даже вступался за «помесь», как на животноводческом языке нацистов именовались немцы, у которых была хотя бы четверть еврейской крови.
Из-за «расового дефекта» профессора Густава Герца, полуеврея и лауреата Нобелевской премии, отстранили от преподавания в Техническом университете Берлина. Штарк нашел своеобразный аргумент в его защиту. Он написал в Союз немецких студентов: «У профессора Герца в его внешности, поведении и научной деятельности нет ничего еврейского».
Единомышленникол! и соратником Йоханнеса Штар-ка был еще один лауреат Нобелевской премии Филипп Ленард.
Филипп Ленард был удостоен Нобелевской премии в 1905 году за работу о катодных лучах. В 1907 году его пригласили в Гейдельберг, где он создал физический институт.
Ленард, работая над книгой «Великие естествоиспытатели», посвятил несколько страниц личности старшего Герца — Генриха, дяди Густава, открывшего электромагнитные волны.
Когда Ленард был ассистентом у Генриха Герца, его не смущало полуеврейское происхождение учителя. Теперь он вдруг сообразил, что при открытии Герцем электромагнитных волн им руководил «арийский дух», унаследованный от матери-немки. Когда же Герц писал свои теоретические работы, над ним властвовал «еврейский дух» отца.
Филипп Ленард именовал экспериментальную физику «нордической наукой», а теоретическую физику считал «всемирным еврейским блефом». Теорию относительности Эйнштейна Ленард называл «отвратительным порождением азиатского духа».
Свой институт он считал «зародышем национальносоциалистической науки». В гейдельбергской профессорской среде над ним до поры до времени просто посмеивались.
В 1922 году Филипп Ленард проявил свои убеждения на практике. Группа германских националистов убила министра иностранных дел Вальтера Ратенау, еврея по происхождению.
В стране был объявлен траур. Для государственных чиновников (в их число входили и университетские преподаватели) день был нерабочим. Ленард отказался подчиниться этому распоряжению и, как ни в чем не бывало, проводил в институте семинар. Социалистически настроенные студенты во главе с Карлом Мирендорфом в буквальном смысле атаковали институт Ленарда. Произошла драка, прибыла полиция.
Ленард получил замечание от министерства просвещения, Мирендорф был осужден на четыре месяца тюремного заключения. При нацистах он станет участником антифашистского Сопротивления. Ленард будет осыпан почестями.
После войны его имя будет высечено на мемориальной доске в главной аудитории Кильского университета. Но после нескольких публикаций о роли Ленарда в нацистской Германии доску снимут…
«Чрезвычайно важно пересмотреть все открытия в физике, сделанные неарийцами, — писал Филипп Ленард. — Для этого лучше всего обратиться к открытиям их наиболее видного представителя, чистокровного еврея Альберта Эйнштейна.
Его теория относительности должна была изменить физику. Фактически эта теория полностью обанкротилась. Более того, она никогда и не могла быть правильной. Еврейская физика — это извращение основ арийской физики».
Йоханнес Шгарк писал в 1936 году в «Национальносоциалистическом ежемесячнике»: «За сенсациями и рекламой эйнштейновской теории последовала теория матриц Гейзенберга и так называемая волновая механика Шрёдингера. Первая так же непроницаема и формалистична, как и вторая».
Филипп Ленард и Йоханнес Штарк выразили антипатию физиков-экспериментаторов к теоретической физике, значение которой выросло в двадцатых годах, после открытия теории относительности и квантовой теории. Но теоретическая физика оставалась непонятной тем, кто не имел серьезных познаний в современной математике.
Вечный спор между теорией и экспериментом нашел новое развитие. Штарк и Ленард боялись потерять «ясное и здоровое представление» о природе, которое формировалось классической физикой и которое, как считал Ленард, могло быть разрушено теорией относительности.
«Несмотря на накопившиеся горы литературы, — писал Штарк, — теоретическая физика не принесла ничего нового».
Штарк сильно ошибся: не прошло и десяти лет, как теория относительности и квантовая физика позволили создать атомную бомбу, которая изменила мир.
Сразу же после прихода национальных социалистов к власти физической науке в Германии был нанесен тяжелейший удар. Штарк и Ленард получили невиданную власть в науке.
Йоханнес Штарк писал другу Ленарду:
«Наконец-то наступило время, когда мы сможем применить на деле свое представление о науке и исследованиях.
В поздравительном письме имперскому министру внутренних дел Фрику, с которым я знаком, я указал ему, что Вы и я охотно предоставим себя в его распоряжение, чтобы давать советы при управлении вверенными ему научными институтами».
И действительно: министры культуры немецких земель получили указание запрашивать мнение Ленарда и Штарка при подборе физиков и математиков на прспо-давательские должности. Теперь они решали, кто имеет право заниматься физикой в Германии.
Наконец-то сбылась мечта Штарка — он стал главой Физико-технического института. Он давно хотел получить эту должность. I мая 1933 года указом имперского министра внутренних дел Вильгельма Фрика он возглавил институт и получил возможность выставить «еврейскую физику» из рейха.
Примерно четверть всех физиков, прежде всего ученые-теоретики, начиная с самого Альберта Эйнштейна, лишились работы, потому что они были евреями или не принимали национальный социализм.
Новый имперский министр науки, воспитания и народного образования обергруппенфюрер СА Бернгард Руст назначил Штарка еще и президентом Германского научного общества. Таким образом Штарк получил неслыханную власть в научном мире.
Йоханнес Штарк взялся за так называемых «белых евреев». Он набросился на нобелевского лауреата Вернера Гейзенберга, единственного человека, который мог создать Адольфу Гитлеру ядерное оружие.
Штарк написал еще одну статью для органа СС «Черный корпус». В ней говорилось.
«В 1933 году Гейзенберг одновременно с учениками Эйнштейна — Шрёдингером и Дираком — получил Нобелевскую премию.
Это была демонстрация находящегося под еврейским влиянием Нобелевского комитета против национальносоциалистической Германии. Эту акцию можно приравнять к награждению Осецкого. Гейзенберг принадлежит к наместникам еврейства в жизни немецкого духа, которые должны исчезнуть так же, как и сами евреи».
Упомянутый в разносной статье Штарка Карл фон Осецкий, либеральный публицист, уже сидел в концлагере, где и погиб позднее. Нобелевская премия и протесты интеллектуалов всей Европы его не спасли.
Ненависть к Эйнштейну и его идеям не была монополией немецких национальных социалистов.
И в нашей стране, но уже после войны, тоже произошло разделение научного мира на тех, кто понимал современную физику, и на тех, кто отрицал квантовую физику и ieopnio относительности, требовал марксистского подхода и большего патриотизма.
Весной 1947 года в «Литературной газете» появилась статья «Об одном философском кентавре», написанная членом-корреспондентом Академии наук Александром Александровичем Максимовым. Он преподавал философию в МГУ. Максимов обличал квантовую механику, называя ее «идеалистической». На партийном языке это было смертельно опасное обвинение.
Министр высшего образования Сергей Васильевич Кафтанов докладывал маршалу Ворошилову, который был тогда заместителем председателя Совета министров по науке и культуре: «Необходимо решительно разоблачать враждебные марксизму-ленинизму течения, проникающие через физику в высшие учебные заведения… В учебниках совершенно недостаточно показана роль русских и советских ученых в развитии физики; книги пестрят именами иностранных ученых…» В 1948 году началась подготовка к Всесоюзной конференции физиков, которая должна была провести такую же большую чистку, которую
