Если хотите вести аккуратную переписку, то дайте чей‐нибудь адрес, например… какого‐нибудь попа, только не свой — так то для вас удобнее. Адресуйте пока (пусть адресует кто‐нибудь другой, малограмотный): адрес тот же… Андрею Григорьевичу Гордееву.
Резолюция императора гласила: «Кто такой?» Письмо было конфисковано. Начальнику Архангельского ГЖУ 16 октября было поручено «разузнать самым осторожным образом», есть ли у Аншукова в Петербурге знакомый, живущий в Шенкурске и занимающийся литературой. 18 декабря в III Отделение поступил ответ из Архангельска. Сообщалось, что Григорий Федорович Аншуков — крестьянин Шенкурского уезда, Велико-Никольской волости, Торнянского общества, деревни Лепшинской. Шестидесяти лет от роду, с семнадцати лет состоял в должностях сначала помощника волостного писаря, затем волостного писаря. Уезжал, в 1876 году вернулся на родину, живет с сыном в собственном доме, содержит питейное заведение, в котором торгует сын. «Жизнь ведет вообще не сообщительную, избегает всякого знакомства с односельчанами и ограничивая его только местным священником». Сведений о знакомых в Петербурге «не выходя из пределов осторожности, добыть в настоящее время не представилось возможным»[1350].
Даже знавшие о перлюстрации люди нередко не могли удержаться в письмах от высказывания, хотя бы и самого осторожного, своих подлинных настроений. Д.А. Милютин, живший в Крыму военный министр в отставке, записал в дневнике 1 февраля 1882 года: «…несмотря на всю сдержанность моих петербургских корреспондентов (опасающихся писать по почте что‐либо нецензурное), во всех письмах… проглядывает общее неудовольствие в обществе, какое‐то тяжелое чувство неизвестности, недоверия к нынешнему правительству, опасения неожиданных, крутых мер»[1351].
С конца 1890‐х годов перлюстрация фиксирует увеличение количества писем, отражающих нарастание оппозиционных, антиправительственных настроений, веру в приближение коренных преобразований российской жизни. Большие надежды возлагались на просвещенческую работу в широких массах. Корреспондент из Москвы 22 ноября 1898 года писал знакомой, Инне Кореневой, в Париж:
Дружная работа большого числа лиц, их взаимная поддержка, продуктивность работы, более интенсивное изыскание средств, взаимные выгоды привлекали мое внимание, и у меня зародилась мысль всех лиц, готовых содействовать народному просвещению, соединить вместе. Теперь цель достигнута. Нас свыше 150 человек. План работы таков. Содействие просвещению крестьянских и рабочих масс, помощь в самообразовании учителям и, наконец, изучение нашими членами постановки дела народного образования и экономического состояния классов на нашей родине. Первой цели мы хотим достигнуть распространением лучшей литературы в народе, как рассылкой библиотек, так и распродажей посредством книгонош; второй — основанием учительской библиотеки в Москве и рассылкой им книг; третья же цель будет достигнута обменными рефератами на животрепещущие темы, которые будут написаны и уже написаны членами союза. Нужно прибавить, что учительская библиотечка уже основана, рефераты уже читаются, отсылка библиотечек, как самое немудреное дело, давно практикуется кружками[1352].
Слушательница курсов в Москве, приехавшая из Сибири, А.А. Пятидесятникова писала своему знакомому, И.П. Рослякову:
В ноябре [1897 года] мне предложили заниматься в воскресной школе… Взамен тех сил, которые отдаешь, получаешь новый приток их… Тут предо мною взрослые работницы… приходящие в большинстве случаев с сознательными вопросами… Моя народная библиотека удовлетворить их не может, так что в воскресенье понесу им книжки. Одна из воскресных увезла штук 50 в деревню почитать своим. Мы уже успели сродниться, их интересы сделались моими. Зовут к себе, у одной была, столкнулась с рабочими, участниками стачки, — славные ребята. Вечер, проведенный среди них, сильно взбудоражил меня, еще более захотелось работать.
Другая слушательница курсов, Е.К. Никитина, в декабре 1898 года писала своей сестре в Нижний Новгород:
Я занималась в воскресенье с одним [рабочим] и осталась очень довольна и собою и им. Мы с ним беседовали о том, что хорошо бы читать книги и понимать их. Знаешь, очень интересный тип рабочего. Есть что‐то в нем революционное. Я этот день положительно была счастлива… Главная задача социалистов, кажется, заключается в том, чтобы вот таким путем выяснить рабочим их положение и чего они должны требовать; вообще мечтают о революции[1353].
Ольга Шулятикова, окончившая 4‐ю Московскую гимназию в 1893 году с серебряной медалью, младшая сестра будущего видного социал-демократа В.М. Шулятикова, писала жениху, художнику В.П. Кравцову:
У вас есть своя область, в которой вы живете всецело. А у меня свои задачи, которые я не променяю ни на что. Мне хотелось бы за эту зиму подготовиться к занятиям с рабочими, чтобы осенью сразу же, по приезде в Москву, заняться делом <…> Ведь вы знаете, единственная цель моя — учительство среди взрослых, которые в этом нуждаются <…> я хочу все свои знания передать другим. Другой жизни нет, и не может быть[1354].
И если одни планировали просто просветительскую деятельность, то другие занимались распространением революционной литературы. В ноябре 1898 года Н.И. Поповой писали в Москву из Нижнего Новгорода:
Я слышал: составляется список марксистских книжек для народа… Теперь, следуя, очевидно, примеру французских социал-демократов, а также постановлению Лондонского конгресса [конгресс II Интернационала в Лондоне в 1896 году], решили попытаться сдвинуть с места инертную массу крестьянства. Только одно меня смущает, что это за народные марксистские книжки? Уж не думают ли кружковцы, что в деревню пойдет и Бельтов [Г.В. Плеханов], и Ильин [В.И. Ульянов-Ленин]…[1355].
Резкое увеличение объемов перлюстрации с конца XIX века было связано, в частности, с ростом образованной части населения: студентов, служащих, интеллигенции, предпринимателей, общественных и политических деятелей. Конечно, далеко не всегда перлюстрация влекла немедленное наказание автора перехваченного письма. Но нередко дело обстояло именно таким образом. Например, в конце XIX века было перлюстрировано письмо гимназиста Бориса Грекова (будущего советского историка и академика Б.Д. Грекова) из города Грубешова (уездный город в Польше) студенту-медику Московского университета И.А. Будиловичу. Гимназист, в частности, писал о своем стремлении «принять участие в социально-демократическом движении». В результате будущий ученый был исключен из гимназии на последнем году обучения, которое вынужден был заканчивать в другой гимназии — города Радома[1356].
Практика массовой перлюстрации для выявления реальных настроений не только продолжалась, но и нарастала в начале XX века. В 1918 году журнал «Былое» опубликовал выдержки из «Обзора результатов перлюстрации писем по важнейшим событиям и явлениям государственной и общественной жизни России в 1903 году»[1357]. Обзор состоял из трех основных разделов. Отдел первый включал следующие части:
Самодержавие. Государь император Николай II; Краткое внутреннее обозрение и деятельность высшей государственной власти; Высочайший манифест 26 февраля [ «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка»]; Реформа местного управления и пересмотр законоположений о крестьянах по предначертаниям высочайшего манифеста; Высочайше учрежденное особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности.
Отдел второй включал следующие пункты:
Государственный совет; Министерство внутренних дел; Министерство финансов; Министерство народного просвещения; Ведомство православного вероисповедания; Министерство иностранных дел.
Отдел третий состоял из весьма примечательных пунктов:
Оппозиционное, противоправительственное и социально-революционное движение; Общий подъем общественного сознания и интереса к политическим вопросам. Успехи революционной пропаганды. Противоправительственные демонстрации; Тактика социально-революционной борьбы с государственным строем. Агитация среди крестьян; Рабочий вопрос; Революционная деятельность среди лиц военного сословия; Тайная переправа через границы империи политических преступников; Революционная деятельность русских эмигрантов за границей; Евреи; Поляки и малороссы; Армяне; Финляндия; Влияние на смуту группы русских литераторов, артистов и адвокатов. Вредное влияние на учащуюся молодежь некоторых лиц преподавательского состава высших учебных заведений. Студенческие вечеринки, землячества и организации. Революционное движение среди учащейся молодежи высших учебных заведений. Значение подпольной литературы, ее распространение. Брожение среди воспитанников средних учебных заведений. Политическое настроение у учителей и учительниц народных школ[1358].
