Под небесами очутился,
И, запрокинувши лицо,
Вновь тихим звёздам подивился.
Они сверкали в вышине
И медленно куда-то плыли,
И, понимая всё вполне,
Ни слова не произносили.
***
День измерен сияньем златых куполов.
Поутру из окошка подъездного серого
Михаила Архангела вижу покров —
Три креста средь бетона, как мир, оголтелого.
А пройдёшь филиал преисподней — метро,
И душе, после толп сумасшествия тихого,
Благородной отрадой повеет остро
От могучего шлема Ивана Великого.
Переулок арбатский тоскою томит:
Крив и тесен, от ветхости нету спасения.
Но за мрачным изгибом он вдруг подарит
Золочёным крестом. Это храм Вознесения.
Не прикажешь вовеки ни сердцу, ни снам,
И душа не летит за границу чухонскую.
В небеса ли уйдёт... но уже где-то там
У крестов над московской страной вавилонскою.
***
Во мгле моей пустынно и сурово
Под сводами небесной немоты,
Лишь несказанно где-то брезжит слово,
А в слове том как свет сияешь ты.
Ты словно свет негласна, незакатна,
Ты просто льёшься из самой себя.
Вся тьма моя тебя вбирает жадно
И исчезает, смерть свою любя.
Я ухожу в пространствия иные,
Мне целый мир не больше, чем тюрьма,
И на лучи твои на светло-золотые
Душа моя летит к тебе сама.
Сергей Семанов МОСКВА—ПАРИЖ, ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ
Держим в руках роскошно изданный альбом "Парижский книжный салон — российская литература". Сотня страниц толстенной, как слоновая кожа, бумаги, фотопортреты, справочные материалы, даже особые листки "Для заметок" предусмотрены. Но вот поразительно — нет никаких выходных данных! Буквально никаких, ни в конце, ни в начале книги, даже в иных каких для того не предназначенных местах. Поневоле задумаешься, что за секретность? Вновь самиздат? Нет, он у нас в подарочном виде не появлялся. По следу бессчетных детективных сериалов возникает мысль: ФСБ, Моссад? А может быть, британская разведка Ми-6 или французские спецслужбы тут подсуетились? Не станем гадать, а лучше ознакомимся с содержанием таинственной книги.
Половина издания посвящена программе выступлений посланцев русской литературы в Парижском книжном салоне. Именно русской, ибо представители иноязычных литератур: от адыгов и бурят до чукчей и якутов, — там представлены вроде бы не были. Трудились долго, восемь рабочих дней, с 18 по 25 марта сего 2005 года. Об этом позже расскажем, а пока — о второй половине издания.
Оно озаглавлено чётко и недвусмысленно: "Писатели, представляющие литературу современной России". Очень интересно познакомиться с этими избранными представителями. Вопрос этот уже обсуждался в печати, и не только литературной. Язвительных замечаний было высказано множество, причем с самых различных сторон. Мы постараемся воздержаться от прямых оценок, воспользуемся способами статистическими, то есть сугубо объективными, а фактические сведения возьмем из характеристик (самохаракте- ристик?) данного секретного издания.
Итак, в Париж отправилась официальная делегация, немалые расходы на авиабилеты, проживание в весьма недешевых парижских гостиницах, угощение и прочие такие забавы — всё это, как говорится, на казённый счёт, то есть, выражаясь по-современному, на средства налогоплательщиков, включая и подати, взимаемые с бедных российских писателей, Париж не посещающих. Избранников оказалось сорок восемь, не считая обслуги их (о том попозже). Кто же они? Оставив пока зыбкую сферу творческих оценок, скажем о вещах простейших: каков возраст, пол, место проживания, гражданство и т.п.
В сорока восьми кратких жизнеописаниях новоявленных парижан весьма частой фразой является однозначное: "Живет в Москве". Таковых набралось 33 лица мужского и женского пола, 68%, то есть более двух третей. Тут впору говорить не о российских, а о столичных литераторах на парижской сбеговке. Еще четверо — из Петербурга, тоже город отчасти столичный. А как же остальная Россия, простирающаяся (пока) от Смоленска до Владивостока? Один из Ростова-на-Дону и один из Калининграда (б.Кёнигсберг). И всё.
Спрашивается, а где затерялись остальные девять избранников? Не надо беспокоиться — устроены они весьма прилично. Четверо обитают во Франции, им и ездить особо никуда не пришлось, двое — в Германии, тоже по соседству, по одному — в Израиле, в Швейцарии и в США. В итоге почти пятая часть "представителей" могут именоваться "российскими писателями" весьма условно — ведь не в творческих командировках там пребывают, а осели капитально. Таков подбор московско-питерско-зарубежных избранников России.
Можно при этом смело предположить, что эту однообразную по месту проживания ватагу устроители халявной поездки смогли переправить в Париж не без труда. Да, несомненно, если обратить внимание на возраст "литераторов современной России". Сразу задумаешься, а так ли уж они "современны" для сегодняшних читателей (допустим, что читатели у многих из них имеются). Простейший подсчет показал, к нашему сожалению, что почти половина парижских гостей перешли пенсионный возраст, и многие уже довольно давно (22 персоны обоего пола, 46%, почти половина, уточним "для протокола").
Неудивительно, что некоторые приезжие чувствовали себя на гостеприимной французской земле не очень бодро. Мы имеем в виду телесное состояние визитёров. Андрей Андреевич Вознесенский, разменявший давно восьмой десяток, не расставался в Париже с костылем. Предусмотрительные устроители вояжа озаботились, чтобы почтенного поэта сопровождала его супруга (тоже известная писательница, но в перечне официальных гостей она почему-то не значится). Русскоязычный "эссеист" (он так представлен) В.Пьецух и в Париже не смог расстаться с пагубными российскими слабостями. На приеме у двух президентов в Елисейском дворце, когда почетных гостей обносили шампанским, он спросил себе пивка, желая тем облегчить тело и душу. Вышколенные лакеи ответили, что в Елисейском дворце пива, к сожалению, не держат... Значит, правильно написали о В.Пьецухе составители таинственной книги: "Его поэтике присуще органическое игровое начало". Присуще, ничего тут нельзя возразить.
Мы коснулись только тех двух случаев, о которых уже сообщалось в московской печати, развивать этот сюжет из иных источников не станем. Завеса тайны пусть и далее пребывает над этим вояжем.
Имелись ли среди "литераторов современной России" лица, далеко пока отстоящие от пенсионного раздела? Проявив необходимое трудолюбие, удалось обнаружить двоих таких — даму и кавалера.
Журавлёва Наталья Борисовна, читаем выданную ей справку: "Родилась в 1974 году на Урале, росла и воспитывалась в семье бабушки в малюсенькой деревеньке на берегу реки Печора". Какая заманчивая экзотика для пресыщенных посетителей парижского салона! Но далее судьба писательницы делает крутой разворот — с Урала в Москву, а вскорости в парижскую Сорбонну. Там и прижилась, а как раз накануне открытия Книжного салона (какое совпадение!) вышла в свет первая в ее жизни книга. В Париже, разумеется. На Урале, как, впрочем, и в Москве, эту писательницу пока еще не смогли узнать.
Молодой кавалер-литератор тоже довольно своеобразен. Дмитрий Бортников (цитируем наш путеводитель) — "Прозаик, представитель "новой волны" современной российской литературы. Родился в Самаре в 1968 году, учился на филологическом факультете (где именно, опущено почему-то), покинул его на четвертом курсе. По гранту Сороса написал цикл лекций о литературе. По приглашению друзей в 1998 переехал в Париж, где остался жить. Прозу пишет с девяти лет. Первая публикация (1998) в русском журнале "Playboy". Роман "Свинобург" переведен на французский язык. Живет во Франции".
Пришлось пространно цитировать, ибо ни в каких самоновейших библиографиях имя этого сорокалетнего писателя отыскать не удалось. Однако и без того всё понятно: помощь дядюшки Сороса, приглашение в Париж от неведомых друзей, первая публикация в своеобразном издании, наконец — название неизвестного у нас романа. Да, истинная "новая волна". И вполне определенного оттенка.
