2. Потеря Новгорода. «Теневые» лидеры Юрьевичей — Ярослав Всеволодович и его сын Александр Ярославич Невский — в 30-е и 40-е гг. XIII в. фактически закрепили этот наименее пострадавший от татар стол за правителями Владимиро-Суздальской земли.
3. Литовская угроза. В работе Д. Н. Александрова, Д. М. Володихина «Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI вв.» убедительно показано, что между 1239 и 1252 гг. в Полоцке произошло утверждение литовской династии. А значит, целью литовских набегов, что по разрушительности своей, видимо, могли поспорить с татарскими, становится Смоленская земля. И вот в 1258 г. литовцы и полочане предприняли совместный поход в Смоленскую землю и взяли «войщину на щит» [Воскресенская летопись. ПСРЛ. Т. 7. С. 313].
4. Last but not least: роковое стечение обстоятельств.
«[1230] Того же лета бысть мор силен в Смоленсце, сотвориша четыре скуделницы и положиша в дву 16 тысяць, а в третьей 7000, а в четвертой 9000. Се же бысть по два лета» [Московская академическая летопись].
Почти все население Смоленска исчезло в один год.
И вместо бессмысленных комментариев: под 1232 годом Воскресенская летопись сообщает о нападении недавнего смоленского «подручного» — князя Святослава Мстиславича — на Смоленск с полоцким войском. Символично, что и финальную точку в истории независимой Смоленской земли поставила все та же «бледная царица» чума, после официального визита которой в 1387 г. то ли пятеро, то ли десятеро смолян могли лишь запереть ворота переполненного трупами мертвого города.
Вот она, точка бифуркации. 30-е и 40-е гг. XIII столетия, когда банальное стечение обстоятельств и результаты пары сражений вполне могли переписать историю Восточной Европы. Но мир с империей Ростиславичей со столицей в Смоленске, без Великого княжества Литовского и трех братских народов не сложился. Бывает. На рубеже XIII и XIV вв. смоленские князья еще пытались возродить былое величие, они еще сумели получить для себя Брянск и тем самым разрезать Черниговскую землю надвое, добив это славное прошлым княжество. Федор Ростиславич, пользуясь поддержкой Орды, к 1294 г. собрал странную «квазиимперию» из Смоленска, Ярославля, Чернигова, Переяславля, Витебска. Но точка бифуркации была пройдена, и историю уже определяли другие. Об этих других мы и поговорим в следующих главах.
А пока, подводя итоги этого печального раздела, нужно сказать несколько слов об известиях источников, позволяющих пролить свет на самоопределение жителей Смоленской земли в рассматриваемый период. До нас, к сожалению, не дошли собственно смоленские летописи. Однако, опираясь на сообщения летописцев Киева и Северо-Востока, можем заключить, что термин «Русь» и производные от него употреблялся в двояком значении — как обозначение особого народа (синонимом в данном случае может являться словосочетание «язык русский») древнерусского и как обозначения страны — государства (в этом случае синонимом служило словосочетание «Русская земля»). Во вводной главе мы уже обсуждали эволюцию употребления термина «Русь» как обозначение страны в узком и более широком значениях. Совершенно очевидно, что в состав «Руси в широком смысле» наш Смоленск входил: «Придоша Суздалци ратью к Новугороду… а с ними князь Мьстиславъ съ Смолняны и с Рязанци, съ Муромци с Торончаны, с Полочаны, вся земля просто Руская» [Новгородская четвертая летопись под 1169 годом].
По счастью, возможность из первых рук узнать, что думали о себе сами жители Смоленска, все-таки есть. Серия дошедших до нас подтверждений уже упоминавшегося договора Смоленска с Ригой 1229 г. не оставляет сомнений в том, что смольняне — составители договора с русской стороны — не только употребляли по отношению к своей области и ее населению термин «Русь» в его двух основных значениях, но и широко использовали производные от него — «русин», «русские» купцы, «Русская земля»: «Таже правда боуди Роуси в Ризе, на Готьскомь березе… Аще который товар възметь Роусиноу Немчича… Аще къторый Роусин или Немчичь (противитися) въсхочеть сеи правде, да тъ противен Богу и сеи правде» [Список 1229 г. и список XIII ст. после 1274 г. Русско-Ливонские акты. С. 420–445].
2. Долгое завоевание, или «Вся Русь должна принадлежать Литве»
Четыре группы причин, объясняющих поражение смоленского княжеского дома в конкуренции с другими великими домами, не могут полностью описать происхождение того великого кризиса, что охватил к XIII в. всё «семейное дело» Рюриковичей.
Некогда могущественное государственное образование уже как целое со времен Владимира Святославича Святого медленно теряло силу.
Общую причину этого кризиса применительно конкретно к Смоленску отлично сформулировал более ста лет назад П. В. Голубовский в своей блистательной монографии «История Смоленской земли до начала XV столетия»:
«…неудачи были, конечно, подготовлены всей политикой смоленского князя, внимание которого, главным образом, занимали интересы династические».
Здесь всё сказано. Практически во всех землях Руси сформировалось и постоянно воспроизводилось противоречие между интересами государства, концентрированным выражением которого и являлся сакральный род облеченных властью потомков Рюрика, и интересами конкретных земель.
В смоленской истории это выражено особенно четко: местные Ростиславичи использовали ресурсы земли не для округления смоленских владений, но для получения новых и новых столов для представителей своего княжеского дома. Этот постоянный экспорт князей и бояр сдерживал распад собственно Смоленской земли ценой её постепенной деградации.
Отмеченная специфика местной политики ярко отразилась в постоянной борьбе князя со смоленским вечем. Уже Роман Ростиславич, сын основателя династии, «много зле претерпел от смолян»: в 1175 г. смоляне прогоняют его сына Ярополка Романовича, оставленного отцом в городе, в 1185 г. отказываются продолжать поход на Киев. В 1186 г. в конфликте с другим Ростиславичем, Давыдом, пало множество лучших смоленских людей. В 1195 г. Святослав Всеволодович имел тяжбу и со своими родственниками, и со Смоленской землёй [см.: Голубовский П. В. История Смоленской земли до начала XV столетия. С. 114 и далее]. Наконец, уже после ордынского нашествия планы упомянутого выше Федора Ростиславича Черного по созданию огромной «династической» империи из русских городов, пожалованных ханом, были в 1297 г. сорваны именно в Смоленске, его родном городе. Нежелание горожан работать на такие проекты своего князя позволило, видимо, его племяннику Александру Глебовичу «взя лестью княжение Смоленское» [Лавр. лет. С. 500]. Легкий успех Александра Глебовича весьма ярко контрастирует с несколькими случаями неудачных попыток захватить город вопреки воле его жителей. Так, в 1298 г. тот же Федор Ростиславич безуспешно пытается вернуть себе Смоленск. В 1333 г. брянский князь Дмитрий Романович неожиданно предпринимает движение к Смоленску, причем приводит с собою и татарские отряды. Но, несмотря на ханскую помощь, предприятие Дмитрия было неудачно, хотя князья и «бишася много», разорив смоленскую округу [Никон, лет. Ч. III. С. 161; ПСРЛ. Т. 15, вып. 1, стлб. 47]. Наконец, в 1340 г. сам хан Узбек отправил большую татарскую рать под начальством Товлубия против смоленского князя. С татарскими войсками соединились рязанский князь Иван Коротопол, Константин Суздальский, Константин Ростовский, Иван Друцкий, а Иван Данилович, князь Московский, уклонился от личного участия, отправив свою рать под началом воевод. Союзники подошли к Смоленску, пожгли посады, разорили много сел, но города взять не смогли [ПСРЛ. Т. 1, вып. 3, стлб. 531; Никон, лет. Ч. III. С. 170–171; Супрасльс. лет. С. 133]. Удивительный факт на фоне печальной судьбы других русских городов, оказавшихся целью ордынского удара: Смоленск явно примерял доспех «неприступного бастиона» старой Руси.
А между тем, пока Рюриковичи, по большей части, еще продолжали бороться за лучшие столы, а не за укрепление своих земель, на северо-западных границах их владений случилось неизбежное. Литовские князья сформировали ядро своего полиэтничного государства и заключили союз хотя бы со своими элитами. Со времен Гедимина и его сына Ольгерда (первая половина XIV в.) Литва приступает к масштабной экспансии в интересах своих князей и своего общества, и противостоять таким объединенным усилиям князья и земли Руси не могут, да иногда и не хотят. Вопрос литовского завоевания Смоленска становится вопросом времени
Еще в середине XIII столетия, как мы видели, начинаются усиленные вторжения Литвы в западные волости Смоленского княжества. В 1234, 1245 и 1253 гг. происходят набеги на Торопец, что завершается в итоге отторжением северной части Смоленской земли. [Лавр. лет. С. 486; Новгород, первая лет. С. 244; 271, 274]. В 1358 г. Ольгерд Гедиминович Литовский вторгся уже в южную часть смоленских владений, на Посожье, и взял Мстиславль [Никон, лет. Ч. III. С. 213]. Смоленские князья пытались противопоставить этому наступлению когда покорность, когда — союз с Москвой, поднимающимся на Востоке аналогом Литвы, с князьями соседних земель. И в предпоследнем акте драмы в 1386 г. Андрей Ольгердович (да, именно Ольгердович) Полоцкий в союзе со Святославом Ивановичем Смоленским организовали поход против владений Ягайло-Ягеллы, Великого князя Литовского и свежеизбранного польского короля, «и много зла причинили христианам». В этой войне Святослав Иванович, видимо, желал вернуть Мстиславльские, Рославльские и Кричевские земли, принадлежавшие ранее смоленским князьям. Предприняв неудачный поход против Витебска и Орши, он направился к Мстиславлю, 7 мая 1386 г. осадил его и «начал добывать его и бить пороками… а по земле Мстиславской распустил своих воинов, и много крови христианской пролил». Трепетное отношение Рюриковичей к земле, которую они считали своей, налицо. Сюда, к Мстиславлю, и подошли полки Ягайлы. Смоляне потерпели поражение. Святослав был убит, а его дети, Юрий и Глеб, взяты в плен. Победители подошли к Смоленску и посадили Юрия Святославовича князем. Юрий принес Ягайло присягу на верность и признал зависимость от Великого княжества Литовского (ВКЛ) и Польши. Так и написали транслитом:
