Трагическое положение сельской молодежи, безработной и безграмотной, предусмотрено самой системой. Высшее образование в Латвии платное, а стало быть, у деревенского мальчишки нет никакой возможности получить хорошую профессию, выбиться из нищеты и грязи. Молодежь, еще не утратившая иллюзий, отвечает на это взрывом похоти и животной злобы. Но есть и другой выход: за прошедший год в нашей небольшой деревушке четверо парней наложили на себя руки. Самому младшему было восемнадцать. Мать нашла его утром в хлеву, висящим возле двери. Образ этого ребенка, не нашедшего места в жизни, и вид пьяной старухи, раскинувшей тощие ноги на траве под хохот проходящей толпы — вот таковы, похоже, символы новой суверенной Латвии.
8 июля 2003 0
28(503)
Date: 08-07-2003
Author: Александр Синцов
ПРОДАТЬ КОРМИЛИЦУ...
Повод к спекуляции землями Подмосковья заложен в самом кадастровом кодексе. Согласно этому документу средняя цена подмосковной земли составляет 17 тысяч рублей за гектар. А рыночная — несколько сотен тысяч долларов. С помощью этой ценовой "вилки" сейчас интенсивно растаскивается жирный земельный пирог. Вторая, земельная, приватизация идет полным ходом. Помня уроки Чубайса, ставшего именем нарицательным, организаторы этой приватизации не "светятся" на экранах телевизоров. Действуют тихой сапой. О подробностях захвата земель могут поведать разве что подвергнувшиеся атаке новоявленных латифундистов председатели колхозов.
Наш корреспондент встретился с Петром Николаевичем Корневым, руководителем сельхозпредприятия, называемого до сих пор колхозом "Имени Владимира Ильича", что в Ленинском районе, который расположен в десяти километрах от МКАД. Здесь структурой, поддерживаемой правительством Московской области, еще прошлой осенью началась операция по скупке земли у населения. Всю эту кампанию по "захвату земель" негласно возглавляет, как говорят, первый заместитель председателя правительства Алексей Пантелеев. Похоже, это тот самый начальник штаба 40 армии, подчиненный губернатора Громова еще в Афганской войне.
"ЗАВТРА". С наступлением лета, отпускного сезона "боевые действия" на вашей территории не ослабли?
Петр Корнев. Захват земель сейчас, наоборот, активизировался — тем более, что совсем недавно вышел закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения. Но закон имеется только федеральный, областного еще нет. Поэтому сейчас, в образовавшееся смутное время, скупщики действуют особенно агрессивно.
"ЗАВТРА". А когда и как начались "боевые действия" у вас в колхозе?
П.К. Началось у нас все с того, что в колхоз приехали представители некоей компании под названием "Эстэйт Фортис". Ее представляли некто Булгаков и Захаров. В один из выходных дней подогнали четыре автобуса и громко объявили, что дают за каждый пай по пятнадцать тысяч рублей наличными и сразу. Желающих обзавестись такой суммой, особенно среди пенсионеров, оказалось достаточно. Их посадили в автобус, доставили в Москву в район Кузьминок, завели в кинотеатр, поставили милицейскую охрану, привезли из Зеленограда нотариуса Гудкову, которая и оформляла сделку.
Пенсионеры подписывали доверенности на право передачи голоса постороннему лицу, а также договора о продаже имущественного земельного пая. Хотя имущественный пай в колхозе не оценен и в натуре не выделен.
Получив по пятнадцать тысяч рублей, а для бабушек, имеющих колхозную пенсию в полторы тысячи, это были очень большие деньги, все привезенные в кинотеатр передали право управления в руки некоего Сабирова. Всего за первый заход было скуплено 273 доверенности.
Затем через несколько дней "захватчики" собирают колхозников, человек сорок-пятьдесят. Но в протоколе указывают цифру присутствующих 273. На этом собрании выбирают нового председателя, новое правление. На следующий день, без проведения какой-либо юридической экспертизы документов, они провернули дело по перерегистрации колхоза. Помогла им в этом заместитель руководителя Видненской налоговой инспекции Лилия Федотова. Если раньше колхоз назывался "Производственный кооператив колхоз-племзавод имени Владимира Ильича". То у них из названия исчезла только одно слово "колхоз-племзавод". Остальное как прежде.
К этому времени многие бабушки поняли, что их обманули. Появилась оппозиция "захватчикам". К новым хозяевам колхоза стали ходить делегации, угрожать судебным разбирательством. Тогда они усилили дачу. "Отстегнули" еще по полторы тысячи за каждый отработанный год. И вышло на руки по сорок пять-пятьдесят тысяч. Но эта сумма всё равно ни в какое сравнение не идет с истинной стоимостью имущественного пая.
Судите сами, на тот момент колхоз располагал шестьюстами головами дойного элитного стада. Если бы продать только коров, то этого бы как раз и хватило на подачки в сорок-пятьдесят тысяч. То есть одной только продажей коров можно было новоявленным "инвесторам" возместить все затраты по приобретению хозяйства.
Естественно, несогласные колхозники подали в суд. Определением Видненского суда мои полномочия были подтверждены. Судебные приставы усадили меня в кресло председателя. 19 ноября 2002 года состоялось собрание колхозников, на котором присутствовал 351 человек. И мы решили переходить в муниципальную собственность. Такая договоренность с районом была. До перехода в муниципальную собственность обязанности председателя колхоза этим собранием были возложены на меня. На что наши противники ответили объявлением процедуры банкротства колхоза. А по закону в период процедуры банкротства никаких перерегистраций быть не может. Дополнительно к тому наши противники подбирают несколько человек из совхоза "Крекшино" и подают от их имени иск в Наро-Фоминский районный суд без указания числа. В таком виде его и утверждает председатель суда. Согласно этому сомнительному документу, суд предписывает мне "не чинить препятствий в исполнении обязанностей" новоявленным хозяевам. Их поддерживает в этом правительство Московской области. И настал день, когда приехали из области судебные приставы, сняли нашу охрану и некий Зеров стал у руля хозяйства.
Вся затея с районным судом нужна была им для того, чтобы утвердить протоколы "своего" собрания. Мы воспрепятствовали этому, случайно узнав о времени заседания и явившись туда. Нам в вину ставилось то самое "учинение препятствий" исполнению обязанностей нового председателя. Мы спрашиваем у его адвоката: а не скажете ли вы, как он, этот самый новый председатель, добирается до места работы из Москвы — это сто двадцать километров. "И вообще,— спросил я,— видели ли вы в лицо своего подзащитного?" Адвокат ответил: нет, не видел. Вот так фабрикуются иски.
И тогда вся эта афера, как говорится, зависла. Получилось, что "захватчики" вложили деньги в никуда. В Регистрационной палате имущество, земельные паи оказались не зарегистрированы. Дело застопорилось. И, видимо, те силы, которые их финансировали, притормозили свою деятельность. Два месяца работникам хозяйства не выплачивается заработная плата. Никого из "инвесторов" в хозяйстве давно уже не видно. Хотя охрана усилена. Организовано частное охранное предприятие с собаками.
В образовавшееся затишье мы "бомбили" письмами и телеграммами губернатора. Их всех переправляли в министерство сельского хозяйства. Там письма клались под сукно.
Вот на таком этапе "реформирования" находится сейчас наше хозяйство.
"ЗАВТРА". Что вы намереваетесь предпринимать дальше для сохранения земли под сельскохозяйственное производство?
П.К. Сейчас, как я уже говорил выше, над нами нависла процедура банкротства. Долг наш — 15 миллионов рублей. А инициатор банкротства — Межрегионгаз, которому колхоз был должен около трех миллионов рублей. В принципе ничего страшного в процедуре банкротства я не вижу. Начнет действовать программа оздоровления. Поможет район. Как-то будем из этого положения выбираться. Хозяйство у нас когда-то входило в десятку лучших в СССР. От той мощи кое-что еще осталось. И земля еще не уплыла у нас из рук. "Инвесторы" деньги вложили, но полного права на владение не получили. Правда, теперь уже другая фирма под названием "Берейта" пытается дожать нас. Она готова заплатить долг в пятнадцать миллионов, но у нее нет для этого законных оснований. Снова колхозникам предлагается вступить с перекупщиками в коммерческие отношения. Теперь еще более выгодные, как они пытаются убедить работников и пенсионеров.
Применяются и совершенно неприемлемые способы овладения землей. К примеру, у нас в сейфе хранились свидетельства на право владения земельным паем умерших колхозников, уволенных из колхоза по собственному желанию, но свидетельства на них были выписаны. Сейф вскрыли. И документы этих "мертвых душ" пустили в ход. На фоне всей этой суеты в период "нового" правления поголовье коров уменьшилось на 125 голов. Не пущена центральная котельная. Зарплата не выплачена за апрель.
