Вот свидетельские показания простого шофера, внимательно следящего за трассой, по которой каждый день ездит А. Б. Чубайс.
«14 марта 2005 года, примерно в 13 часов 15 минут, я обратил внимание, что примерно в 50 метрах от места, где 17.03.05 произошел взрыв, на противоположной от места взрыва обочине, стояла автомашина «Фольксваген-пассат» универсал белого цвета, номерные знаки я не заметил, рядом с которым стояла черная БМВ-760 с регистрационным знаком цифры на котором начинаются с 98, последнюю цифру я не помню, а последние буквы РН или РС. Знак региона 97. Между указанными автомобилями стояли два мужчины, которые разговаривали между собой. Один мужчина, стоящий ближе к БМВ, был хорошо одет, у него были длинные до плеч черные волосы. Рост мужчины был не менее 190 см, худощавого телосложения. На нем было одето пальто черного цвета до колен…Мужчина стоял ко мне левым боком и его лицо я не рассмотрел, но по стрижке и профилю лица я смогу его опознать. Второй мужчина был плотного телосложения, примерно 175 см роста. На мужчине была одета серая вязаная шапка с заворотом. Шапка была аналогична шапкам выдаваемым сотрудникам спецподразделений с прорезями для глаз. Подобные шапки я видел у своего знакомого, который проходит службу в одном из спецподразделений ФСБ, только черного цвета. На мужчине была одета куртка до бедер светло-зеленого цвета с воротником. Как мне кажется на мужчине были одеты однотонные спортивные брюки. На ногах мужчины были одеты зимние ботинки. Лицо мужчины было широкое, славянское. Хочу указать, что о росте мужчин я сужу исходя из их положения к стоящим автомобилям.
В тот же день, также в 13 часов 15 минут около автобусной остановки на пересечении с Минским шоссе, капотом в сторону дороги, ведущей в п. Жаворонки, стояла автомашина ВАЗ-2112 серебристого цвета с тонированными стеклами. Как мне кажется, задний сполер на автомашине отсутствовал. Номерных знаков указанного автомобиля я не заметил. Возле указанного автомобиля никого не было.
12 марта 2005 года около 18 часов 30 минут я ехал в коттеджный поселок. Когда я проехал п. Жаворонки, а затем проезжал вдоль бетонного забора, расположенного за садовым товариществом, на углу бетонного забора у дороги, ведущей в другое садовое товарищество, я заметил стоящий капотом в сторону Минского шоссе автомобиль «Мерседес» черного цвета с 210 кузовом, на котором были включены габаритные огни. Стекла машины были не тонированные, и я заметил на водительском месте человека. 13 марта 2005 года ночью в 4 часа 30 минут я возвращался к себе домой. «Мерседес» стоял на том же месте и в том же положении. Габаритные огни были также включены. Указанный автомобиль стоял примерно в 500 метрах от места, где 17.03.05 произошел взрыв.
9 марта 2005 года в 8 часов 30 минут, я ехал в Крекшино. На обочине, примерно в 50 метрах от того места, где 17.03.05 произошел взрыв, т. е. за местом взрыва, если по ходу движения, на той же обочине стоял автомобиль «КАМАЗ». Возле машины находился водитель, который бортировал колеса. Когда я повез ребенка в детский сад, КАМАЗ еще находился там же.
10 марта 2005 года в 8 часов 30 минут я ехал в Крекшино и заметил, что практически на том же месте, где стоял КАМАЗ 09.03.05, стоит автомобиль КАМАЗ. Рядом с машиной находились два водителя, которые меняли колеса. Как мне кажется, знак региона на КАМАЗе был 46. Примерно в 22 часа 30 минут, возвращаясь к себе домой из Крекшина и проезжая у места, где стоял КАМАЗ, я заметил, что перед кабиной КАМАЗа припаркован автомобиль ВАЗ-21213 «Нива-Тайга» с тремя дверьми. Как мне кажется, цвет «Нивы» был «Мурена». Как я понял, в «Ниве» приехал один человек, так как возле КАМАЗа было 3 человека. 11 марта 2005 года, в 8 часов 30 минут, когда я ехал в Крекшино из своего дома, то обратил внимание, что тот же КАМАЗ еще стоит там же. Рядом с машиной я никого не заметил. Когда я повез ребенка в детский сад, данный КАМАЗ еще стоял на том же месте, а когда в тот же день около 13 часов 30 минут я возвращался из детского сада, КАМАЗа уже не было, а на его месте стоял ЗИЛ-лесовоз с пустым прицепом. Я обратил внимание, что если на КАМАЗах меняли правые колеса, то на ЗИЛе один водитель менял колеса с левой стороны автомобиля.
7 марта 2004 года в 10 часов 30 минут я ехал в Крекшино со стороны Можайского шоссе. Примерно за 500 метров до Минского шоссе поперек дороги лежало поваленное дерево. Проезд автомобилей шел по одной полосе с заездом на обочину. В 11 часов 30 минут того же дня, когда я ехал из Крекшино к себе домой, то увидел, что ствол дерева убирали с дороги двое рабочих. Меня удивило, что на рабочих были очень чистые рабочие комбинезоны. Мой отец работает в Управлении лесопарковым хозяйством г. Москвы и я неоднократно бывал у него на работе, и никогда не видел, чтобы рабочие ходили в такой чистой спецодежде. В 17 часов того же дня я ехал в Крекшино из своего дома. Меня удивило, что дорога совершенно чистая, не было никаких свидетельств, что здесь лежало дерево. Создалось впечатление, что дорогу подмели. Обычно рабочие убирают только ствол дерева, а ветки и оставшийся мусор долго лежит на дороге. В данном случае никакого мусора на дороге не было…» (т. 2, л.д. 96–99).
Вот все это, действительно вызывающее интерес, видит и замечает рядовой шофер, но почему-то ничего этого не замечает и не фиксирует жирно оплачиваемая высокопрофессиональная стража А. Б. Чубайса, у которой к тому же странная память. Десять дней из голов охранников не выходят две случайно увиденные ими автомашины у железнодорожного переезда станции Жаворонки, не рядом с дачей Чубайса, подчеркну, а на приличном удалении, оно и понятно, не станет Чубайс ставить дачу у железнодорожных путей. И так эти автомобили врезались в память охранников, как могут только запомнить машины мальчишки в какой-нибудь таежной глухомани, где в диковинку каждая машина, потому как появляется она там раз в месяц, а то и реже. Но здесь-то оживленнейшее место, автострада! десятки, сотни машин, и уж точно есть на кого обратить самое пристальное внимание, в подтверждение чему показания шофера В. И. Манухина.
Однако из мутных, нелогичных, явно фальшивых, явно подтасованных показаний сторожей машины А. Б. Чубайса следствие отливает грозное обвинительное заключение, пафосно представляя непонятную короткую остановку машины сопровождения возле станции Жаворонки как «зафиксированный момент изучения обстановки в районе планируемого преступления для подготовки посягательства на жизнь Чубайса А. Б.» (обвинительное заключение, стр. 17).
Они что, члены этой организованной преступной группы, поезд собирались подрывать с Чубайсом или ждали, что Чубайс в Москву на электричке поедет? Это вообще стиль следствия — скудоумие свое и бездоказательность компенсировать натужной патетикой ничем не подкрепленных умозаключений, облеченных в форму громких строк обвинительного заключения. Сколько патетики, сколько значимости, сколько изобличающего преступников торжества следователя, вписывающего в обвинительное заключение: «Следствие имеет все основания для вывода, что в ходе подготовки к совершению покушения на убийство участниками организованной преступной группы в составе Квачкова В. В., Квачкова А. В., Найденова А. И., Яшина Р. П., Миронова И. Б. и других лиц было решено приобрести поролон (полимерный материал), на кусках которого вооруженные участники группы могли бы лежать на снегу в лесном массиве» (обвинительное заключение, стр. 94). Так и представляешь, что в руках следствия «Протокол собрания участников организованной преступной группы «Слушали о закупке поролона… Решили… Результаты голосования…». И точно так же красиво, звонко и пусто — ничем не подкреплен в обвинительном заключении «зафиксированный момент изучения обстановки в районе планируемого преступления для подготовки посягательства на жизнь Чубайса А. Б.», ведь ничего из того, что видели охранники Чубайса возле станции Жаворонки, к делу не относится: «Возле данных автомашин находилось около семи человек, в основном парни около 30 лет», но ни Яшин, ни Найденов, ни даже сын Квачкова Александр под эту категорию не подходят; «Лицо у мужчины было в красных пятнах, как будто заветренное или отмороженное», но и В. В. Квачков под это описание не подпадает. Тогда кого же видели сторожа Чубайса у железнодорожной станции Жаворонки, возможно, кого-то и видели, наверняка что-то видели, место уж больно бойко, только никакого отношения виденное ими ни к кому из обвиняемых отношения не имеет и уж точно не дает никаких оснований следствию для вывода о том, что охранниками Чубайса А. Б. был зафиксирован «момент изучения обстановки в районе планируемого преступления членами организованной преступной группы для подготовки посягательства на жизнь Чубайса А. Б.» (обвинительное заключение, стр. 17).
Для следователей форма выше содержания, и это естественно, когда содержание ничтожно, его же нужно чем-то драпировать, вот и превращается следователь из исследователя, аналитика, логика в заурядного шелкопера, чтобы натужностью напыщенных слов высокого штиля прикрыть ничтожность доказательств, И так порою увлекается следователь сочинительством, так ему Муза голову вскружит, в такой полет мысли введет, что где ж ему при его творческом вдохновении внимание на всякие мелочи обращать. Вот и пишет следователь в обвинительном заключении и вышестоящий прокурор ничтоже сумняшеся утверждает, не вникая в то, что утверждает, а скорее всего и вовсе не читая того, что утверждает, иначе бы сразу обратил внимание хотя бы на такой глаз режущий пассаж: «для подготовки посягательства на жизнь Чубайса А. Б., … использовалась управляемая Квачковым А. В. по доверенности жены автомашина «СААБ» с государственным знаком У226МЕ97…» (обвинительное заключение, л.л. 17, 269, 524 и др). Да нет у Квачкова А. В. ни машины «СААБ», ни доверенности жены на эту машину, как нет и самой жены, все это есть у Квачкова В. В. И такие ошибки, такая недопустимая небрежность не где-нибудь, а в обвинительном заключении, из которого следователь своим пером мастерит путевку для обвиняемых на пожизненное!
