В том прозы Сергея Николаевича Дурылина – одной из трагических фигур русской культуры XX столетия – вошла "потаённая" дурылинская проза. Это цикл «Рассказы Сергея Раевского» (1914–1921), рассказы «Сладость ангелов» (1922), повести «Хивинка (рассказ казачки)» (1923), «Сударь-кот» (1924). Феномен С.Н. Дурылина – прозаика, поэта, философа и богослова – ещё предстоит проанализировать и интерпретировать. Известные стороны дарования – литературовед и театровед, профессор ГИТИСа, биограф М.В. Нестерова – не проясняют, а, скорее, маскируют своеобразие его таланта. О Дурылине нельзя сказать, что он был незаслуженно забыт: скорее, он ещё не был по достоинству оценён. Автор более тридцати книг, посвящённых отечественной литературе и театру, он успешно совмещал научную работу с творчеством поэта и драматурга. Художественное творчество Дурылина стало своего рода легендой: известно, как много было написано, но почти не публиковалось при жизни автора.
ПОЭЗИЯ
Евгений Артюхов. Завечеревшая тропа. – М.: Редакция журнала «На боевом посту», 2014. – 96 с. – 500 экз.
У Евгения Артюхова, как и у всякого истинного поэта, свой голос, своя манера, свой стиль. Он – выпускник Высшего военного командного училища МВД СССР и Литературного института, автор двенадцати поэтических книг, лауреат всероссийских литературных премий – им. А.С. Грибоедова, К.М. Симонова, премии МВД РФ, «Золотое перо Руси». Военный по первой профессии и поэт по сути, Евгений Артюхов всё делает основательно, несуетно и вдохновенно. В его стихах ничто не придумано, но рождено сердцем. Как говорил Твардовский: «Вот стихи, а всё понятно, / Всё на русском языке». Свежесть и чистота авторского взгляда соседствуют с основательной традиционностью: «сугроб истыкали лучи», «и речка застеклённая молчит», «больною красотою увяданья / душа уязвлена и смущена», «[?]легко вбирает Божье Слово / любой предмет, любую даль»… Цитировать можно долго. Особенно – стихи на военные темы:
Когда подходит злая дата,
Каких немало у страны,
Не битву чтите, а солдата,
Не пережившего войны.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Россия и Франция: XVIII–XX вв.: Лотмановские чтения. – М.: РГГУ, 2013. – 452 с. – 500 экз.
Эту книгу, вышедшую малым тиражом, в полной мере смогут оценить лишь люди, владеющие французским языком: некоторая часть выступлений (доклады французских учёных), к сожалению, опубликована без перевода на русский. Но и многие русские главы, посвящённые русско-французскому взаимодействию (в различных сферах – от культуры до политики), весьма интересны. Например, хотелось бы выделить статью Андрея Добрицына (Лозаннский университет) о влиянии Крылова на французскую басню (о противоположном влиянии русскому читателю, как правило, известно хорошо); статью Сергея Фокина и Ольги Волчек (СПбГУ) о борьбе Достоевского с французским языковым влиянием; статью Юлии Романовой (РГГУ) о том, как формировалось во Франции то, что автор называет «мифом о русской душе»: так, по мнению Романовой, этот «миф» был необходим французам, чтобы, опираясь на него, преодолеть собственную национальную слабость и разобщённость.
ДНЕВНИКИ
Ивлин Во. Чувствую себя подавленным и глубоко несчастным. Из дневников. 1911–1965. – М.: Текст, 2013. – 397 с. – 3000 экз.
Дневник британского писателя-сатирика Ивлина Во начат им в восемь лет, а завершён (в представленной публикации) за два года до смерти. В нём – пусть и пунктирно – всё творчество писателя: от юношеских сомнений, не стать ли ему художником-карикатуристом, и ученических подступов к первому роману («набор забавных диалогов») до несколько уже отстранённого взгляда на свои дневники как материал к биографии. Прав Александр Ливергант, написавший вступление к дневнику Во: здесь тот случай, когда мы видим писателя как он есть, не в «бытовой», а вполне художественной, узнаваемой, откровенной и иронической манере, свойственной ему, пожалуй, с самого детства, – хотя, разумеется, с возрастом он обретает наблюдательность и совершенствует мастерство. Дополнительную ценность дневнику придаёт то обстоятельство, что Во был участником Второй мировой; военному быту посвящены едва ли не самые подробные страницы книги.
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Иван Семёнов. Необыкновенные приключения знаменитого путешественника Пети Рыжика и его друзей Мика и Мука. – М.: Мелик-Пашаев, 2014. – 144 с. – 5000 экз.
Петю Рыжика и его друзей, собак Мика и Мука, придумал главный редактор журнала «Весёлые картинки», чудесный художник Иван Семёнов. Захватывающие погони, ситуации, достойные лучших фантастических романов (например, спуск со скалы на рюкзаке, наполненном дымом), авантюрные проделки (удав, привязанный вместо верблюда), точные этнографические зарисовки (индейцы), богатый географический фон (разные континенты и природные пояса)… Похождения Пети настолько разнообразны, что напрашивается единственный вывод: художник буквально объял необъятное.
Эта книга заинтересует читателей разных возрастов. Дети, начиная с 5–6 лет, будут не раз и не два рассматривать картинки и зачитываться приключениями героев, попадающих в самые фантастические ситуации. Взрослые испытают эстетическое наслаждение от прекрасного рисования, смешанное с ностальгической грустью, а ещё у них появится возможность сравнить два детских мира: свой, оставшийся в далёком прошлом, и своего ребёнка.
«Медея» для юного зрителя
В начале нынешнего года, как часто бывает, по неслучайной случайности, в один день произошли два события, вроде бы друг с другом не связанные: одно - учинённый подростком в столичной школе расстрел из отцовского оружия, два человека убиты, один тяжело ранен, и второе – заседание Президентского совета по культуре, состоявшееся в Пскове и посвящённое театру.
Если бы не их трагическое соседство, вряд ли правительственное мероприятие так резко сместилось бы в сторону одного из самых сейчас больных для общества вопроса о детях, об их обучении и воспитании, о чём неизбежно вспомнили, потому что не только семья, школа, но и театр – в большей или меньшей степени, но все вместе ответственны за будущее страны.
Известно, что начались проблемы в далёкие теперь 90-е, в угаре перестроечных страстей, когда рушилось государство, делилась собственность и в угоду совсем немногим, кучке, поименованной потом олигархами, крушили, уничтожали, делили прошлое. Угодливые новой власти либералы называли это свободой... Распродавались, присваивались детские сады, полем для рискованных и опасных экспериментов стала школа. Начали перепрофилироваться и детские театры. Само наименование, придуманное советской властью, – и чем же оно плохо? ТЮЗ, театр юного зрителя, стало как бы стыдным. В Вологде и в некоторых других городах они стали называться театрами для детей и молодёжи. В Новосибирске один из лучших детских театров СССР именуется "Глобус". В Москве и вовсе отказались от якобы унижающего их достоинство слова «детский», хотя Центральный детский, расположенный на Театральной площади рядом с Большим и Малым, десятилетиями был не только одним из лучших в столице, но и художественным, методическим, педагогическим центром для всех деятелей искусства, отдававшим детям своё творчество. Теперь он – академический, но РАМТ – Российский, молодёжный. И Алексей Бородин, его руководитель, скорее, замечательный режиссёр вообще, может быть, даже в большей степени театральный педагог, через его театр проходят многие молодые актёры, режиссёры, учатся профессии, но он теперь – не деятель детского театра. Здесь бывают дети, но театр им больше не принадлежит.
В 90-е, хорошо помню, разгорелись шумные обсуждения, что детские театры и само их существование устарело, от знаменитой формулы – «для детей надо работать так же, как для взрослых, только лучше» – оставили лишь первую часть, наши дети повзрослели... они готовы к тем же спектаклям, что и взрослые... пусть они раньше узнают об ожидающих их сложностях и проблемах... Эта точка зрения возобладала.
Идут годы... На улицах, теперь уже в школах стреляют и убивают, на всех каналах телевизионных стреляют и убивают, в интернете, в кино, в театрах[?] В Академическом молодёжном на афише – «Людоедик», «Как я стал идиотом», «Приглашение на казнь», «Чисто английское убийство», «Инь и ян», это, как известно, про сыщика Фандорина. Зато, если Чехов, то gala... Хотя «Вишнёвый сад» тоже есть. Но – сколько их теперь по Москве?! Зато специальных спектаклей для детей, для подростков, прежде всего предупреждающих их, постепенно вводящих в жизнь, воспитывающих, отчего стали мы стесняться и этого слова?.. Нет как нет. Не только у Бородина.
