Мы постараемся сплотить вокруг него широкие кадры работников фронта просвещения. Вместе с учителями-практиками, с комсомолом, с рабочими и колхозниками, вместе с учащейся молодежью постараемся мы сделать журнал органом марксистско-ленинской педагогики.
В ближайших номерах мы осветим работу журнала за 10 лет, укажем, за что он боролся, какие идеи защищал, выявим его сильные и слабые стороны, укажем на сделанные ошибки, будем учиться на этих ошибках. Это поможет нам научиться правильно подходить к строительству советской политехнической школы, к коммунистическому воспитанию подрастающего поколения, к созданию социалистической культуры.
1932 г.
КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В СВЕТЕ ПЯТНАДЦАТИ ЛЕТ ПРОЛЕТАРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
(НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ)
Какой бы участок социалистического строительства мы ни взяли, мы видим за 15 лет существования Советской власти громадные сдвиги. История развития за это время в каждой области работы является до чрезвычайности яркой иллюстрацией основных положений марксизма-ленинизма, и анализ этой истории имеет громадное значение как для дальнейшего развития дела, так и для братских партий других стран, которым предстоит еще завоевать пролетарскую диктатуру и закладывать у себя фундамент социалистической стройки. У них будет другая почва, другие трудности, но анализ проделанной нами работы может помочь им, подобно тому, как изучение опыта революционного движения других стран — Франции, Англии, Германии — помогло русскому пролетариату взять власть в октябре 1917 г.
В годы нэпа было принято характеризовать культурный фронт как третий фронт. У меня тоже один сборник назывался «На третьем фронте». Этот термин мы употребляли зря, ибо он рождал совершенно неверное представление, что это фронт неважный, что сначала нужно налегать на экономику, а потом уже можно заняться культурой. Стиралось как бы представление о взаимозависимости всех факторов. Если каждому партийцу ясна была взаимосвязь между экономикой и политикой, то много хуже обстояло дело с пониманием роли культуры, хотя этот вопрос правильно освещен Лениным в программе партии, в его речах, статьях и в ряде постановлений ЦК.
В письме к Иосифу Блоху от 21 сентября 1890 г. Энгельс писал:
«Экономическое положение, это — базис, но на ход исторической борьбы оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты — конституции, установленные победившим классом после одержанной победы, и т. п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Тут имеется налицо взаимодействие всех этих моментов, в котором, в конце концов, экономическое движение, как необходимое, прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей (т. е. вещей и событий, внутренняя связь которых настолько отдаленна или настолько трудно определима, что мы можем забыть о ней, считать, что ее не существует). В противном случае применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать самое простое уравнение первой степени»[134].
В письме к Конраду Шмидту от 27 октября 1890 г. Энгельс останавливается на том же вопросе: «… то, что мы называем идеологическим воззрением в свою очередь оказывает обратное действие на экономическую основу и может ее в известных пределах изменить, — это мне кажется само собой разумеющимся»[135].
Владимир Ильич с самого начала своей деятельности, в первых своих произведениях: «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», «Развитие капитализма в России» и др. — особо тщательно анализировал взаимозависимость между экономикой, политикой и культурой. Он указывал на связь роста культурных потребностей масс с развитием промышленности, на прогрессивную роль индустриальных центров в умственном развитии всего населения, на то, что промышленные села отличаются большей грамотностью, чем чисто земледельческие, указывал на то, как даже обрывки образования пробуждают у сельчан чувство собственного достоинства, влияют на быт, указывал на положительное влияние на культурное развитие населения отхожих промыслов. С другой стороны, он отмечал связь религиозных воззрений с отсталыми формами хозяйства, указывал на одичалость мелкого собственника, на его индивидуализм, на то, что скупость и черствость мелкого собственника породили теорию мальтузианства, что представители мелкой буржуазии с поразительным легкомыслием относятся к приобретениям западноевропейской культуры.
Ленин говорил о буржуазной культуре, о том, что городской капитализм несет в деревню технику, но не культуру, что на агентов мелкого производства возлагается труд затемнять сознание и развращать сердца работников.
И вместе с тем Ильич отмечает, как именно дикость и культурная отсталость деревни делают возможными самые грубые формы эксплуатации кулачеством бедняцкого населения. Все время, и до Октября и после Октября, Владимир Ильич подчеркивал важность культурной работы, это же мы видим в постановлениях партии.
Революционный подъем 1917 г. повлек за собой громадную тягу рабочих масс к знанию, к учебе. За годы революции массы чрезвычайно выросли. Но преобладание в стране мелкого крестьянского хозяйства, общая культурная отсталость, особенно отсталость деревни, вели сплошь и рядом к недооценке на местах отдельными работниками роли культуры.
Марксизм — как раз та идеология, то мировоззрение, которое оказало громадное влияние на весь ход развития нашего революционного движения, которое помогло партии — передовому отряду рабочего класса — ясно осознать цель и путь к осуществлению этой цели, помогло правильно учитывать все обстоятельства и использовать их для победы.
Марксисты опираются во всей своей работе на рабочие массы и всегда придавали и придают громадное значение вооружению масс знанием, политическим сознанием, марксистским мировоззрением.
Как подходить к массам, как вглядываться в их жизнь, быт, как писать и говорить понятно, популярно о самых важных вопросах, — тут у партии был громадный опыт.
Вся политпросветработа была поставлена на службу развернувшейся классовой борьбе и социалистическому строительству. Содержание, характер ее были в корне отличны от буржуазной агитации и пропаганды. Церковь, служившая раньше орудием одурачения народных масс, была отделена от государства, потеряла всю власть и всякое значение. — Пресса была поставлена на службу Советскому государству, стала обслуживать интересы трудящихся. Искусство стало работать в том же направлении.
Школа в руках помещичьего и буржуазного государства всегда и всюду являлась орудием порабощения масс. Это прекрасно знала партия. Глубоко ненавидели массы старую, господскую школу. Я помню, как вскоре после того, как начал работать Наркомпрос, один приехавший с фронта командир рассказывал, как поставленные в гимназию на постой в одном из городов Западной области солдаты изодрали в мелкие клочки все учебники, карты, разбили все физические приборы, сломали парты, с ненавистью разрушали оборудование ненавистного им инкубатора царских чинуш. Школа была куском буржуазного, бюрократического государственного аппарата, и это смутно чувствовали солдаты.
Старая школа должна была быть в корне преобразована. Надо было перестроить всю систему народного образования так, чтобы были увязаны все ее звенья, чтобы для рабочего, для крестьянина не было никаких преград к овладению знанием, наукой во всей ее широте. Надо было создать единую школу, которая с детских лет растила бы сознательных борцов и строителей, вооружала бы их знанием и умением коллективно работать и жить. Надо было создать такую политехническую школу, какой хотели ее видеть Маркс и Энгельс. Опыта в строительстве трудовой политехнической школы не было. Приходилось пролагать новые пути. 15 лет шла работа в этой области.
Первый период борьбы на культурном фронте. Этот период охватывает 1917–1921 гг., когда шла острая гражданская война, когда царила хозяйственная разруха, закладывались первые камни Советской власти. Это были годы военного коммунизма. Культурный фронт был органически связан со всей происходившей борьбой, и общие трудности этих годов отражались и не могли не отражаться на культурном фронте. Но отражался на культурном фронте и тот громадный энтузиазм, который охватывал в эти годы массы.
Октябрь, как прожектором, осветил стоявшие перед нашим культурным строительством задачи, массы рвались к знанию, широко развертывалась работа. Шла ломка старого. Правда, наши просвещенческие декларации 1917–1918 гг., наши речи и статьи того времени носили еще весьма общий характер. Годы 1919–1920 сделали всю работу уже гораздо более конкретной. Наркомпрос разрешал массу практических вопросов. В 1921 г. мы уже окунулись в самую глубь строительства.
