С ободранным в скрежет железом,
И грудь наливается грустью сполна,
И боль — будто грудь порезал!
И дух замерзает у горла, в груди…
Стоишь — и вдохнуть не можешь!
Как будто преградой стоит на пути
Столб воздуха… Может, божий!
И ты непонятен себе самому,
Ты ищешь причину волненья!
И, может быть, только и лишь потому
Могу простоять так весь день я!
Стоять и глядеть — любоваться тоской,
Сжимающей сердце в пружину,
На купол, как глобус, обитый доской,
С решетчатой сердцевиной!
И всё, что увижу, мне вновь в новизну…
Увижу, хоть всё уж в привычку, —
И неба бездонную голубизну,
И солнца слепую затычку!
И листья, и листья — куда ты ни глянь,
Бегут, как церковные мыши!
И гонит их ветер, шурша по полям,
Как с церкви железо на крыше.
1991 г.
УТРО В ДЕРЕВНЕ
Откричали петухи,
Свет погас настольной лампы,
За окошком ни души,
Лишь следы — курины лапки
В грязном месиве дождя.
В конуре собака сохнет,
Под ведром наседка клохчет —
Знать, выводит уж цыплят.
Пастухи погнали стадо.
Дым махорки — за плечом,
За коровой, за оградой,
Ветерком заносит в дом.
Мать — в повязанном платке,
Пальтецо — в котором доит.
Из сарая уж выводит,
И в калитку — налегке —
Крутобокую Красавку.
А глазищи — как янтарь!
А ресницы — как у Клавки,
Вверх загнутые. Стопарь
Пастуху с бутылки цедит
Бабка, скупо придержав.
Ткнул по горлу дядя Федя
Пальцем, чтоб быстрей бежал
Ручеёчек самогонки,
А в народе — стенолаз.
Перепробовал у скольких,
А такой вот — в первый раз!
Опрокинул, хрустнул луком,
Раза в "чтыре" смятым в горсть.
"Э-э-эй! Куда вы, стервы, с-суки!" —
По деревне понеслось.
И рожок вдали играет,
Трубным звуком стадо сбив.
Хворостинкой погоняет
Старый Прохор. Ещё жив,
Хоть уже под девяносто,
С палкой-клюшкой, но стучит.
Нам догнать его непросто,
Нам "до этих" не дожить!
И корову ещё держит,
И доит корову сам.
За рекой рассвет чуть брезжит,
Как ресницами со сна.
И не видно — но светает,
Небо стало поясней.
Облака, что льдинки, тают
В кашеварке на огне.
И затихла вся деревня,
Смолкли говор и рожок.
О себе дала знать первой
Бабка, прозвище — Свисток.
Бабка всё в округе знала,
Все порядки, все дела.
Потихонечку вязала,
Лапти пастухам плела,
Как мужик. Мужское дело
Лапти, липу драв, плести…
О политиках — так смело,
Коль возьмётся, — речь вести,
Ни один с ней не сравнится:
Ни совхоз, ни сельсовет.
Ей деревня вся гордится —
Всей деревней на совет
Ходят к ней молить от сглаза,
От разводов, хворей, зла.
Она чем-нибудь помажет,
Белой тряпкой завязав.
Плюнет на руку, приложит
Это место-то рукой.
Про политиков изложит,
Будто тут стоит — живой!
Мол, Зюганов — сбитый парень,
И походка — хоть куда,
Голова неплохо варит, —
Так о нём рекла она.
Жириновский — как дядь Федя,
Кто нальёт — тому и рад.
Слиску эту… взяли — леди!..—
Не случайно в Аппарат!
А Явлинский чернокудрый,
Уж блаженен, больно горд!
Рассуждает шибко мудро
И слащавый — точно торт!
А Лужков и Хакамада,
Греф, Степашин и Шойгу,
В огороде как рассада:
То ль взойдут, то ль не взойдут.
Путин — наш мужик, — сказала
Раза два, поди, Свисток…
Что трепала — она знала,
Ведь не зря тянула срок.
За убийство мужа-пьяни,
Что "снасиловал дитё"!..
На деревне вместо няни
Все зовут к себе её!
Потутушкать и понянчить,
Дом отдать посторожить,
Накачать ребятам мячик.
На пожар первой бежит!
Как мужик полезет в пламя,
Впору хоть её хватать!
Мужики — с утра все пьяны,
Их самих пора спасать!
Пропилась дотла деревня,
Тешит стадо и Свисток.
Утро, дождик, "ново Время"
И пастушечий рожок.
Солнце, небо и наседка,
След куриный, конура.
Да в окошко лезет ветка
Нагло вечно, как рука.
Мама, папа, бабка, Прохор,
Дядя Федя — наш пастух,
Дело делает неплохо,
Хоть и взгляд давно потух.
Стадо взял и сдал на руки.
Так бы каждый дело вёл!
...Под окном скулили суки,
Над окном кружил орёл…
2003 г.
ВИД ИЗ ОКНА
Впряжённый конь в телегу,
Был увлечён овсом,
Спустился грач на спину
И занялся трудом.
И клювом осторожно
Стал извлекать клеща.
Проникни тот под кожу —
Не даст коню житья.
Я видел — благодарен
За то грачу был конь,
Овёс жевать оставил,
И не хлестал хвостом.
А грач, увлёкшись делом,
Полезным для коня,
Себя, людей, — не видел
Он возчика-хмыря.
Тот, опрокинув ящик
С-под пива ли, вина
(Видать, был с похмела),
Сидел, себя огащивал,
Засунув горло за щеку,
Тянул прям из горла.
Насытив плоть утробную
И жажду утолив,
Во что б бутылку грохнуть? —
Задумался мужик.
В мозгах — будто опилки,
Иль клейстер с сургучом…
Взгляд усмотрел носилки
Без ручек… И бачок
Валялся, кем-то брошен,
Помятый и худой.
Вот был бы он хороший,
Под бражку бы пошёл.
Погоревав, жалеючи,
Бутылку повертел.
Заняться боле нечем,
Работать не хотел.
Стена слепит побелкой,
Фундамент манит — бут,
Бутылка с этикеткой,
