Затем поднялся зам по аналитике, испытанный в "горячих точках" боевой полковник, которого смертельное для нашей армии желание кушать досыта перевело со службы Родине на службу ее львиному чулку:
— За присутствующих дам — украшение нашей команды! А где такие женщины — там и победа! За кандидата, настоящего орла, который смог собрать вокруг себя такой букет!
От сладкой водки и деликатесов глаза у всех приятно заблестели; всех охватила та естественная эйфория, ради которой и наполняется в венце всяких трудов тарелка и стакан. Порывисто вскочила, как бы на алаверды, уже весьма подержанная дама из состава той, согласно прейскуранта, приглашенной прессы:
— Спасибо за слова в наш адрес, но и я хочу сказать: какое счастье иметь дело с таким человеком! Истинный рыцарь, меценат нашего времени, о котором хочется писать действительно живые, человеческие материалы! Так выпьем за него до дна!
И до дна выпили — и дальше похвалы, присталые разве покойнику, посыпались в адрес брезгливо бросившего нашу труппу пончика как из какого-то прорвавшегося рога изобилия. Никто никого за язык не тянул, контрольной мамы не было — как и каких-то скрытых средств подглядки и прослушки. Но по какому-то, знать, глубоко подкожному велению хмельные люди и по отработке своей службы продолжали на глазах друг дружки выгибаться перед удалившимся чмырем.
Встал с рюмкой и наш идеолог Иван Спиридонович — старый партийный жох, уже за 60, с его кондовой шуткой: "Как надел я портупею, так тупею и тупею!" Но в нашем виртуальном жанре оказался хоть куда, заткнет за пояс и трех молодых. Никто не умел так, как он, из пальца высосать для кандидата то, что у политтехнологов зовется "креативом": "Сильным — работа, слабым — забота! Рынок — но с человеческим лицом! Поддержка детства — инвестиция в завтрашний день", и так, без запинки, далее.
Причем, по старой парттрадиции, он и сам по ходу сочинения своей брехни начинал в нее верить самым трогательным образом. Когда я, ответственный за редактуру всех производимых нами текстов, брался его подсокращать, он, с дрожью своих стариковских жилок, напрягался искренне: "Ну ладно, это вычеркни, но этот пункт по одиноким матерям я не отдам!"
В итоге ж он и схватил самый обидный для его седин плевок со стороны ушедшего в свой бесконтакт заказчика. Его сделали еще и доверенным лицом кандидата — такой казистый, выступать на сходках ветеранов, старец — самое оно! И как-то он рассказывает на курительном порожке штаба: "Пришел на сходку, кандидат опаздывает, я перед народом вышел: мой доверитель сейчас будет, увидите, какой прекрасный, благородный человек! А он приехал, на меня даже не глянул, я хотел хоть поздороваться — а эти его охранники, хамье, меня чуть не в пинки со сцены! Да я лучше уйду, не надо ничего, буду на грядке лук сажать!"
И вот теперь, когда и до него дошла очередь тоста, он встал и произнес.
— От имени всех ветеранов — что могу сказать? Конечно, такой деятель, из молодых, а думает о старшем поколении, бальзам на сердце! Не только в лучшем смысле демократ — и настоящий патриот!
От этих слов Ивана Спиридоновича, про чью обиду знала вся команда, за столом, уже слегка и обожравшемся халявой, всё же запахло неким пересолом. Тогда взял слово наш психолог — тоже из армейских, этих "солдат у дачи", только мы бились не у дачи, а у целого дворца. Психологу вменялось и создать так называемый "слоган" — крылатый посул кандидата, чтобы все, задрав штаны, помчались за него голосовать. Работал он дней десять, набил на компьютере этих слоганов около двухсот — и обвесил ими все стены нашего штаба. От самого простого: "Моя забота — благо земляков!" — до более витиеватой зауми насчет каких-то дел под православный звон колоколов. В итоге приняли на штабе первое, про благо земляков. Но тут вмешалась эта вездесущая, как муха, мама благодетеля со своим творением: "Служить землякам не словами, а делами!" Поскольку земляки готовы были лечь под ее отпрыска и без всякого слогана, наш дипломат-начштаба утвердил сейчас же мамин перл. И наш психолог на том курительном, служившим для отвода штабных душ, порожке изматерился весь: "В гробу я видел этих мам! Им делать нечего — но на хрена ж тогда здесь мы, профессионалы?!"
И тут этот попухший на нечестной конкуренции боец явил всю стойкость грамотного оловянного солдатика.
— Действительно, у нас сложилась крепкая команда — надо отдать должное руководителю кампании. Но главное, что воодушевляло всех — это, конечно, сама личность кандидата. Его лидерский дар, вся энергетика — вот он покинул нас для своих неотложных дел, а его аура, как видно из речей людей, мистически всё пребывает с нами!
После того, как выпили и за мистическую ауру щекастого чулка, настала моя очередь; и я, деваться некуда, встал тоже с рюмкой.
"Едрена мать! Если б мы все, включая офицеров, сражались так же рьяно, как за это обожравшееся чмо, за Родину — она б давно цвела не хуже паразита!"— хотелось мне сказать. Но я уже имел неосторожность ляпнуть что-то вроде на другом банкете — после чего, лишившись тотчас регулярной службы, вынужден был пробавляться исключительно литературным заработком. А литературный заработок нынче — самое большое 20 баксов за газетную статью, писать которую неделю-две, и если напечатают. Конечно, можно еще героически, при обанкроченной прямой профессии, и собирать пустую тару из-под пива у подъезда — но в чем тогда, опять же, эта радость? Коль личная жизнь коротка — а в остальном, со сменой у нас культа личности на культ наличности, царит всеобщее равнение на эту впрямь мистически накрывшую всех золотую гору, оказавшуюся для земляков еще бессмертней, чем душа. И я сказал:
— Ну сколько можно повторять: за кандидата и за кандидата,— как на поминках в самом деле! Пора этот порочный круг сломать — и выпить за того, кто здесь совсем забыт, а между тем заслуживает самой главной благодарности!..
— Не понял! — бдительно воскликнул наш психолог, опустив на всякий случай уже поднятую рюмку.
— Ну и осел!— ответил я ему и остальным, стихийно повторившим его жест.— За его маму!
Я думал, кто-нибудь сейчас сблюет или хотя бы поперхнется — но недооценил сноровки наших профессионалов. Все тут же дружно вмазали и за указанную его мать — ничуть при этом не поморщась даже.
А назавтра она уже с утра оборвала все телефоны в штабе: по ее подсчетам, мы не могли вчера съесть столько колбасы, сколько ушло. Где, значит, эти лишние полпалки?
12 августа 2003 0
33(508)
Date: 13-08-2003
Author: Роман ШИРОКОВ
"ПОГАНАЯ" МОЛОДЕЖЬ
Социальная справедливость — это Нюрнбергский процесс. Наш оптимизм — бомбардировки Берлина.
Во время войны не бывает мирного населения. Это знают пилоты бомбардировщиков.
Мирного населения не бывает на оккупированных территориях — либо полицаи и те, кто сотрудничает с режимом, либо партизаны.
Ты обязательно кто-то, неизбежность выбора непреодолима, пока ты не шагнул за черту безысходности, ты всё время смотришь назад. Оптимизм наступает тогда, когда назад пути НЕТ. Мифы растоптаны. Ты — настоящее, твоя вера — Будущее.
Спросите у нас, у молодых, как там, за гранью безысходности. И мы ответим вам: "мы научились вытаскивать себя за волосы из болота, находить дверь в стене".
Мы ничего не ждем и не просим. Мы хотим ВСЁ и СРАЗУ и не стесняемся этого. Мы пришли взять СВОЁ. НАШЕ — это весь мир. Нам не нужны подачки. Пусть выклянчивают их вечно обиженные вкладчики — наивные вожделенцы халявы.
Мы — "заклейменные проклятьем". Сто раз охаянные, безыдейные, пропащие — новое поколение "П...".
Мы — конец вашего мира, мира "папиков", которые слушают "дяденек" как будто рассматривают "тётенек". Тех, кто живёт Христа ради, но Христа не радуют. Тех, кто вечно "служит" и "скулит".
Мы — не беспредельщики, а запредельщики. Мифы политики и экономики для нас такое же прошлое, как и война 1812 года.
Реальность живет горячим стуком крови в висках, когда мы каждый вечер изо дня в день добираемся по беспросветным тёмным улицам соединившим негритянское гетто с "Зоной" Стругацких. А до утра мы уничтожаем виртуальных врагов, совершаем виртуальные акты терроризма и вандализма.
Не бойтесь нас, ибо бояться нас поздно, мы уже пришли, мы пришли не взять своё, а взять ВСЁ. А когда мы возьмём ВСЁ, может быть, мы построим тихие селения на холмистых берегах рек, стройные города, тянущиеся в поднебесье, космолёты, пронзающие пространство и время. Может быть... Если захотим...
Электросталь
