В США отсутствовала государственная система помощи безработным, и они могли рассчитывать лишь на скромную поддержку благотворительных организаций. В 1930 году в США был создан национальный совет безработных, который проводил демонстрации, которые раз от раза становились все более массовыми и стали достигать полумиллиона участников. Сначала правительство просто закрывало глаза на эти марши, но вскоре, осознав, что среди демонстрантов довольно много левых, стало их разгонять, и порою весьма жестоко: многие демонстрации были расстреляны. Всего в ходе расстрелов демонстраций в 1929–1933 годах было убито 23 безработных. 14 сентября 1931 года «Нью-Йорк таймс» писала: «Вызывающие беспокойство экономические явления не только превосходят эпизоды подобного рода, но и угрожают гибелью капиталистической системы».
В октябре 1932 года группа выдающихся деятелей культуры и науки США выпустила манифест «Культура и кризис», в котором говорилось, в частности, что «Капитализм – разрушитель культуры, а коммунизм стремится спасти цивилизацию и ее культурное наследие от бездны, в которую низвергает ее мировой кризис… Как ответственные интеллектуальные работники мы заявляем о том, что стоим на стороне откровенно революционной коммунистической партии, партии рабочих». Под манифестом стояли подписи Т. Драйзера, Ш. Андерсона, Д. дос Пассоса, Э. Колдуэлла, Л. Стеффенса и многих других.
В 1930 году в Чикаго прошел национальный съезд безработных, на котором были выдвинуты требования о создании государственной системы поддержки для лишенных доходов. Но, не видя реакции со стороны правительства, безработные в разных городах начали «голодные марши».
Самым известным и наиболее грозным стало выступление безработных ветеранов Первой мировой войны, которые вместе с семьями двинулись маршем на Вашингтон. Они требовали выплатить им обещанную при мобилизации компенсацию: государство обмануло ветеранов, выплатив им по 30 долларов вместо обещанных
500. Всего в марше приняли участие около 17 тысяч человек. Участники марша всячески пытались дистанцироваться от политики, выявляя в своих рядах «красных провокаторов», – их наказывали 15 ударами солдатского ремня.
Для не очень большого Вашингтона пришествие такого количества людей стало целой катастрофой, но она мало взволновала чиновников. Требования ветеранов они выполнять не спешили, а, когда положение стало совсем уж кризисным, предложили им оплатить обратную дорогу. Утомленные люди, которые не могли найти в Вашингтоне себе ни пропитания, ни какой-нибудь разовой работы, удовлетворились этим. Однако наиболее последовательные участники марша (около двух тысяч человек) разбили лагерь в предместье Вашингтона, надеясь чиновников дожать. Несмотря на свое малое количество, это была довольно грозная сила, и президент Гувер, опасаясь беспорядков, отдал приказ разогнать лагерь.
28 июля 1932 года ветераны были атакованы армейскими подразделениями. Советский историк Н. Н. Яковлев описывал это так: «28 июля пришел долгожданный день: полицейские хладнокровно застрелили двух ветеранов и ранили еще нескольких. Немедленно правительство решило ввести в действие федеральные войска. Начальник штаба американской армии генерал Д. Макартур кликнул своего адъютанта майора Д. Эйзенхауэра, сел на боевого коня и лично повел войска. Танки, кавалерия, солдаты в стальных касках с примкнутыми штыками изгнали из столицы ветеранов. Когда спустилась ночь, войска изготовились для решительного штурма цитадели врага – жалких хижин и палаток в Анакостия-Флэттс. При свете прожекторов солдаты бросились на „неприятеля“. Они действовали мужественно и решительно, забрасывая бомбами со слезоточивым газом обитателей лачуг, действуя штыком и прикладом против тех, кто медлил отступить. Семилетний мальчик, искавший в суматохе игрушку, получил штыковую рану, грудной ребенок умер от газа. Победа была полной – ветераны изгнаны, а поселок сожжен. Генерал Д. Макартур торжествовал победу при Анакостия-Флэттс, задним числом он утверждал, что „толпа“ вдохновлялась „революционными идеями“».
Принимал участие в разгоне лагеря и прославленный позже американским кинематографом генерал Второй мировой войны Д. Паттон. Позже, в ходе расследования этих событий, прозвучало свидетельство ветерана Д. Анджело, который узнал в офицере, ведшем кавалерию в атаку, Д. Паттона, которому он в 1918 году в ходе боев в Европе спас жизнь и даже получил за это медаль.
Протесты фермеров были гораздо тише, но тоже весьма ожесточенными. Когда с торгов пытались продать очередную разорившуюся ферму, то соседи банкрота съезжались со всей округи, зачастую вооруженные, и претенденты просто боялись делать ставки, и ферма возвращалась к своему владельцу за номинальную цену в один доллар.
Но кризис, как мы уже сказали, был разорительным далеко не для всех. 1 мая 1931 года в Нью-Йорке, на пересечении 5-й авеню и 34-й улицы, состоялась церемония открытия 86-этажного небоскреба «Эмпайр-стейт-билдинг», высотой 370 метров. Небоскреб был задуман еще в период процветания в середине 1920-х, но работы начались только в 1930 году. Для постройки потребовалось 400 тонн нержавеющей стали и 10 миллионов кирпичей.
Мы пишем в основном об Америке, поскольку в этой стране кризис проявился наиболее отчетливо и наиболее страшно, и именно здесь он обрел название «Великая депрессия». Но он был всеобщим, т. к., во-первых, охватил все капиталистические страны, а во-вторых, все основные сферы и отрасли хозяйства. Кроме США, наиболее пострадали от кризиса Германия, менее глубоко Франция и еще меньше Великобритания. Это объясняется весьма просто: в странахсоюзниках не было бума двадцатых, и они только начали с трудом выкарабкиваться из послевоенной депрессии.
Весьма сильно депрессия поразила аграрные и аграрно-индустриальные страны Центральной и Юго-Восточной Европы, Азии и Латинской Америки. Они не могли ожидать выхода из кризиса за счет других стран: в мире началась торговая и валютная война, перешедшая в протекционизм. В 1931—32 годах 76 стран повысили таможенные пошлины и ввели импортные квоты. Изоляция национальных экономик стремительно рушила международные финансовые системы.
В последний год своего президентства Гувер попытался реализовать план по оздоровлению банковской системы, но демократическое большинство в конгрессе не поддержало его.
На выборах 1932 года пост президента занял Франклин Делано Рузвельт.
Экономический кризис не только привел к увеличению экономической роли государства во всемирном масштабе, но и кардинально изменил политическое лицо Европы. Первоначальная вспышка кризиса привела почти к повсеместной смене правительств, ответственных в глазах избирателей за кризис. В Англии к власти пришли лейбористы, во Франции радикалы, поддерживаемые социалистами. В Германии произошло введение фактического президентского правления через правительство, не ответственное перед парламентом.
Политические изменения коснулись даже некоторых авторитарных стран. В Болгарии власть перешла к демократической коалиции, которая оттеснила фашистов от власти, в Испании диктатор П. де Ривера вынужден уйти в отставку, а в 1931 году здесь произошла революция.
Но и новые правительства не могли побороть кризис, и в Европе начали устанавливаться диктатуры: в Германии в 1933 году, в Болгарии в 1934 году, в Испании случилась гражданская война 1936–1939 годов, в Австрии диктатура началась в 1933 году.
Повсюду возникали профашистские группировки: во Франции это были «Огненные кресты», в Англии – Британский союз фашистов, в Испании – фаланга… Правые экстремисты, воодушевленные успехами фашизма в Центральной, Южной и Восточной Европе, шли на мятежи и на западе континента. В 1934 году произошло фашистское восстание во Франции, еще одна попытка случилась в 1937-м. В 1936 году произошел мятеж армии фашистов в Испании.
Мы уже говорили, что одной из главных причин кризиса стало то, что Монтегю Норман, управляющий «Банка Англии», предложил управляющему нью-йоркского Федерального Резервного банка Джорджу Гаррисону повысить учетные ставки в США. Гаррисон согласился, и через несколько месяцев произошел грандиознейший финансовый и экономический коллапс в истории Соединенных Штатов.
Интересно, как те же банкиры кроили Европу. По настоянию «Дж. П. Морган и K°.» и Монтегю Нормана, Вольпи ди Мизурата основал в 1926 году единый центральный банк Италии, так называемый Итальянский банк. Муссолини казался международным банкирам идеальной фигурой для обуздания профсоюзов, снижения зарплаты и гарантии возврата иностранных кредитов. Италии был предоставлен заем в 100 млн долларов. Якобы «на стабилизацию лиры», но который на самом деле «стабилизировал» правление Муссолини.
Подобные же действия были проделаны и во многих странах Европы. Германия, про которую вообще можно вести весьма отдельный разговор, была полностью зависима от краткосрочных кредитов Англии и Франции, и инфляция била в ней все возможные рекорды. Доходило до того, что зарплаты выплачивались во время обеденного перерыва, чтобы работники могли что-нибудь купить до вечернего повышения цен. Веймарская гиперинфляция практически уничтожила капиталы и резервы крупных немецких банков и фактически подчинила их международным банкирам.
