Сердитый тонъ, съ которымъ я высказалъ свое неудовольствіе, подѣйствовалъ на японцевъ. Они стали присылать къ намъ разныя угощенія, предложили доставлять имъ кормъ для щенковъ, которыхъ мы достали отъ аиновъ. Я то же посылалъ въ нимъ подарки, между которыми имъ больше всего понравился экстрактъ пунша. Въ воскресенье, я пошелъ к нимъ съ Самаринымъ и Рудановскимъ, чтобы отдать имъ визитъ на ежедневныя посѣщенія ихъ послѣ нашей ссоры. Они много угощали насъ и показывали свой календарь, объяснивъ, что у нихъ черезъ каждые десять дней праздникъ. Мы объяснили имъ, что у русскихъ шесть дней работаютъ, а въ седьмой день праздникъ и работы нѣтъ. Хайро еще болѣе привязался къ намъ, когда увидѣлъ, что я заступаюсь за него и что японцы не посмѣютъ его трогать. Онъ работаетъ у насъ, носитъ дрова, прибираетъ комнату. За то ему и хорошее и выгодное житье у насъ. Кромѣ одежды, онъ получаетъ отъ насъ табакъ, чай, сахаръ. Обѣдаетъ вмѣстѣ съ казакомъ Березвинымъ, который находится вѣстовымъ при Рудановскомъ. Онъ очень подружился съ Березкинымъ. Это очень выгодно, потому что Березкинъ учится отъ него языку и теперь уже объясняется съ нимъ довольно хорошо. Въ день праздника Хайро одѣлся очень нарядно, по его мнѣнію. На немъ было суконное пальто, сверхъ его красная фланелевая рубашка, русскіе сапоги. Двумя полосатыми яркихъ цвѣтовъ шарфами онъ, съ помощью Березкина одрапировался очень оригинально. Въ этомъ нарядѣ онъ гордо расхаживалъ передъ аинами, собравшимися къ нашей молитвѣ.
Вечеромъ, когда праздникъ былъ въ разгарѣ, онъ пришелъ въ какой-то восторгъ. Видно, что ему очень нравилась жизнь и веселье русскихъ. Я, конечно смѣясь, спросилъ его, хочетъ-ли онъ поѣхать со мной въ Россію, когда пріѣдутъ наши корабли. Этотъ вопросъ его обезпокоилъ и онъ началъ просить, чтобы я его не бралъ съ Сахалина: любовь въ родинѣ сильна и у дикарей. Я съ трудомъ увѣрилъ его, что я пошутилъ. Онъ сталъ очень понятливъ, такъ что малое число словъ, которое я зналъ достаточно, чтобы объясняться съ нимъ, разумѣется, о самыхъ обыкновенныхъ вещахъ. Въ субботу приходили японцы Мару-Яма, Яма-Мадо и Асануя и съ ними четвертый японецъ, который принесъ съ ними козулю для нашихъ собакъ. Они не хотѣли-было ничего брать за нее, но наконецъ приняли въ подарокъ бутылку любимаго ими экстракта пуншу. Цѣль прихода ихъ была пригласить насъ поѣхать въ селеніе Сусую, присутствовать при празднествѣ по случаю поимки медвѣдя, На другой день, во время нашего праздника, пришелъ аинъ изъ Сусуи, хозяинъ медвѣдя, пригласить насъ, объясняя, что онъ пріѣдетъ утромъ за нами на собакахъ. Дѣйствительно, на другой день рано утромъ онъ пришелъ сказать, что собаки готовы. Я поспѣшилъ одѣться и отправился съ Рудановскимъ. Къ намъ выѣхали двѣ нарты, каждая въ семь собакъ. Я въ первый разъ видѣлъ собачью упряжь. Она очень проста у аиновъ и неудобна. Нарты — узенькія, не болѣе фута ширины, санки и длиною въ сажень, сдѣланныя изъ тонкаго переплета толстыхъ прутьевъ и тонкихъ дощечекъ. Къ передней части нарты, нѣсколько приподнятой, прикрѣплена толстая веревка. Къ этой веревкѣ привязываются собаки за шею тонкими ремнями, не попарно, а черезъ одну. Каюръ, или по нашему кучеръ, имѣетъ въ рукахъ конецъ веревки, привязанный къ средней веревкѣ, тотчасъ позади ближайшей къ нартѣ собаки. Этою веревкой онъ можетъ притягивать къ себѣ собакъ; но такъ какъ это недостаточно, чтобы удержать ихъ, то въ правой рукѣ у него есть палка съ желѣзнымъ наконечникомъ, которую онъ, для остановленія нарты, втыкаетъ въ снѣгъ подъ нартою, упирая палку объ одну изъ перекладинъ связывающихъ нарту. При поворотахъ налѣво аинъ кричитъ «кехъ, кехъ», погоняя — «тохъ, тохъ». Мы должны были ѣхать по лайдѣ залива (лайдою называется часть прибрежья, покрываемая во время прилива водою). Дорога была очень дурна. Снѣгу мало, такъ что мѣстами видѣнъ былъ голый песокъ. Множество наносныхъ кокоръ и кусковъ льду заставляли постоянно остерегать ноги, чтобы не удариться ими. Несмотря на это, мы ѣхали довольно скоро. Рудановскій нѣсколько разъ падалъ съ своею партіею. Я былъ счастливѣе и только разъ опрокинулся.
По пріѣздѣ нашемъ въ селеніе Сусую, насъ встрѣтила толпа аиновъ и трое японцевъ. Мы пошли къ юртамъ и у одной изъ нихъ увидѣли медвѣдя въ деревянной клѣткѣ, несчастнаго героя торжества. У аиновъ есть какое-то религіозное почитаніе медвѣдя. Не могу сказать навѣрно, считаютъ ли они его божествомъ. Не зная ихъ языка, я еще не могъ до сихъ поръ добиться, въ чемъ у нихъ состоитъ религія. Идоловъ у нихъ нѣтъ. Ихъ древесныя метелки, называемыя «инау», служатъ, какъ кажется, только знакомъ поклоненія или жертвъ. Солнце, луну и огонь они почитаютъ божествами и поклоняются имъ; кромѣ того, кажется, они то же покланяются и многимъ звѣрямъ, а между ними и медвѣдю, котораго они то же называютъ «камуй», (богъ), какъ и огонь или солнце. Празднество, котораго я былъ свидѣтель, показываетъ какъ они уважаютъ своихъ боговъ. Около клѣтки была большая толпа мужчинъ, женщинъ и дѣтей. Мужчины имѣли на себѣ обыкновенное платье. Женщины немного нарядились и украсились серьгами и бусами. Между молодыми дѣвушками были нѣкоторыя довольно хорошенькія, съ пріятными и мягкими чертами лица и съ пылкими черными глазами; но обычай красить губы синею краской очень обезображиваетъ ихъ. Дѣти были очень нарядно одѣты. Видно, что все щегольство аиновъ состоитъ въ одеждѣ дѣтей ихъ. Многія изъ маленькихъ дѣвочекъ имѣли короткіе халатики изъ пестрыхъ бумажныхъ матерій, покупаемыхъ отъ японцевъ и манжуровъ. Огромныя бусы фарфоровыя, большею частью голубого цвѣта, навѣшаны были на нихъ нѣсколькими нитками. Насъ пригласилъ войти въ юрту хозяинъ медвѣдя. Она была полна народу; мужчины, женщины и дѣти чуть не сидѣли другъ на другѣ. Намъ дали почетныя мѣста, гдѣ уже сидѣли японцы. Ихъ было трое, но еще пришелъ четвертый Асануя. Этотъ японецъ, третій по старшинству, очень мнѣ нравится. Онъ любимъ и аинами. Мару-Яма и Яма-Мадо не было на праздникѣ. Насъ начали угощать. Я ничего не могъ ѣсть, потому что все приготовлено было неопрятно и на нерпичьемъ жиру. Было два главныя кушанья — рисъ на жиру и коренья, какъ кажется, съ китовымъ жиромъ. Саки — напитокъ приготовленный изъ рису и похожій на кислое молоко, очень пріятнаго вкуса. Въ немъ много газовъ и онъ пѣнится, а если его выпить стакана три, то можно порядкомъ опьянѣть. Я подарилъ хозяйкѣ дюжину пуговицъ и роздалъ всѣмъ бывшимъ въ юртѣ женщинамъ по одной перламутровой пуговицѣ. Посидѣвъ нѣсколько у очага мы вышли смотрѣть, какъ будутъ наряжать медвѣдя; эта операція требовала большой ловкости. Хотя медвѣдь еще былъ очень молодъ, однако уже столько свирѣпъ и силенъ, что легко могъ бы многихъ передавить. Послѣ долгихъ усилій наконецъ удалось аинамъ накинуть на шею медвѣдя петлю съ двумя длинными концами. Тогда разобрали потолокъ клѣтки и вытащили его изъ нея. Человѣка четыре бросились на него и пригнули его въ землѣ, натянувъ концы ремней въ разныя стороны, такъ что медвѣдь не могъ никуда податься. На него надѣли различныя украшенія и небольшую древесную метелку на голову. Когда нарядъ былъ оконченъ, тогда съ тріумфомъ двинулась по направленію къ р. Сусуѣ. Медвѣдя вели два аина, одинъ спереди за довольно длинный конецъ ремня, другой сзади. Впереди несли большую древесную метелку. Женщины и дѣти то же шли сзади. Между женщинами я замѣтилъ нѣкоторыхъ съ очень пріятными чертами лица и съ прекрасными черными глазами. Въ ихъ разговорѣ, въ голосѣ есть какая-то нѣжность, но женской стыдливости, какъ мы ее понимаемъ, въ нихъ нѣтъ совсѣмъ. Напр., часто случалось, что молодая дѣвушка, чтобы посадить ребенка къ себѣ на спину, подъ шубу, снимала ее при мнѣ, совершенно обнажая себя до пояса. Рудановскій разсказывалъ мнѣ, что въ одномъ селеніи, гдѣ онъ ночевалъ, одна молодая женщина раздѣлась совершенно и нагая усѣлась подлѣ него у огня. Мужъ ея сидѣлъ тутъ же.
Черезъ четверть часа ходу по глубокому снѣгу, дикая процессія наша остановилась на площадкѣ, окруженной небольшою рощей. На этой площадкѣ устроенъ былъ жертвенникъ; — частоколъ, длиною саженей пять, вышиною въ ростъ человѣка, обвѣшаный кусками различныхъ матерій, между которыми было нѣсколько шелковыхъ и парчевыхъ, шитыхъ золотомъ, на подобіе ризъ русскихъ священниковъ. На этихъ кускахъ матерій навѣшано было множество сабель японской работы, получаемыхъ аинами въ награду за услуги. По обыкновенію, древесныя метелки были навѣшаны повсюду, надъ частоколомъ и около него. Впереди поставлены были два дерева особенно выбранныя; на сажень отъ земли они раздѣлялись на два отдѣльныхъ ствола, одинъ немного ниже другого. Деревья эти были обтесаны и верхушки ихъ украшены метелками. Къ одному изъ этихъ деревьевъ привязали медвѣдя. Аины усѣлись въ кружокъ около него, а одинъ изъ старыхъ аиновъ (вѣроятно имѣющій то же значеніе, что шаманъ у сибирскихъ дикарей) началъ обрядъ, предшествующій убіенію звѣря. У него въ рукахъ была древесная метелка съ длинною рукояткою. Приговаривая на распѣвъ грубымъ хриплымъ голосомъ, онъ махалъ метелкою надъ медвѣдемъ, слегка потряхивая ею. Звѣрь пришелъ въ ужасную ярость; — съ ревомъ бросался онъ во всѣ стороны, стараясь разорвать ремни, которыми былъ привязанъ къ дереву. Кружокъ аиновъ, окружавшій его, былъ такъ тѣсенъ, что онъ едва не доставалъ ихъ лапами. Минутъ двадцать шаманъ напѣвалъ свою дикую молитву. Наконецъ онъ кончилъ. Тогда принесли стрѣлу и лукъ, и одинъ изъ аиновъ, взявъ ихъ, съ силою вонзилъ стрѣлу въ бокъ медвѣдя. Звѣрь заревѣлъ, остался нѣсколько минутъ безъ движенія, потомъ сталъ снова бросаться и кувыркаться, стараясь выдернуть стрѣлу; наконецъ онъ сломалъ ее. Аины казалось любовались на его мученія. Наконецъ, натѣшившись, вонзили въ него вторую стрѣлу, а потомъ и третью. Медвѣдь ослабѣлъ и съ жалобнымъ стономъ испускалъ послѣдніе тяжелые вздохи. Съ послѣднимъ вздохомъ его, трое аиновъ легли на него, приложивъ лица свои къ его мордѣ, и всѣ трое вмѣстѣ завыли жалобнымъ голосомъ, какъ бы оплакивая смерть медвѣдя. Послѣ этого обряда, мертваго медвѣдя положили на чистое ложе посреди стѣнки, украшенной матеріями и оружіемъ. Его укладывали съ большимъ стараніемъ. Подъ морду положили инау (древес. метелки), на спину его наложили нѣсколько сабель. Меня и Рудановскаго приглашали сѣсть подлѣ медвѣдя. Это почетное мѣсто не совсѣмъ было по моему вкусу. Я отказался и сѣлъ на приготовленномъ матѣ немного поодаль. Съ обѣихъ сторонъ медвѣдя сѣли два старика, а подлѣ нихъ двое молодыхъ аиновъ. Подходя къ медвѣдю, аины присѣдали и кланялись, и я убѣдился, что аины дѣйствительно обоготворяютъ этого звѣря. Вся толпа аиновъ усѣлась полукружіемъ, лицомъ къ намъ. Женщины принесли въ кадкахъ разныя кушанья, которыя разносили въ чашечкахъ всѣмъ присутствующимъ. Мнѣ подали на подносѣ въ четырехъ чашкахъ два кушанья, которыя я попробовалъ, но не могъ ѣсть. Одно изъ нихъ была рисовая каша на нерпячьемъ жиру, другое, какъ кажется, смѣшеніе разныхъ кореньевъ на томъ же жиру. Я видѣлъ когда аины съ грязными, никогда не мытыми руками, мѣсили въ кадкахъ предлагаемыя мнѣ кушанья, и хоть я не брезгливъ, но чувствовалъ большое отвращеніе въ нимъ, но съ удовольствіемъ пилъ ихъ напитокъ, саки, приготовляемый изъ рису. Кислый и пріятный вкусъ его походилъ на кислое молоко, но будучи довольно крѣпокъ и содержа много газу, онъ превосходитъ его во вкусѣ. Посидѣвъ еще немного я видѣлъ, что изъ празднества интересное для меня кончилось и что продолженіе его будетъ состоять въ ѣдѣ и питьѣ. Я всталъ, и положивъ на медвѣдя нѣсколько блестящихъ пуговицъ, простился съ аинами и пошелъ съ Рудановскимъ въ селеніе, чтобы, доставъ тамъ собакъ, ѣхать домой. Японцы, обѣщавшіе намъ вмѣстѣ ѣхать, уже уѣхали и мы принуждены были сами искать себѣ собакъ. Въ селеніи находилось нѣсколько аиновъ другихъ селеній. Мы спросили у нихъ собакъ, обѣщая хорошо заплатить, но получили въ отвѣтъ, что собакъ у нихъ нѣтъ. Въ селеніи мы видѣли много собакъ, но хозяева ихъ были всѣ на праздникѣ. Наконецъ, аинъ изъ селенія Томари вызвался отвезти насъ и отвязалъ отъ юрты запряженную нарту; мы сѣли и поѣхали. Дорога была дурная, насъ сидѣло трое — собаки едва тащили насъ. Наконецъ, аинъ всталъ и, давъ мнѣ поводъ, предложилъ, чтобы двое ѣхали. Проѣхавъ не болѣе трехъ минутъ, мы были остановлены прибѣжавшимъ аиномъ. Онъ сказалъ намъ, что это его собаки и что онъ долженъ тотчасъ же ѣхать въ Лютагу, и не согласился ни за какую плату отдать собакъ. Не желая употреблять силу, я бросилъ нарту и пошелъ пѣшкомъ, и благополучно добрался до порта. Этотъ случай показалъ мнѣ необходимость завести собственныхъ собакъ. Черезъ нѣсколько дней послѣ поѣздки на Сусую, пришелъ со стороны Сиретоку аинъ, знакомый уже Рудановскому и Самарину и рекомендованный ими мнѣ какъ человѣкъ очень способный и дѣятельный. Я рѣшился ему поручить вести дѣла наши въ аинами. Его привели въ лавку, гдѣ уже всѣ товары были въ порядкѣ уложены. Объяснивъ ему, что мы хотимъ купить собакъ, ему стали показывать разные товары, для того, чтобы онъ выбралъ тѣ изъ нихъ, которые болѣе нравятся аинамъ. Про разныя бездѣлицы, какъ, напр., пуговицы и проч. онъ сказалъ съ пренебреженіемъ, что это хорошо для женщинъ. Послѣ долгаго пересмотра оказалось, что доба есть лучшій товаръ для аиновъ. Но когда ему показали красное тонкое сукно, онъ пришелъ въ полный восторгъ и ничего другого не хотѣлъ смотрѣть. Большіе платки шерстяные и шелковые онъ хвалилъ и, какъ казалось, величина была для него самымъ важнымъ. Кончивъ пересмотръ, онъ сказалъ, что онъ пойдетъ покупать, но чтобы съ нимъ послали казака Дьячкова, съ которымъ онъ очень подружился и который уже столько научился аинскому языку, что довольно хорошо объяснялся съ ними. Я послалъ съ нимъ Дьячкова и Березкина и далъ товару; черезъ трое сутокъ они привели 10 собакъ. Я опять послалъ Дьячкова съ аиномъ, чтобы еще купить 8 собакъ и нанять нарту и проводниковъ въ Нойоро, чтобы отвезти туда Рудановскаго, которому назначено было мною осмотрѣть японскія селенія Тахмакъ и Малка. Я желалъ, чтобы они какъ можно скорѣе были осмотрѣны. Предполагая послать Самарина въ январѣ въ Петровское зимовье, я хотѣлъ доставить туда какъ можно болѣе свѣдѣній. Дьячковъ привелъ съ аиномъ чрезъ недѣлю 8 собакъ и нанятую нарту.
