первом приближении это одно и то же.
О национальной специфике
Мироощущение, впитанное с молоком матери и обогащенное при общении с друзьями детства, а затем отшлифованное в более зрелом возрасте, порождает для каждого человека некий пакет правил правильного поведения, иными словами – «моральный кодекс». Относительно жизненного пути эти правила поведения есть одновременно все и ничего. Все – потому, что вносят главный направляющий вектор в человеческую жизнь, а ничего – потому, что каждый потенциально может проявить самостоятельность и скорректировать привитые поведенческие нормы. Для разных народов национальный характер фактически определяет их лицо, условия существования, их роль в истории.
Дадим следующее сравнение. Пусть некто решил собственными силами совместно с ближайшими родными и друзьями отремонтировать доставшуюся по наследству квартиру. Этаж и объем жилища – их можно считать соответственно аналогами расовой принадлежности и природных способностей – изменить невозможно. Зато можно от души покуролесить внутри помещения – то есть создать самого себя как личность. Проще всего в этих целях использовать всевозможные инструменты и материалы, а затем различные бытовые устройства, купленные в соседнем магазине, – все это можно считать аналогами национальных ценностных ориентиров. Поскольку набор их ограничен, у большинства жильцов внутреннее убранство квартир будет примерно одинаковым. Но кое-кто, конечно, может поехать за материалами для ремонта в другой город, а то и выписать их из-за границы. Погордится собой: во какой я крутой! Ему повезет, если родные шурупы выдержат тяжесть заграничной люстры, а пестрота заморских обоев не расшатает нервы. Со временем он поймет, если поумнеет, что главное в жизни не дешевая показуха, и второй или третий ремонт жилища он проведет с меньшей вычурностью – вернется к национальным корням.
Рассуждая о нациях, их достоинствах и недостатках, необходимо всегда и всюду помнить следующее: какие б характеристики ни давали национальному характеру того или иного народа, какие бы эпитеты ни придумывали – все они лежат вне сферы оценок «хорошо» или «плохо». На них глупо обижаться или гордиться ими. Национальные особенности возникают как результат исторического пути соответствующего сообщества людей и выработанного ею взгляда на жизнь. Ругать или хвалить сии сущности – все равно что осуждать европеоида за волосатость.
Так, традиционно итальянцев называют музыкальной нацией. Правильно, итальянцы любят петь, в Италии звучит много музыки, находятся самые прославленные оперные театры и хореографические школы. Однако если взять наугад какого-нибудь миланца и, скажем, лондонца, то априорно не известно, кто из них споет предложенную песню правильнее. Оценить можно талант только какого-то конкретного человека, у всех наций «способности» примерно одинаковые.
Разный характер – разное существование и результаты оной. Одни народы делают историю, другие откровенно наслаждаются жизнью. Эту мысль можно проиллюстрировать множеством примеров, мы ограничимся одним.
Помните, как в школьном курсе истории вам рассказывали о Яне Жижке, о гуситах и их подвигах? Выдвигалось много объяснений их успехов, кроме одного, по-настоящему верного. Незадолго перед сожжением Яна Гуса по Европе в очередной раз прокатилась жесточайшая эпидемия чумы. Вымирали целые области. А пригороды Праги по прихоти судьбы чума прошла стороной. В результате относительное количество чехов временно сильно выросло, они стали одним из самых больших народов Европы. Если б на их месте оказались, скажем, испанцы или французы, политическая карта мира претерпела б существенные изменения. А чехи не являются исторической нацией. Они живут себе и не тужат. Погуляли при удобном случае по европам, порезвились – и опять в свои уютненькие пивнушки.
Интересны отличия реакций представителей разных народов на бытовые коллизии. Например, после неудачной торговой сделки русский подсмеивается над самим собой. Надо же, опять обманули! Но ничего, голова и руки на месте – не пропаду. А впредь этого жулика буду обходить стороной. В такой же ситуации выходец из Дагестана или, скажем, любой среднеазиатской республики проникнется неподдельным уважением к обманщику: умный человек, молодец, надо бы познакомиться с ним поближе, поучиться у него. Еврей же воспылает ненавистью.
Приведенных примеров, мне кажется, достаточно, чтобы понять: знать национальный колорит и полезно, и интересно. Многие события становятся понятнее, когда в выпуске новостей сообщают национальности задействованных лиц. Да и отношения между государствами во многом определяются особенностями национального менталитета, наличием симпатий-антипатий между нациями.
Лев Гумилев всех западных европейцев относил к одному большому этносу, резонно подмечая, что различия в их мироощущениях пренебрежимо малы. Однако и того, что есть, достаточно нам, русским, чтобы с большой симпатией относиться к французам, чуть с меньшей – к испанцам и итальянцам, а к немцам и англичанам испытывать настороженность.
Граждане Индии вне зависимости от их национальной принадлежности – вероятно, их внутренняя жизнь нам безразлична – пользуются нашей симпатией и уважением, как и греки с иранцами. А также, видимо, все латиноамериканцы. Разве что к кубинцам у нас больше любви, чем, скажем, к каким-нибудь панамцам.
Отношение русских к китайцам и арабам, слагаясь из диаметрально противоположных оценок и пристрастий, можно полагать, скорее всего, нейтральным. В то же время к японцам, как и к финнам – «чухони сопливой» – мы относимся с высокой долей превосходства. Но это еще цветочки. Большинство южных тюркоязычных народов, извините за разнузданную откровенность, для нас вообще неполноценные люди, «чучмеки», «чурки». А слова «турок», «турка» в русской глубинке до сих пор еще используются как заменитель эпитета «дурак». Американцы же у нас ассоциируются с избалованными, умственно недоразвитыми детьми.
К относительно малым европейским народам чувственного отношения у русских не выработано. А зря: ярое, неподвластное рациональному объяснению русофобство поляков и венгров давно требует адекватной реакции. Да и эстонцам с латышами и литовцами пора бы выставить счет за многочисленные исторические прегрешения перед нами. Вот только соответствует ли подобное поведение русскому национальному характеру?
Сопутствующие вопросы
Рассуждая о национальной специфике, нельзя забывать, что мы оперируем «средними» характеристиками. Выбранный наугад немец по складу характера, по поведенческим стереотипам может оказаться более русским, чем какой-нибудь ростовчанин. Рядовой американец может иметь ярко выраженный китайский менталитет и так далее.
Допустимо сравнение народа, скажем, с пшеничным полем, окультуренным из рук вон плохо. На котором сортовые колосья соседствуют с разнообразными мутантами и сорняками, а также занесенными невесть каким образом горохом, льном, горчицей и так далее. Подобная засоренность, между прочим, не зло, а польза для любой нации, ибо придает ей дополнительную устойчивость к внешним веяниям. Ядро – в сравнительном образе обычная пшеница – лучше сохраняется.
Возникает вопрос, а
кто такие основные носители национального характера, где они живут?
Кто – в общем-то понятно: так называемые обычные люди, труженики. Те, что не занимают высоких руководящих постов, не мелькают на экранах
