Неожиданно Бладу представляется возможность изменить свою судьбу: на остров нападают испанские пираты, и отважный врач вместе со своими товарищами по несчастью захватывает их корабль. Лишенный родины, он сам вынужденно становится пиратом. Обретенная свобода и новая «профессия» не изменяют благородную натуру Блада. Он не только показывает чудеса храбрости в битвах с врагами и в стычках с другими пиратами, но и остается истинным патриотом, ненавидит самодуров-правителей, защищает слабых и женщин, а по отношению к своему экипажу проявляет себя бескорыстным и верным другом, чем завоевывает всеобщую любовь.
Не удивительно, что такой романтический герой легко приобретает симпатии зрителей.
Но удача не всегда сопутствует постановщикам приключенческих картин. Советским зрителям известны, например, итальянская киновариация бессмертной эпопеи Гомера о странствиях Одиссея (оригинальное название картины «Улисс»), американский фильм «Приключения Гекльберри Финна», французская экранизация «Трех мушкетеров». Это все - далеко не лучшие образцы с точки зрения художественного мастерства. Однако они достаточно типичны, чтобы им тоже уделить необходимое внимание.
В «Странствиях Одиссея» героический эпос превращен в приключенческую мелодраму, в которой, помимо любовных страданий и утех, основной упор сделан на внешние зрелищные эффекты: морские бури и кораблекрушения, ристалища и танцы, чудеса земные и чудеса божественные, то есть на всем том, что у Гомера служило лишь средством для раскрытия образов хитроумного Улисса, верной Пенелопы и других героев, чьи имена стали нарицательными. Еще Лессинг метко заметил, что Гомер, описывая какой-нибудь щит, изображал не щит, а бесподобного мастера, его создавшего. В фильме же происходит как раз наоборот. Поэтому, несмотря на актерские старания таких опытных профессионалов, как Керк Дуглас и Сильвана Мангано, за «щитом» физической силы одного и женственной красоты другой почти не видно живых людей. Во всяком случае видно не намного больше, чем в циклопе Полифеме: все внимание зрителей оказывается прикованным к его единственному глазу - настоящему, живому, расположенному посредине лба и правдоподобно моргающему! Точно таким же «ведущим атрибутом» служат у главных героев подчеркнутая мужественность Дугласа и волнующее обаяние Мангано.
Обеднение образов героев произошло и в двух других упомянутых фильмах. Не говоря уже о том, что в «Приключениях Гекльберри Финна» вообще отсутствует Том Сойер, сам благонравный экранный Гек даже отдаленно не напоминает твеновского. Нет в картине и того широкого изображения социальной действительности провинциальной Америки, которое наполняет живительными соками знаменитый роман. В результате фильм получился попросту скучным, и он вполне закономерно не имел успеха у зрителей.
Французская картина «Три мушкетера» смотрелась, конечно, лучше. И тем не менее она является всего лишь фехтовальным зрелищем. Из романа заимствованы только самые эффектные сюжетные ходы, от живой же ткани человеческих отношений мало что осталось. Экранный д'Артаньян даже лишен своего острого гасконского ума и довольствуется одной ловкостью; остальные персонажи еще более схематичны. Фильм не передает кипучего биения жизни отдаленной эпохи, составляющего отличительную черту романа Александра Дюма.
Как отмечалось, эти три фильма не принадлежат к числу удач западного развлекательного кино. Даже ограничивая наши воспоминания только «фехтовальными зрелищами», можно противопоставить последней экранизации «Трех мушкетеров» старые картины с участием Дугласа Фербенкса, хотя у них тоже были свои и весьма существенные недостатки. Можно вспомнить также (в дополнение к «Капитану Бладу») звуковой фильм о Робин Гуде с Эролом Флинном в главной роли - и актерам там было что играть, и режиссеру было что сказать зрителям, ибо тема борьбы за справедливость (пускай отнесенная к «безопасным» феодальным временам) была здесь тоже ведущим лейтмотивом, а не использовалась в качестве какого-то побочного элемента для прикрытия полной бессодержательности. В отличие от фильмов, где живым было что угодно - живой глаз циклопа-людоеда или живая шпага д'Артаньяна, — но только не те бездумные манекены, которые выведены действующими лицами, в картине «Приключения Робин Гуда» созданы более яркие и убедительные романтические характеры, чьи поступки могли будить благородные чувства, зажигать стремление к подвигу.
Уделив внимание сравнительно удачным с художественной точки зрения и менее удачным приключенческим фильмам пропорционально их удельному весу в западной развлекательной кинопродукции, подробнее приходится остановиться на третьей категории картин этого жанра, которые занимают ведущее место в количественном отношении. Если фильмы вроде «Странствия Одиссея» или «Три мушкетера» представляют собой дешевый, но внешне красиво преподнесенный товар, не вредящий душевному здоровью потребителей, то о другом, самом распространенном типе картин, последнего отнюдь не скажешь.
Суть дела заключается в том, что сами критерии положительного героя на Западе бывают разными. Персонажи приключенческих фильмов далеко не всегда отличаются настоящим благородством характера, чувств и мыслей. Во многих случаях они могут служить образцом только хорошей физической тренированности и ловкости. Именно на последних качествах держится вся «неотразимость» образа пресловутого Тарзана, чему в немалой степени способствует также необычность обстановки, в которой развертываются его похождения.
Все детство и юность провел он в африканских джунглях, найденный и вскормленный гигантской обезьяньей самкой. Он играл на вершинах деревьев с человекоподобными антропоидами и сражался на лесных прогалинах с самыми страшными зверями. Он вырывал руками куски из трепещущего тела добычи и вонзал крепкие зубы в сырое кровоточащее мясо в то время, как его лохматые товарищи рычали вокруг него и дрались друг с другом за свою часть добычи. Ловкий, сильный и смелый, вооруженный лишь ножом, он вступал в единоборство со львом и другими обитателями джунглей и всегда выходил победителем.
Но все это составляет только внешний рисунок образа Тарзана. Человеческие же его качества, если вдуматься, совсем не симпатичны.
Охота и убийства были самыми большими радостями в его первобытной жизни. Убивал он с веселым смехом, чаще всего, чтобы добыть пищу, но иногда убивал просто так, для удовольствия, чего не делает никакое животное. А очень скоро он нашел для себя еще более интересное занятие: охоту за людьми. Конечно, за черными людьми. Ведь недаром его звали Тарзаном, что в переводе с обезьяньего языка на человеческий значит «Белая Кожа»...
Таков краткий портрет знаменитого «героя». С 1918 года по наше время выпущено более полусотни фильмов о приключениях Тарзана (последний из них - «Тарзан и мальчик из джунглей» - был снят в 1968 году). Авторы заимствовали его образ из многотомной «Тарзаниады» романиста Эдгара Берроуза, но с двумя немаловажными изменениями.
Прежде всего экранный Тарзан превращен в существо еще более примитивное, чем он выведен писателем. Для того чтобы его совсем не коснулись следы цивилизации, потребовалось даже отходить от сюжетов Берроуза и придумывать новые, варьирующие единый мотив: «идеальный человек», сотканный из стальных мускулов и железных нервов, появляется только в результате «естественного отбора». Для такого отбора лучше всего и приспособлены джунгли, где царят законы и права сильного.
Во-вторых, в фильмах значительно усилен культ «благозвучного злата». Тарзан непрерывно занят поисками то бесценного кладбища слонов, то запрятанных кладов и сказочных сокровищ.
Отдавая основную дань культу силы и денег, фильмы о Тарзане вместе с тем всячески идеализируют первобытные инстинкты (самосохранения, истребления и т.д.) и противопоставляют их уму культурного человека. Авторы наделяют Тарзана также безошибочным расовым «чутьем». Правда, иногда среди белых - не столько для «объективности», сколько для обострения ситуаций - тоже оказываются негодяи, причем вооруженные до зубов, но и над ними Тарзан одерживает победы, демонстрируя свое несравнимое превосходство.
Идейную направленность фильмов о Тарзане раскусить не трудно. И показательно, что та или иная вредоносная начинка содержится в большей части западных приключенческих фильмов, на каком бы разнообразном материале они ни строились. Только иногда реакционная идеологическая тенденциозность бывает искусно спрятана за внешней занимательностью сюжета и романтизированными образами героев, а в других случаях она преподносится совершенно откровенно.
Таковы, например, английские фильмы о похождениях пресловутого детектива Джеймса Бонда. (Хотя детективному жанру в целом будет посвящена специальная глава, об этом очередном «сверхчеловеке» есть смысл поговорить здесь.)
