Уильямс также сообщил, что Берч водил дружбу с человеком по имени Чет Браун*, бывшим жителем Бронкса, который переехал в Коннектикут. Такая информация представляла значительный интерес, поскольку Чет Браун из того же города в Коннектикуте был замечен в доме Карра в октябре 1977 года – тогда он, судя по всему, приезжал в гости к Майклу Карру. В тот момент я записал номер его автомобиля, и он просто хранился в моем досье на протяжении четырех лет. Этот Чет Браун и тот, которого знал Уильямс, имели одинаковый инициал, обозначающий их среднее имя [146]. Данную информацию я также передал в Квинс.
Берч и Браун остаются возможными подозреваемыми. И к ним вскоре присоединятся еще несколько человек.
Следователи из Квинса и я понимали, что дело оказалось намного серьезнее того, что нам удалось раскрыть в Нью-Йорке. Не стоило забывать и про убийство Арлис Перри и загадочного Чарли Мэнсона II. Однако никто из нас не был готов к тому, что вот-вот произойдет.
Дело Сына Сэма приготовилось совершить рывок вверх – в ряды богатейших членов общества.
А вместе с тем последует еще больше убийств.
Глава 20
Из чрева Зверя [147]
В июле 1981 года предчувствующего недоброе Дэвида Берковица перевели из Аттики в исправительное учреждение Клинтон в Даннеморе, штат Нью-Йорк. Расположенная в северо-восточной части штата, недалеко от канадской границы старая тюрьма в окружении исполинского серого забора считалась самой труднодоступной в системе. В Аттике, к огорчению Джона Сантуччи, остались ценные информаторы. Но в Даннеморе найдутся новые, более одного из которых впоследствии переведут в другое место, чтобы разобщить с Берковицем.
Честно говоря, ход связанных с этим событий выглядит подозрительно; так считал не только я, но и офис окружного прокурора.
Эти заключенные и один из ключевых внешних контактов предоставили важную информацию о деле. Все они хорошо знали Берковица. Каждому из них Берковиц раскрыл деликатные подробности – детали, которые повторялись разными лицами, общавшимися с Берковицем в период с 1979 по 1985 год.
В целях защиты источников, которым, возможно, когда-нибудь придется давать показания в суде, и чьи жизни могут оказаться под угрозой, все предоставленные ими сведения будут приписаны двум составным персонажам, которых я буду называть Винни и Дэнни. Реальные имена, письма и показания каждого из них имеются в распоряжении окружного прокурора Квинса, чьи сотрудники лично работали с двумя из этих людей. Остальных разрабатывал я.
Поскольку информация от разных источников содержала общие элементы, путь к ее подтверждению был один на всех. Согласованность показаний повысила доверие к информаторам и самому Берковицу, который, как оказалось, пересказывал им те же детали, что впервые описал нам в 1979–1980 годах – лишь с одним существенным отличием. Через своих товарищей по заключению и других людей он заполнил пробелы, оставленные нам для расшифровки в качестве подсказок. Источники заявили, что он был откровенен с ними по нескольким причинам, одной из которых стало его желание изучить возможность получения правовой защиты для себя и своей семьи в обмен на решение сделать следующий шаг. Берковец рассказал все как минимум двум информаторам-заключенным, чтобы узнать, не захотят ли ему помочь их адвокаты, и если да, то что они смогут для него сделать. Впрочем, в итоге он решил не развивать эту тему.
В отношении как Берковица, так и информаторов было относительно просто, хотя и трудоемко, сравнить их заявления и письма, накопленные за несколько лет, чтобы определить, насколько последовательны их версии. Они оказались последовательными. К тому же письменные свидетельства подкреплялись неоднократными личными беседами с источниками, которые я провел во время десятка с лишним посещений различных тюрем штата. Винни и Дэнни в 1986 году повторяли те же истории, что первоначально рассказали мне в период между 1979 и 1985 годами.
Я лично потратил много месяцев на проверку этих обвинений, в чем мне помогали департамент полиции Гринбурга в Вестчестере, лейтенант полиции Йонкерса Майк Новотны, вышедшие на пенсию детективы по расследованию убийств полиции Нью-Йорка Джо Бастери и Хэнк Чинотти, а также другие люди, пожелавшие остаться неизвестными из профессиональных соображений.
Затем мы сопоставили нашу информацию со сведениями, собранными следователями из Квинса, и все сошлось.
С учетом всех данных, нам открылось следующее.
* * *
В октябре 1981 года, после выхода в эфир интервью Сантуччи, Берковиц понял, что окружной прокурор верит в существование заговора. Раньше он рассказал Винни и Дэнни, что и Джон, и Майкл Карры состояли в культе и что Джон Карр точно нажимал на спусковой крючок.
Он не сообщил, стрелял ли в кого-то Майкл, но заявил, что, хотя на тот момент уже и сам «дрейфовал» в сторону сатанизма, случайная встреча с Майклом в Бронксе привела его в лапы группы в день, когда Майкл пригласил его на вечеринку в многоквартирном доме на Барнс-авеню. Берковиц также сказал, что культ оказался больше, чем он думал, о чем мы в Нью-Йорке уже и без того знали.
Теперь, в середине октября, он сообщил Винни, что группа планирует убийство на Хэллоуин.
Хэллоуин считается одним из главных сатанинских праздников, и, судя по услышанному Винни, убийство должно было послужить сразу двум целям: стать жертвоприношением культа и устранить еще одно слабое звено. «Внутреннее дело, типа убрать лишнего», – написал Винни.
Он заявил, что Берковиц ощущает себя не в силах остановить это. Но как же Берковиц узнал о планах группы?
По словам Винни, контакты с воли присматривали за Берковицем и держали его в курсе деятельности культа. Это заявление впоследствии подтвердилось информацией из независимых источников. Винни был потрясен, услышав о планирующемся убийстве. Он написал письмо близкому другу, где кратко изложил некоторые из ставших ему известными подробностей:
Если Сантуччи не все равно, можешь поделиться с ним всем этим. Я хочу, чтобы ты все ему передал. Большая часть этого ни фига для меня не значит. Но, если перечитать, могу сказать, там есть важные вещи, в которые сам я не врубился. Время важнее всего. Воспользуюсь шансом. Все это правда. Это правда, как я это описываю, как я это вижу. Постараюсь быть объективным. Окружной прокурор может решить, что это ничего не стоит.
Я не хочу никаких сделок. Никакой огласки. У этих больных есть свой фетиш. Их любимый способ убийства – выстрелы. Они сносят людям головы. У меня есть семья. А еще у меня есть голова, и мне хотелось бы ее сохранить.
Сантуччи не следует играть со мной в игры. Я жду, что он начнет анализировать меня и мои мотивы. Это цена, которую я должен заплатить. Меня нельзя причислить к лику святых. Все, что я могу сделать, это заткнуться, если какой-нибудь придурок попытается это обнародовать.
Больше всего во всем этом меня беспокоят две вещи. Преступление 31 октября, которое они запланировали, и то, как мне максимально безопасно для себя сообщить как можно больше об этой «Группе». Потому что следующая дата – 30 ноября. Потом – Новый год. Я не экстрасенс, но уже «предсказал» три преступления.
В деле замешаны наркотики. Думаю, настоящий ключ к разоблачению Группы кроется в связях с наркотиками и порнографией. Там еще есть незаконное оружие, но с ним сложнее, оно появляется лишь от случая к случаю. И у них уже есть арсенал. Но им нужны регулярные поставки наркотиков для собственных «вечеринок» и ради денег. И, помни: те, кто все это возглавляет, могут не верить в чушь о Сатане. Они верят в то, что людьми можно управлять и их использовать. Использовать очень эффективным образом. Отвратительно эффективным.
Они разглядели пользу. Не верю, что у них с самого начала все было так мудрено. Но они расширяются. А когда ты влезаешь в дела с наркотиками, порно и всякими операциями типа «девушек по вызову» со школьницами из семей среднего класса, становится жарко. Потому что в этом могут оказаться замешаны политики. Или влиятельные лица. Так что я, мягко говоря, напуган. Если я узнаю, что 31 октября они снесли кому-то голову, я могу впасть в ступор.
