Отрадно, что Самарский оркестр оплачивается Министерством культуры области, всячески пропагандируется по радио и ТВ, славен в родном городе, украшая культуру современной России. И не коммерция – главная цель его существования, а просвещение, то есть прекрасное нести людям, ту самую красоту, которой, по обещанию классика, мир должен спастись. Репертуар академического музыкального коллектива не должен быть дидактичен, но при этом никогда не должен во всём ставиться и в зависимость от вкусов публики. Если бы в своё время Стасов и Балакирев подходили к составлению программ своих симфонических концертов (заметьте, в Бесплатной музыкальной школе, именно так она называлась) только с коммерческой точки зрения, то не знали бы мы сегодня ни Бородина, ни Мусоргского, ни упомянутого Римского-Корсакова, напомним: во времена Балакирева никому не известных петербургских музыкантов-самоучек. Не бывает академического искусства без поддержки государства.
Сегодня мы убеждаемся, что симфоническая звучность бессмертна. В кино ведь не обошлись без симфонического тембра, заменить его электрозвуком оказалось невозможно, все уважающие себя фильмы озвучены под оркестр. На концерте подумалось о том, что нужно больше писать композиторам и сегодня для симфонического оркестра без оглядки на Гайдна и Чайковского, это тембр нестареющий абсолютно – но музыки ясной, вещательной (время зауми прошло). Нужно вернуть мелодию в симфонический жанр, вспомнить, как говорил Георгий Свиридов, «об утраченной гармонии» (имеется в виду мирожизние, а не музыкальная наука). Без новой музыки такой жанр – как, собственно, и всякий другой – тускнеет. Отрадно, что оркестр играет свежую и яркую музыку современников-симфонистов – Сергея Слонимского, Андрея Эшпая, Родиона Щедрина, Глеба Мая, композиторов родной Самары и ещё многих современных композиторов.
…В зале под звуки лечащей душу музыки невольно подумалось: вот у нас в миру ради «высших» каких-то целей всё меняются так называемые эпохи: эпоха больших убийств, эпоха меньших убийств, теперь вот в середине Европы, в самом раю земном, долбят из дальнобойных пушек по жилым кварталам – и так далее. А тут, в этом зале, всё время одна только эпоха – Господа Бога… Потому что здесь постоянно служат ему прекрасной музыкой, творя в сердцах людей, невзирая ни на что, любовь и неся в жизнь красоту, которая должна всё-таки спасти мир. Задача нас, современников, – ни в коем случае не остановить, не прекратить эту эпоху. Чем и занимаются такие оркестры, как Самарский, творя и творя своих «Грачей», невзирая на «эпохи». Остаётся только щедро поблагодарить музыкантов за нашу слушательскую радость и, конечно, поздравить с почтенным юбилеем!
Теги: искусство , музыка
Наставник. Александр Гольденвейзер глазами современников. - М.: Центр гуманитарных инициатив, 2014. – 528 с. – 2000 экз.
В Москве представили новую книгу о выдающемся советском пианисте и педагоге, народном артисте СССР, профессоре Александре Гольденвейзере. Судьба Александра Борисовича исключительна. Ученик Зилоти. Однокашник Александра Скрябина, Сергея Рахманинова, Николая Метнера. В юные года знакомится с Петром Ильичом Чайковским. Много лет общался со Львом Николаевичем Толстым, играл для него. Был с великим русским писателем и в последние часы его жизни. В знакомых и друзьях весь Серебряный век, многие известные литераторы, музыканты, композиторы. Создатель одной из самых плодовитых фортепианных школ обладал непростым характером. А с иным в доставшиеся ему времена прожить было невозможно. Но учеников любил, всегда защищал их музыкальные пристрастия, опекал, как мог. С властями открыто не ссорился, но из писем, опубликованных в книге, ясно: никаких добрых чувств к власти предержащей не испытывал. Среди его учеников блестящие пианисты – С. Фейнберг, Г. Гинзбург, Р. Тамаркина, Т. Николаева, Д. Башкиров. Д. Паперно, Л. Берман и другие.
Книга хороша тем, что воссоздаёт подлинный облик пианиста. Много весьма интересных деталей, которыми обычно в музыковедческих работах пренебрегают. А напрасно. Именно они дают возможность почувствовать живого человека и понять мотивы его действий. Получился в итоге прекрасно написанный портрет одного из лучших пианистов эпохи. Жаль, что нынче никто никому не пишет писем. Отделываются эсэмэсками. Прискорбная ситуация, созданная как бы во благо научно-техническим прогрессом, оборачивается значительными и невосполнимыми духовными потерями. Слава богу, что во времена Александра Борисовича письмам ещё придавали большое значение. Читаю послание Гольденвейзеру Марии Алексеевны Олениной-д"Альгейм. Знаменитой камерной певицы, меццо-сопрано. Недовольна только что появившимися международными конкурсами музыкантов. "Я проклинаю Маргариту Лонг и Жака Тибо за их «международные конкурсы", чему и здесь (во Франции. – Ю.Д. ) поспешили подражать, – а с блестящими выступлениями Вэна Клайберна все мысли молодёжи повернулись к этому сорту музыкальной деятельности и прощай[?] всеобщее культурное образование народа…». В чём-то права замечательная певица. Появился многочисленный отряд странных музыкантов, кочующих с конкурса на конкурс. Коммерческая составляющая этих путешествий очевидна и мало способствует не только «просвещению народа», но и становлению самого музыканта, его развитию. Е. Медведкова вспоминает, что Александру Борисовичу никогда не изменяло чувство юмора. «На предложение посещать занятия по изучению основ марксизма-ленинизма Гольденвейзер ответил: «Я сам скоро встречусь с Карлом Марксом, и он мне всё хорошо объяснит».
Многие отмечают определённость и строгость пианиста. Не признавал, к примеру, никаких исполнительских украшательств. Считал, что надо строго придерживаться текста композитора. И не разрешать себе, ради успеха у публики, «всякие эффектные штучки». Не одобрял подобной инициативы даже у очень опытных и именитых исполнителей. И сам себе никогда ничего подобного не позволял. Был щепетильным и строгим редактором. И тоже бескомпромиссным. Его редакторские обращения к сочинениям Бетховена, Шумана, Метнера заслуживают внимания.
Конечно, не все любили Гольденвейзера, и, как всякий думающий и действующий человек, он испытал и увлечения, и предательства, и разочарования в коллегах и учениках – неизбежный груз всякой педагогики. Но замечательные пианисты, вышедшие из знаменитого консерваторского класса № 42 и отметившиеся в этой книге, разделяли убеждения учителя и по сю пору благодарны ему за уроки.
Александр Борисович всегда думал об учениках и их будущем. Старался, чтобы внешние обстоятельства и «культурное» чиновничество не топтались своими неугомонными ножками по их судьбам и не злоупотребляли своим пещерным невежеством. Не всегда удавалось одолеть обстоятельства, но боролся за каждого всегда. Странно всё-таки устроена жизнь: таких людей, как Гольденвейзер, больше нет, а дураков и негодяев в той же музыке и культуре – пруд пруди. Редкое разнообразие ничтожных особей. И популяция всё растёт.
Конечно, он прекрасно понимал время. И в заботах о музыке создавал Центральную музыкальную школу при Московской консерватории, которая отмечает сейчас солидный юбилей. Директорствовал в консерватории, заведовал кафедрой. На наш век хватит его учеников, музыкальных внуков и правнуков. Рукотворный памятник себе и своим наставникам, вполне заслуженный.
Замечательную книгу, которая, несомненно, украсит историю отечественной музыки, создавали в родных для него стенах – в квартире-музее, являющейся сегодня филиалом Всероссийского музейного объединения музыкальной культуры имени М.И. Глинки. Ради справедливости надо заметить, что нынешний директор музея Анна Юрьевна Николаева не только сохранила все традиции этого дома, но и превратила его в настоящий исследовательский центр фортепианного творчества. Здесь с удовольствием принимают молодых талантливых пианистов со всей страны, опекают все поколения учеников А.Б. Гольденвейзера, по самым строгим научным меркам создают удивительные книги. Большой энтузиаст происходящего – Александр Серафимович Скрябин. Это он автор проекта, о котором я рассказываю. Александр Серафимович – настоящий исследователь. Мне кажется, ему даже по ночам снятся ещё не открытые папки архива. Трудолюбие невероятное. И итоги похвальные. Двум этим талантливым людям – Анне Юрьевне Николаевой и Александру Серафимовичу Скрябину – все мы обязаны редким подвижничеством и весьма перспективной работой на благо музыки и культуры. Думаю, и Александр Борисович, доживи он до нынешних дней, был бы доволен, что его Дом в таких надёжных руках.
Теги: Наставник , Александр Гольденвейзер глазами современников
