под обещание скорого возврата. Лишь значительно позже стало известно, что сбор свидетельств жизни Валентины до полета в космос одновременно с настоящими журналистами осуществляли представители спецслужб. Руководствовались благой целью: обезопасить её от любого возможного компромата. Но никакого компромата не было, да и быть не могло. Вся жизнь её прошла на виду сотен человек, в глазах которых она оставалась бесхитростной, открытой, доброй и отзывчивой.
Изъятие всевозможных фотографий и документов провели столь стремительно и слаженно, что сама операция так и осталась бы в неизвестности. Но позже часть этих документов поступила в музеи. Откуда? Да оттуда! Вернулись не все документы и фотографии, далеко не все.
С одним из сохранившихся удалось ознакомиться и переснять его, работая в многотиражке шинного завода «Заводская правда». Я тогда довольно часто бывал в заводском музее, стал там настолько своим, что получил доступ ко всем фондам. Оттуда извлек однажды обычную «Заявление-анкету», заполнявшуюся всеми новичками при поступлении. Приглядевшись, обомлел: на маленькой фотографии 3х4 – Валентина Терешкова. Та же короткая стрижка, прямой взгляд, упрямо сжатые губы. Ниже заполненная ею собственноручно анкета, датированная 18 июня 1955 года. То есть тут ей всего восемнадцать лет.
Что же она отвечала на поставленные вопросы?
Завод – ордена Ленина Шинный.
Зачислен на должность – закройщица
Цех – №5
ФИО – Терешкова И. – Валентина О. – Владимировна
Точный домашний адрес – улица 8-ое марта, дом 14, кв.2
Заявление-анкета
Прошу принять меня в цех №5 на должность закройщицы
О себе могу сообщить следующее:…
Заполнение всех пунктов обязательно. Писать четко и без помарок. Лица, дающие о себе неверные или неточные сведения, будут привлекаться к ответственности. (Далее за поставленной кадровиком галочкой подпись самой соискательницы, по-школьному четкая и с маленькой помаркой).
Для правильного заполнения прежде чем ответить на вопросы, подробно ознакомьтесь со всеми вопросами анкеты.
1. Время и место рождения – 1937 6/III. Д. Масленниково Тутаевского р-на Ярославской об.
2. Точно указать сословие или происхождение до революции (из крестьян, мещан, дворян, купцов, духовного звания, военного сословия). – Из крестьян-бедняков
3. Родители:
а) фамилия, имя, отчество (указать девичью фамилию матери);
Терешков Владимир Аксёнович, Круглова Елена Федоровна
б) сословие и происхождение;
– из крестьян
в) владели ли недвижимым имуществом, каким именно и где;
– дом, сарай, баня по месту моего рождения
г) чем занимались до революции (указать конкретно);
– с/хозяйством
д) чем занимаются и где находятся (точный адрес) в настоящее время
отец – погиб во время финской войны 1940 г.
мать – работает на комбинате Красный Перекоп
4. Ваша профессия и специальность – закройщица
5. Национальность – русская
6. Подданство (гражданство) – Гражданка СССР
Любопытная анкетка, правда? Валентине до полета в космос и общемировой известности остается совсем ничего, а у неё пытаются выяснить, не духовного ли звания или тем паче не из дворян ли? Меня особенно поразило недвижимое имущество будущего космонавта, такое, как «баня по месту моего рождения».
Не могу не сказать еще об одной интересной подробности. Я уже трудился редактором в институтской многотиражке и близко сошелся с заведующим институтским архивом Михаилом Александровичем Эктовым. Я частенько спускался к нему в подвал, мы покуривали, коротая время за разговорами обо всём и ни о чём. Ну, как обычно. Однажды речь зашла о Терешковой, и он мне поведал, что в свое время она поступала в наш институт, но то ли не сдала приемных экзаменов, то ли не прошла по конкурсу, не помню. Я сразу, как гончая, идущая по следу, сделал стойку.
– Точно?
– Точнее не бывает, – ответил он и повел в недра свои, где показал толстый журнал, фиксировавший получение документов на прием. Нашел и показал фамилию Терешковой с её инициалами.
– А личное дело покажешь?
– Увы…
– Почему?
– Уже через день после полета ко мне пришли товарищи из органов и забрали все, что касалось Валентины.
Признаюсь, данной подробности биографии Валентины Владимировны я более нигде не встречал. Это к тому, что путь её в космос не был прямым и предсказуемым.
В родной Ярославль она прибыла через месяц после полета. Был торжественный проезд в открытом автомобиле по улицам города. И встреча с земляками на стадионе шинного завода. У меня сохранился пропуск на этот митинг, дававший право находиться под гостевой ложей. Я внимательно следил за ней, а когда она выступала и посмотрела в нашу сторону, помахал ей рукой. И мне показалось, что она улыбнулась. Кому? Не знаю. Хотелось верить, что мне…
Вспоминается и приезд её на родной «Перекоп». Я тогда подрабатывал в городском пионерском лагере. Кормили ребят в фабричной столовой. Помню, прямо на стене «новой» фабрики моментально из ничего появились два огромных портрета. На одном Валентина, на другом – её напарник по полету Валерий Быковский.
В день приезда нам вначале задержали обед, потом пропустили через проходную, но попросили с едой не затягивать. После обеда вместо того, чтобы двинуться в Рабочий сад (место нашей дислокации), мы остались у проходной, стараясь не прозевать приезд Валентины. Народу скопилось море: толпы от Комсомольской площади до самой проходной, а уж у Белого корпуса – не протолкнуться.
Ждали долго в надежде увидеть её поближе, да не дождались. Её привезли на катере по Которосли, и на фабричный двор она попала с тыльной стороны, где и заборов не было. Обхитрила охрана.
По третьему кругу
Лето пролетело, оставив в памяти размытые метки. В конце августа, дней за пять до начала занятий, приехал в Бурмакино. Почти как домой. Натаскал воды, убрал в своей комнате. Дед от радости выставил бутылку невесть откуда взявшегося коньяка, и мы пропустили по рюмочке за вечерним чаем. Софья Васильевна интересовалась здоровьем матери, моими отношениями с Валентиной (она уже закончила работу в Бурмакине и преподавала в какой-то городской школе), планами на будущее.
– Уж очень хочется, чтобы вы остались у нас. Ребятня летом надоела с расспросами насчет вас.
– Вряд ли останусь, Софья Васильевна. И не потому что не нравится здесь. Я другую работу люблю.
Деда больше интересовала политика, и он замучил вопросами… о лысом и ушастом, то есть Хрущеве. Но более всего на этот раз о зяте-журналисте, женившемся на хрущевской дочери Раде. Я сообщил, что зять прозван за то околорадским жуком, что деда очень развеселило. После непродолжительной дискуссии и пары «рюмок» чая сошлись на том, что парень Аджубей неплохой, в отличие от тестя умный, и главное – пальца ему в рот не клади. Оба согласились, что журналист он отменный и пусть не без помощи Никиты
