Весь ты - из дивного нежного духа
Лёгких и зыбких надежд!
* * *
Вадиму Дулепову
Душой повелевает лад,
храним пророками, царями:
Давидов покаянный кант
смирял Саула беснованье.
Одна гармония, игра
дух исцеляет прокажённый[?]
О, как глубоки обертоны
голосового серебра! -
стихов твоих, где говоришь,
столь потаённо, безымянно,
и паузой - кровоточишь,
незаживающая рана, -
несокрушённого ребра
Христова, грань Его страданья[?]
И поступь лёгкая пера -
горчайшее иносказанье.
Смущён безумностью людской -
вслед отроку, отроковице -
и отуманилась тоской
сиреневая роговица.
А я - адамова ребра,
и только грань твоей свободы, -
не наречённая - сестра
под скоротечным небосводом.
На росстани, среди снегов,
наш, невозможный и недолжный,
дом, без опор и без основ,
бескровельный и безнадёжный.
И только ветер, что несёт
печаль по замкнутому кругу,
у леденеющих высот
нас будет прижимать
друг к другу[?]
* * *
Несознаваемая речь.
Иной язык. Страна другая.
Смотрю - а смысла не извлечь,
и слушаю - не понимая[?]
Но попускаемо судьбой,
как недосмотр её, небрежность:
всё убывающая боль,
всё возрастающая нежность.
ПЯТИКНИЖИЕ
Александр Чуманов.
Выше звёзд - другие звёзды: роман, повести, рассказы. - Екатеpинбуpг: Банк культурной информации, 2012. - 731 с. - 1000 экз.
Книга уроженца г. Арамиль Свердловской области включает роман "Суп из кузнечиков", фантастическую повесть "Выше звёзд - другие звёзды" и рассказы, многие из которых опубликованы впервые. Роман написан в 1993 г., повесть - в 1991-м, но произведения актуальны и сейчас. Человек, общество, смысл нашего бытия - эти и много других мыслей возникает у читателя. О творчестве А. Чуманова писатель В. Богомолов написал в рецензии на книгу "Житуха": "По яркости изображения жизни в литературе и по силе воздействия произведения на душу человека, по важности поднимаемых вопросов я бы рискнул отнести А. Чуманова к плеяде таких писателей, как В. Шукшин, Ф. Абрамов, В. Астафьев. Пишет очень свободно, по-своему самородно, без всякой вычурности, просто, но пронзительно, и чтение захватывает[?] Он наблюдателен и критичен, хороший аналитик и психолог, одним словом, талантлив".
Александр Туринцев.
Обрывистой тропой. - М.: Водолей, 2012. - 88 с. - 100 экз. (Серия: Малый Серебряный век).
Александр Александрович Туринцев (1896-1984), русский эмигрант первой волны, участник легендарного "Скита поэтов" в Праге, в 1927 г. оборвал все связи с литературным миром, посвятив оставшиеся годы служению Богу. Книга Туринцева впервые выходит отдельным изданием в России. Лишь в антологии "Строфы века" есть страница, посвящённая Александру Александровичу Туринцеву. Предваряя публикацию, Евгений Евтушенко писал: "В последние годы был настоятелем русской церкви в Париже и очень часто приезжал в Москву, очаровывая всех, с кем встречался, не только рассказами о встречах с Гумилёвым, поэтами "парижской ноты" в пору эмиграции, но и драгоценным умением выслушать чужие боли, обиды, посоветовать". Поэзия Туринцева исповедальна, при этом проста и безыскусна. Она напоена не "парижской нотой", а, скорее, московской:
[?]И каждый твой бессильный взлёт,
Вся жизнь, растасканная понемногу,
Кривляясь, станет у порога
И перед взором проползёт
Потрескавшейся фильмой на экране.
Александр Бондаренко.
Денис Давыдов. - М.: Молодая гвардия, 2012. - 368 с. - 5000 экз. (Серия: "Жизнь замечательных людей").
В серии "ЖЗЛ" вышла уже вторая книга о воине и поэте Денисе Васильевиче Давыдове. Первое жизнеописание, составленное Геннадием Серебряковым, вышло в 1985 году. Второе, приуроченное к 200-летию войны 1812 года, появилось совсем недавно. Автор, военный историк и писатель А. Бондаренко, оценивает, а порой и переосмысливает известные факты, уточняет правдивость укоренившихся легенд о поэте-партизане и размышляет по поводу объективности взглядов историков и литературоведов различных времён. Бондаренко как подлинный исследователь не сочиняет сцены из жизни своего героя, а собирает документальные свидетельства. В итоге получился портрет поэта-партизана в окружении современников. Денис Давыдов предстаёт читателям героем своего времени, без лакировки и мифологизации. "Я не поэт, я - партизан", - утверждал "гусар летучий", возможно, и не без некоторого кокетства. Но в истории остался на равных в двух ипостасях. А кроме этого - пламенным патриотом:
За тебя на черта рад,
Наша матушка Россия!
Лидия Либединская.
Зелёная лампа. - М.: Астрель, 2012. - 475 с.: ил. - 2000 экз.
Лидия Либединская, урождённая Толстая, уже одним своим происхождением обречена была попасть в круг избранной литературной интеллигенции. Её крёстным был Вячеслав Иванов, ей, маленькой девочке, Юрий Олеша рассказывал о замысле "Трёх толстяков"; Алексей Кручёных, Михаил Светлов и Александр Фадеев были её близкими друзьями, а Марина Цветаева обещала её учить французскому языку. Она вышла замуж за одного из "серапионов" - Юрия Либединского, автора романов "Мятеж" и "Комиссары". Это был обычный для тех лет брак представителя новой элиты и дворянского сословия. Либединская прожила счастливую и долгую жизнь, полную любви, умных разговоров, встреч с тонкими, понимающими людьми. Её воспоминания интересны ещё и потому, что она была восприимчивое и довольно наивное дитя эпохи, взросление её происходило в старой, ныне исчезнувшей Москве, в те самые 20-30-е годы, когда бывшее было разрушено, а революционный порыв рождал не только чудеса, но и чудовищ.
Мустай Карим.
Радость нашего дома. - Уфа: Издательство "Инеш", 2012. - 160 с. - 3000 экз .
Тёплая трогательная история, написанная башкирским классиком, рассказывает о жизни обычной детворы в небольшом ауле. Идёт война, и к повседневным заботам добавляется ещё одна - чтение долгожданных писем. Одну такую весточку присылает мама главного героя произведения, маленького Ямиля, неожиданно уехавшая в город и оставившая сына на попечение бабушки. Мама возвращается в родной аул не одна: она привозит Ямилю сестру, девочку по имени Оксана, к которой башкирский мальчишка привязывается всей душой. Ямиль изо всех сил старается помогать Оксане, защищает её, ведёт себя как настоящий мужчина. Неторопливое светлое повествование с чудесными детскими диалогами. Финал книги и радостен, и печален: дети расстаются, но с разлукой примиряет то, что для башкирской семьи маленькая Оксана осталась радостью. В детский сборник Мустая Карима вошли также пьеса "Петушиная мельница" и рассказы.
Книги предоставлены магазинами "Фаланстер" и "Библио-Глобус"
Мастер противоречий?
ДВА МНЕНИЯ ОБ ОДНОЙ КНИГЕ
Три повести Сергея Муравина произвели на меня противоречивое, даже двойственное впечатление. Объективно это хорошая литература. Чувствуется, что автор умеет сказать точно и жёстко, выразить любые оттенки чувства и мысли. А вот субъективно мне трудно принять эту жёсткую прозу, почти безостановочную смену "кадров".
Мне трудно принять прозу без положительного героя, с достаточно мрачным взглядом на окружающую действительность. Причём именно действительность - Муравин пишет сегодняшний мир, а на это почти никто из его коллег даже не замахивается. Мир писателя - не литературный, а максимально приближённый к реальности - здесь пьют, врут, занимаются подделками, лудят книги за приближённых к крупным издательствам бездарных фавориток[?] Проще говоря, натурализмом это не назовёшь, но отвращение чувствуется. Мне это не близко. Хочется увидеть в идеологии автора какой-то просвет, надежду, перспективу. Этот просвет есть - герой повести "Псевдоним" отказывается от тайного сочинительства за других и пытается вырулить к собственному творчеству, к самостоятельности, к одиночеству. Боюсь, что это вряд ли получится, если экстраполировать линии сюжета в будущее - за пределы книги.
