Впрочем, главная сенсация ещё не состоялась. В полной мере её значение удаётся осознать и оценить, лишь перевернув последнюю страницу книги Максима Чертанова. Из неё следует, что биографию писателя можно реконструировать, минуя его сочинения. Да, автор честно предупреждает, что литературоведом не является. Ладно, приняли к сведению и решили, что этим можно объяснить несколько, скажем, превратное представление о сути профессии, пусть даже и не близкой автору («критики не могут не выяснять, кто с кого «списан»), и достойную сожаления ущербность слуха, а также такта, что позволяет, допустим, посмеяться над «Колоколом», поставив автору в пример не только «Севастопольские рассказы» («Толстой показывает, Хемингуэй разжёвывает»), но и военную прозу Константина Симонова («попробуем перечесть «Живых и мёртвых» и «Колокол» параллельно и ощутим, что они находятся на разных берегах, один из которых называется жизнь, а другой – Голливуд»).
Но ведь интерес к слову должен быть и у нелитературоведа, особенно если он взялся за жизнеописание литератора? Да нет, выходит, и такое пожелание чрезмерно.
Всего по нескольку страниц уделено даже не анализу – какой уж там анализ, – но просто рассказу о главных книгах Эрнеста Хемингуэя – романах «Фиеста», «Прощай, оружие!», «По ком звонит колокол», новеллистических сборниках «В наше время», «Мужчины без женщин», «Победитель не получает ничего». Да даже и на этом малом пространстве автор спешит перейти от таких скучных предметов, как сюжет, композиция и т.д., к уподоблениям, сколь звонким, столь и бессодержательным: «Если «Фиеста» – «Кармен ХХ века», то «Прощай, оружие!» – его «Ромео и Джульетта».
Или вот ещё одно совершенно неотразимое суждение со ссылкой на зарубежный авторитет: «Художнику противопоказано быть на войне слишком долго, месяц… – «самое то». А дальше выясняется, что «может, и месяца чересчур много». Следует ли это понимать таким образом, что фронт – нечто вроде Ривьеры и сроки пребывания там действительно определяет сам путешественник?
Зато с истинным вкусом, с полным вдохновением предаётся Максим Чертанов упражнениям в любительском фрейдизме (взаимоотношения Хемингуэя с родителями, жёнами, родственницами жён, последних друг с другом), а также выяснению того, были у него полноценные романы или только платоническая любовь с Дафф Туизден и Адрианой Иванчич (с которых «списаны» соответственно леди Брет и графиня Рената), куда на самом деле пропал чемодан с рукописями «Фиесты» и других ранних сочинений писателя, кого выбирал себе Хемингуэй в качестве спарринг-партнёров на ринге – тех, что послабее или равных, был он алкоголиком или просто много пил, – словом, множества сколь увлекательных, столь и судьбоносных предметов.
Особняком стоит в их кругу шпионская деятельность Эрнеста Хемингуэя (агентурная кличка Арго) в пользу Советского Союза. Особенную пикантность этому сюжету придаёт то обстоятельство, что сам агент о своей подрывной деятельности не знал, каковую возможность, справедливости ради надо сказать, допускает и Максим Чертанов, оставляя рассмотрение вопроса – как и решение загадки про спаррингов – будущим следопытам.
…Но, может быть, все претензии в таком роде – ненужные хлопоты?
Может быть, с самого начала всё так и было задумано – не биография автора романов и новелл, а наглядное пособие на тему о том, как не надо писать такие биографии?
В таком случае надо признать, что замысел осуществился вполне.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,8 Проголосовало: 4 чел. 12345
Комментарии: 24.03.2011 14:42:11 - Юрий Борисович Черненко пишет:
А ведь лет 30 назад в одном из наших журналов была отличная биография Хэмингуэя. Даже помню автора. Рассел. Может ошибаюсь.
Литература
Самая читающая и пишущая
ЛИТКАРТА
Дни литературы республик Северного Кавказа прошли в рамках Национальной выставки-ярмарки «Книги России» во Всероссийском выставочном центре. Центральным экспонентом 14-й НВЯ стал стенд «Литература республик Северного Кавказа».
«Знаменательно, что в этом году специальным гостем весенней книжной ярмарки стала литература республик Северного Кавказа. Мы сможем познакомиться с издательскими проектами республик, познакомиться с языковым, жанровым, литературным разнообразием», – отметил заместитель руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Владимир Григорьев.
Президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ Сергей Филатов, открывая торжественную церемонию, подчеркнул, что Дни республик Северного Кавказа являются «большим праздником нашей культуры». Филатов проанализировал богатую историю российско-кавказских взаимоотношений, которые не всегда были гладкими, подчас омрачались войнами, однако в итоге шли на пользу всем нашим народам. «Большая часть жизни в одном пространстве и времени – это период мирных связей, поддержки, взаимопроникновения и взаимопонимания», – сказал он.
Вторил Филатову и ректор Московского государственного университета культуры и искусств, председатель Совета Ассамблеи народов России Рамазан Абдулатипов, который заявил, что наша страна по-прежнему остаётся самой читающей в мире, а Кавказ – один из самых «пишущих» её регионов, поэтому чрезвычайно важно творить совместно, не разучиться жить друг с другом.
Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров не мог скрыть своей радости, что после долгого перерыва литература Кавказа вновь широко представлена в России. По его словам, это особенно ценно, так как современная литература помогает понять, чем сегодня живут, как дышат, с какими проблемами сталкиваются люди в северокавказских республиках, что, безусловно, будет способствовать взаимопроникновению культур и установлению добрососедских отношений между народами нашей многонациональной страны.
Эту же мысль поддержала Светлана Журова, заместитель председателя Государственной Думы Российской Федерации. Сегодняшние проблемы национальной нетерпимости и ксенофобии, сообщила она, следует решать через приобщение людей к культуре и понимание общих культурных ценностей.
Зачитывались приветственные письма от министра культуры России Александра Авдеева и председателя Российского книжного союза Сергея Степашина. Деятелям культуры Северного Кавказа были вручены дипломы и награды Оргкомитета 14-й Национальной выставки-ярмарки «Книги России» «за большую работу в сфере книжного дела».
Посетители выставки также имели возможность насладиться концертной программой. Посмотреть лезгинку, послушать звонкие кавказские песни и мелодии, ознакомиться с коллекцией карачаево-черкесского «Театра моды».
Игорь ЧЕРНЫШОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Литература
…И ты поедешь в Крым
ПЕРСОНА
Марта АНТОНИЧЕВА, САРАТОВ
Почтальон из Владимира – это факт биографии или необычный маргинальный образ, благодаря которому он запомнился сейчас? Это, скорее, образ жизни и отношение к ней. Во многом такое отношение определяет писательское кредо Анатолия Гаврилова и способ донесения своих произведений до читателя (см. рассказ «Записки доставщика телеграмм»). Как отмечает И. Гулин: «Профессия почтальона, человека, несущего чужие, непонятные и ненужные ему сообщения, кажется для него как для писателя идеальной». С другой стороны, у такого занятия есть свои минусы: став маргиналом, писатель утратил читателя и критику.
Несмотря на две вышедшие книги, читателю приходится снова и снова открывать для себя этого автора. Процесс может сделаться бесконечным: после ставшего редким библиографическим изданием «Всего Гаврилова» в свет вышел сборник «Берлинская флейта», примерно дублирующий предыдущую книгу, и заново реанимировал автора в литературной среде. Этому способствовало то, что книга получила премию Андрея Белого.
Разговор о прозе Гаврилова следует начинать не с «о чём», а с «как». В критике принято говорить о сочетании поэзии и прозы, формирующей пространство повествования в текстах Гаврилова, о том, что его произведения находятся где-то на границе между двумя жанрами. Возможно, это обусловлено тем, что использование поэтической речи способствует, по словам Ю. Лотмана, «расподоблению речи», отделению её от разговорного языка, а в случае с произведениями Гаврилова – одной из степеней деконструкции языка. Мне кажется, от этой проблемы нужно отойти на несколько шагов дальше и расширить её до взаимодействия музыки и литературы, звучащей речи. Ведь о формальном подобии произведений Гаврилова поэзии писалось много, но никто не говорил о том, что проза писателя звучит совершенно иначе, чем мы привыкли воспринимать прозаический текст. И более того: для автора оказывается важна точность подобранной формулировки, слова, тона.
