский высказал очень точную мысль: «У нас, у русских, есть, конечно, две страшные силы, стоящие всех остальных во всем мире,– это всецелость и духовная неразделенность миллионов народа нашего и теснейшее единение его с монархом».
В то же время Ф. Достоевский признавал позитивное духовное влияние Европы на Россию в Средние века. России нечего взять сегодня у Европы в духовном плане. Эта проблема на новом витке исторического развития вновь очень остро встала перед Россией. Россия снова перед выбором. Раздробленная, униженная, обобранная Западом, она ждет своего Спасителя.
В свое время идеологи марксизма-ленинизма, внедряя в сознание людей атеизм, искренне были уверены, что спасают Россию. Воспитывая целые поколения воинствующих атеистов, государство умножало армию разрушителей, так как безверие ничего не созидает, а отсутствие веры приводит к социальным порокам и катаклизмам как отдельного человека, так и общество в целом. Вера – благородная обязанность души трудиться.
Сейчас, обращаясь к нашему духовному наследию, к русской религиозной философской мысли, мы пытаемся обрести крылья, чтобы подняться на духовную высоту, на которой стояла Россия в конце XIX – начале XX веков.
Подводя итоги полемики между славянофилами и западниками, мы вынуждены констатировать, что два мощных идеологических, философских направления в общественной жизни, в русской философии сыграли огромную роль в духовном развитии России. Эти два направления имеют место и сегодня в общественной жизни. Западники и славянофилы глубоко любили свою Родину и были озабочены поисками лучшей доли для нее, для ее будущего. Об этом очень хорошо сказал П.Я. Чаадаев: «Если мы и не всегда были одного мнения о некоторых вещах, мы, может быть, со временем увидим, что разница в наших взглядах была не так глубока, как мы думали. Я люблю свою страну по-своему, вот и все, и прослыть за ненавистника России мне тяжелее, нежели я могу возразить... Ничто не мешает мне более отдаться тому врожденному чувству любви к Родине, которое я слишком долго сдерживал в своей груди».
Славянофилы более четко восприняли идеи своих предшественников, начиная с первого митрополита Киевского Иллариона, и главную цель истории видят в воссоздании братского единства человечества на основе Православия.
ДУХОВНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ИСКАНИЯ Л.ТОЛСТОГО
... Я перед мощию стихийной
В священном трепете стою.
А. Фет
Сущность общественно-педагогических взглядов Толстого связаны с поиском смысла жизни, с разработкой «истинной религии», педагогики, всеобщей любви, добра, ненасилия. В философско-публицистических, педагогических произведениях Толстой пытается создать «новое религиозное сознание», свою веру. В 19 лет будущий великий писатель-мыслитель в дневнике записывает: цель философии заключается в формировании вектора жизненного пути на многие годы. Толстой ставит перед собой вопросы, касающиеся его отношения с природой и общественной средой, размышляет о единстве божественного и человеческого в каждом индивидууме. Позднее он разовьет эти идеи в своих статьях, таких как: «Исповедь», «В чем моя вера», «Царство Божие – внутри нас», «О жизни», «Путь жизни» и др. В романе «Война и мир» четко формулирует свое понимание жизни: «Есть две стороны жизни в каждом человеке. Жизнь личная, которая тем более свободнее, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, ролевая, где человек неизбежно выполняет предписанные ему законы. Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательно орудием для достижения исторических и общечеловеческих целей». Подобный взгляд на жизнь человека в чем-то совпадает у Толстого с его любимыми философами: Руссо, Шопенгауэра, Канта. Влияние Руссо было едва ли не самым главным, еще в 16 лет он носил на себе медальон с портретом французского материалиста просветителя XVIII века. Изучение различных философских учений многих стран мира привели Толстого к мысли, что человек является частицей мира, рода, общественного целого. Мир он рассматривает как гармоническую ценность, единое – это Бог. Образ Христа для Толстого есть образ не бессмертного Богочеловека, а смертного человека с божественными свойствами. Изучая философские течения о морали как особом духовном мире, руководствующегося долгом человека. Толстой подверг критике все разновидности гедонизма и утилитаризма в этике, призвал осуществить переход от морали эгоизма к морали добра или
