Моя жена достала коробку, где лежали все документы Раджа – родословная, справки о прививках, дипломы, жетоны...
Сосед внимательно прочитал справки о прививке от чумки, бешенства и спросил:
– Не подделка?
– Я ж не враг своей собаке...
– Оно, конечно, – с интересом читая родословную Раджа, буркнул старик. – Это что ж, такие знаменитые родители у него?
– У собак родословные точные... – и я рассказал о клубах собаководов, питомниках, где выводятся элитные породы, о преимуществах и достоинствах той или иной породы. Старик внимательно и с интересом слушал меня, его всегда озабоченное домашними заботами лицо подобрело, стало мягче.
– Скажи, сосед, только как на духу, неужто в этой бумажке точно указаны все родичи твоего пса? – с недоверием посмотрел старик на меня и кивнул в сторону сеней, где с Раджем тихо занимались дети.
– Истина, Терентий Савельевич... – подтвердил я.
Сосед вздохнул шумно, блуждая выцветшими от времени глазами, и попросил:
– А погладить его можно?
– Ты что, старый, рехнулся? – прервав беседу с моей женой, уставилась на мужа соседка. – Мало тебе, что меня хватанул?
– Это впервые с ним... Он всё понимает... – виновато заметила жена.
Я окликнул Раджа. Он вошёл с достоинством, оглядел соседей и лёг возле меня в положении "сфинкса". Дочь и сын стояли у порога и настороженно смотрели на нас, чем-то закончится для всех нас этот разговор…
– Раджик, сосед наш – человек хороший... Ты ему понравился. Он хочет погладить тебя. Ты же у нас умница... – и я почесал за клинастыми, горячими у основания ушами. И почувствовал, как Радж напрягся. – Терентий Савельевич, можете поласкать его...
Старик робковато протянул руку к Раджу. Я подсказал, чтобы он был смелее, не делал резких движений. Но как только чужая рука коснулась чёрной спины Раджа, у него под кожей пробежали мелкие волны, будто ему неожиданно стало холодно. Я успокоил собаку: потрепал по мощному загривку, сказал нежные слова. Сосед осмелел и провел ладонью по голове, по спине, легонько прихлопывал по крестцу.
Радж лежал чёрным изваянием и преданно смотрел на меня.
– Совсем псиной не воняет, – резюмировал старик. – Будто и не собака... Гладкий, чёрт...
Радж повернул голову на соседа, в рыжих глазах блеснули огненные бесенята.
– Сосед пошутил, – успокоил я Раджа и положил руку ему на голову. – Ты понравился ему...
– Неужто понял? – старик вперился в Раджа. – Надо же!
Пока мы мирно разговаривали с Терентием Савельевичем о собаке, его повадках, моя жена вела тихую беседу с пострадавшей об ущербе, нанесённом Раджем её гардеробу. И в то же время я слышал, как жена мягко и тактично защищала Раджа...
– Я, как и вы, Анастасия Михайловна, не люблю собак... Честно окажу, даже не хотела, чтобы в квартире жила собака, да ещё такая большая. Однако со временем привыкла – Радж покорил меня понятливостью, преданностью... Понятно, что мы возместим... юбку, бельё...
Соседка согласилась, что пёсик, видать, действительно умный, не то что та шавка, испугавшаяся её пинка... И, слава богу, что хоть тело он не прокусил, правда, штаны в четырёх местах порваны, юбка пострадала, хотя и сшита из солдатской плащ-палатки...
– Тряпками занимаешься, а тут вона какая родословная! – потряс паспортом старик. – Как фамилия твоего прадеда, помнишь? – вдруг спросил он жену.
– Откуда помнить? Я ж его в глаза не видела, – отмахнулась старуха.
– А вот он знает! Десять или сколько там колен знает! – и старик уважительно, как послушного сына, погладил Раджа по голове.
Уходя, сосед попросил на время паспорт и родословную Раджа.
– Детям покажу, соседям...
– Не надо, зачем, – отказал я и по лицу старика заметил, что мой отказ обидел его.
После ухода соседей у нас в комнате долго стояла гнетущая тишина. Дети молча листали книги, жена сидела, всё ещё находясь под впечатлением происшедшего, за столом, подперев подбородок, и смотрела в окошко, тревожась, как бы зятья соседей, ещё добавив горячительного (тем более, что повод был), не вернулись обратно.
– Что будем делать, если они придут?
– Теперь-то уж незачем. С Анастасией Михайловной уладили... Хорошо ещё, что не прокусил тело...
– Всё равно, наверно, очень больно... Синяк-то со сковородку.
Примерно через час я услышал, как на улице закричали пьяные зятья Анастасии Михайловны.
– Эй! Мужик, не боись! Выходи!
На миг я растерялся, но всё же направился к двери. Жена вцепилась в руку.
– Не ходи... Позови милицию...
Дети испуганно смотрели на нас, Радж нервно поскуливал, шерсть на загривке вздыбилась, в груди опять заклокотало...
– Не волнуйся, ничего не будет...
Выйдя на крыльцо, я увидел весёлые лица пьяных соседей.
– Что вам? – как мог строже спросил я.
– Слушай, покажь своего бесхвостого, – миролюбиво попросил задиристо-насмешливый Афоня. Его квадратное лицо сейчас излучало добродушие. – Мамка говорит, пёс у вас дворянских кровей. Неужто правда?
– А папаня сказал, что гладил его... Верно? – это подал голос шумливый Сабир. – А можно мне его погладить?
– Сейчас, соседи, нельзя. Собака возбуждена. Да и перегар водочный не любит. В другой раз...
– Трезвенник, выходит...
– Ещё какой! – с трудом сдержался я, чтоб не рассмеяться.
– Во даёт! Тогда покажь документы, что он из графов!
Я крикнул детям, чтоб они дали Раджу паспорт и родословную.
Радж в зубах принёс все бумаги, сел возле меня и как гипнотизёр упёрся глазами на молодых людей.
– Ну даёт! – восторгался Афоня. – Неужто у него, как и у меня, имеется паспорт?
– Имеется-имеется, – подтвердил я. – Вот, – и протянул соседям документы Раджа.
– Ребята, ну кабыздох даёт! – держа документы собаки, улыбнулся Афоня. Он рассматривал внимательно, заинтересованно. – Ведь и кумекает – бурчит. Папаня правду сказал.
– Жалко, у нас татар в избе собак не держат. Такого молодца я заимел бы... Хорош сукин сын...
Радж недовольно буркнул и двинул плечами. Зятья Терентия Савельевича долго и внимательно изучали паспорт и родословную Раджа. Их лица вытягивались от удивления и неприкрытого почтения к тому, что было написано в документах.
– А чего же справку о прививках не смотрите? – напомнил я.
– Дорогой, зачым?! Сразу видно – князь! – лихо махнул рукой кавказец.
– Сабир, ты прадеда своего знаешь? – ткнул кулаком в бок родича Афоня и громко расхохотался. – Надо же, семь колен! – Он счастливо тряс над головой документами Раджа: – Во!
– Сам-то кого помнишь? – ощетинился Сабир.
– Откуда! – безобидно отмахнулся Афоня.
– А чего ж тогда спрашиваешь?
– Вот что, мужики, бесхвостый, видно всё же не зря хватанул нашу тёщу, – подал голос кавказец. – Я её знаю больше вас... Так что, сосэд, не помни на нас зла. Она, понимаешь, вбежала и кричит: умыраю, собака укусыла... А мы закусывали, понимаешь, разговор душевный вели о том, о сём. Хошь, Сабира, Афона спроси. Жалко стало тёщу...
– Всё же она – маманя наших жён, – добавил Афоня. – Кричит, бесхвостый укусил! А пёс твой, сосед, – незаметно перешел Афоня на "ты", – нам сразу не понравился – шибко гладкий и гордо ведёт себя... А вот, сосед, деда своего я помню – Кристалов Иван Федорович! С войны пришел с орденом Красной звезды, медали, гвардеец... Ранен был несколько раз... Помер после бани. Пришёл, сказал, худо себя чувствует, лёг и не проснулся… Вырастут мои дети... Спросят о моём родословии. А я им тык-мык и всё. Как у одного поэта: "Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз..." Родословную свою знаем: маму и отца – и баста... А у твоей собаки, сосед, вон какая длинная родословная!
– А я вот не знаю даже отца и маму – в детдоме вырос, – грустно заметил Сабир.
– Я – из князей! – вскинул голову кавказец и с неприкрытым превосходством оглядел родственников.
– У вас на Кавказе через одного все князья, – поддел Афоня.
– Да, не вэришь? Дам телеграмму, пришлут все бумаги! Больше, чем у его, понимаешь, собаки!
– Меня тоже не в капусте нашли, – грустно заметил Афоня.
