Ключевым звеном в этой череде пророчеств и знамений является напутствие Сане со стороны монаха Порфирия, который видит ребёнка в первый раз, но сразу осознаёт его грядущую миссию: "…достойно совершити подвиг, возложенный на тя… Облекся еси во вся оружия… стал на брань противу миродержателей века сего… Препоясав чресла своя истиною и облекшись в броню правды…". Такую молитву читает он над "воином Христовым". "Воин – здесь пребывает, а Спаситель – там, над нами. Быстрой дорогой воин к Нему идёт, суровой дорогой…"
Финал романа открыт, как открыта текущая история, как открыта судьба всего простого русского народа, которую он должен, наконец, научиться вершить своим умом и собственными руками. В этом основной пафос яркого про- изведения Веры Галактионовой, настоящего патриота-державника и мастера самобытной художественной формы.
Георгий МЕЛЬНИК КОКТЕБЕЛЬСКИЙ ПАРАПЕТ
КОКТЕБЕЛЬСКИЙ ПАРАПЕТ
Приморский парапет – дом молодости нашей,
Оставил яркий след, был к творчеству так мил,
Казалось нам, что нет для встречи места краше,
О, скольких он людей вокруг объединил!
Давайте же, друзья, забудем хоть на время
Различие в чинах и возрастных границ
И возродимся вновь в восторженное племя
Поклонников вина и сказочных девиц!
***
Я проснулся – есть вино,
Но один, в своей постели...
Стало ясно, что давно,
Не бывал я в Коктебеле.
ЭЛЕКСИР ЖИЗНИ
Как долго жизни смысл искал,
В тех поисках одно запомнил:
Я грустен, если пуст бокал,
И бодр – когда бокал наполнен!
ПЕРЕБОР
Когда я в хмельном огне,
Да к тому же не знаю меры,
Достаются вечно мне
То гетеры, то мегеры.
ДВА МУЖСКИХ ВЗГЛЯДА НА ОДНУ ЖЕНЩИНУ
И в день рабочий счастьем полнится душа,
Когда на службе нахожусь с тобою рядом.
“Во всех ты, душенька, нарядах хороша”,
Но, полагаю, ещё лучше без нарядов!
В белье тебя увидев нижнем,
Решил, что лучше пролететь,
Как та “фанера над Парижем”,
Чем без белья тебя узреть...
***
Запретный плод, конечно, слаще
(Пресны общественные нравы),
Вот почему гораздо чаще
Хожу налево, чем направо.
***
По капле из себя раба давил,
Своих душевных не жалея сил.
Когда ж наполнился трёхведерный бидон,
Попробовал – чистейший самогон.
***
Моё признание не шутка:
Я – раб страстей. я – раб желудка,
Но иногда и – господин:
Когда в постели я один.
***
Эх, в прошлое сходить бы, похмелиться.
На несколько часов, не насовсем.
Вернувшись с колбасою за рубль тридцать
И водкою за два восемьдесят семь!
***
Когда тебе не пишется,
Когда на сердце гнёт,
Когда мотив не слышится
И не зовёт в полёт,
Читай поэтов книжицы
В полуночной тиши.
Когда тебе не пишется,
Тогда и... не пиши.
МЕЦЕНАТУ
Помоги, товарищ, мне
Хоть в неделю раз забыться,
Может, я в хмельном огне
Изловлю свою синицу...
Обойдусь без журавлих,
Хватит мне с икрою хлеба.
И, чтоб не стремился в небо, –
Три бутылки на двоих...
МЕДОСМОТР
Жил беззаботно, без печали,
Ел вдоволь, пил, гулял немало,
Покуда время не настало
Мне познакомиться с врачами....
И эти, в белом, эскулапы,
Легко: всего лишь за полгода,
В свои переложили лапы
Мои укромные доходы.
***
Ах, Карадаг – мой амулет!
Мильоннолетнее виденье,
Ты для меня десятки лет –
Любви родник и вдохновенья.
Но троп к тебе сегодня нет,
Что единили наши души.
Резной узор скалистой суши
Лишь красит утренний рассвет.
ПРОЗРЕНИЕ
Мой друг! На склонах Меганома
Постиг я суть закона Ома.
А в бухте у Хамелеона
Был покорён бином Ньютона.
Возле Шаляпинского грота
Без Бойля спорил с Мариоттом...
Я стал бы гений на века,
Не выпей литр коньяка.
Максим ЗАМШЕВ ДРЕВНИЙ ЗНАК
***
Дрожит горизонт за лесом,
Торопится стать ничем.
Шампанского – хоть залейся,
Хочу им поить грачей,
Чтоб пена жила на клювах
Сознанием правоты,
И чтоб возвращалось к людям
Желание высоты,
Чтоб небо, как покрывало,
Под утро сорвать я мог,
Чтоб ты в мою жизнь впадала,
Как самый большой приток.
Шампанское – весть благая,
Которую знают все.
Хочу, чтобы ты, нагая,
Пошла за мной по росе,
А после со мной летала
С улыбкой от облаков,
К другим облакам, где мало
Народу, но тьма веков.
Из тёмной вселенной этой
Нащупывал Бог слова.
Ты песни моей неспетой
Не помнишь, и ты права.
Напрягся бокал всей осью,
Коснёшься – и сразу в крик.
А грач, что забыл про осень,
Отчаялся и охрип.
Истлели в руках фиалки,
Закатам – пора шалеть.
Враги – не страшны и жалки,
Друзей же нельзя жалеть.
Ты раны мои залечишь,
Сойдя навсегда с пути.
Шампанского хоть залейся!
Не слушай меня, лети!
Бокалы сомкнём, отметим,
Что кровь с виноградом врозь.
И ты между тем и этим –
Огромная в сердце гроздь.
***
Прошлогодней давности стихи,
Как на удивление, тихи.
Женщины, с которыми расстался,
Как в жару мороженое, тают.
Их любовь другие сохранят.
У злодея наготове яд.
Не театр – мир, а закулисы,
Хитрость и коварство – это к лисам,
Глупость и упрямство – это волчье.
Занавес давно разорван в клочья,
Зрители исчезли кто куда.
Ничего в бокалах кроме льда.
Будто новогодние шары,
Рифмы удивительно стары.
У злодея на столе сирени,
