Щелокову, конечно же, было известно, что вещественные доказательства по приговору народного суда подлежат обращению в доход государства. Об этом указывается в его письме № 75/309 от 16.07.82 г. на имя министра финансов РСФСР тов. Бобровникова А. А. Однако, «проявляя заинтересованность в удержании ценностей в своем пользовании», Щелоков в том же письме попросил разрешения оставить их в музее МВД на постоянное хранение в качестве экспонатов, представляющих «определенный профессиональный интерес». Такое разрешение было получено. Незадолго до описываемых событий.
В действительности ценности находились не в музее, а в личном владении брежневского визиря. Но об этом вряд ли Щелоков беседовал с Брежневым тем сентябрьским утром, когда они, как им казалось, решали судьбу Андропова. Который играл свою игру. Немаловажным Андропову представлялось нейтрализовать еще одного претендента на пост генсека — хозяина Северной столицы Г. В. Романова. И в 1979-м Ленинград стал точкой приложения андроповских спецслужб, ориентированных на глобальную «дезу». Поскольку городничий жил один (жена его бросила), то устройство свадебного мероприятия взяла на себя… охрана. И бывшие сослуживцы Олега Даниловича Калугина организовывали свадьбу дочери хозяина города. Заодно организовали и ее последствия. Когда Романов приехал на банкет, мина под него была уже заложена. На столах был расставлен фарфоровый сервиз Екатерины II. И вот вечером, когда гости уже разогрелись адекватно масштабу бракосочетания, полковник ГБ Савельев хряпнул об пол музейную рюмку. Естественно, выкрикнув:
— Горько!
Гусарскому обычаю последовали — как по команде — прочие гэбэшники. Со следующего тоста фарфор летел на паркет уже отовсюду. Усердствовали и знакомцы Романова, проинструктированные своим лубянско-кремлевским патроном, точно рассчитавшим все ходы. Вскоре Романов получил нагоняй от Суслова. Ну а директор Эрмитажа Б. А. Пиотровский получил звание Героя Соцтруда. Типа «к юбилею». А по отлаженным лубянским каналам свадебные эпизоды были слиты на страницы американской Washington Post и парижской Le Monde.
Ну а что касается Генерального, то первый пробный камень андроповская команда попробовала катнуть в 1976-м. Когда Брежнев надолго пропал с трибун и экранов ТВ, по Москве вдруг покатились упорные слухи о его кончине. Американскому репортеру Джону Коэну — он вспоминал об этом позднее, став шефом московского бюро журнала Time, — поручено писать некролог. (Обновляя его время от времени, Коэн опубликовал-таки свои заметки, шесть лет спустя.) Впрочем, не в этом смысл ГБ-операции. Брежнева вполне успешно пытались замазать. Ведь Леонид Ильич занимался тогда не только своим здоровьем, но и не менее драгоценными коллекциями.
Во время подготовки к Олимпиаде в Москве (позднее и в других городах) на магистралях с многорядным движением в правом ряду левый крайний ряд стали отделять горизонтальной разметкой (ГОСТ 1350–4) — непрерывная и прерывистая линии. «Для движения спецтранспорта» (пожарные и санитарные машины). Однако полосы эти почтительно уступили черным «волжанкам» с МОСовскими номерами. Ведь «скорой помощи» и красным фургонам огнеборцев все водители и так обязаны уступать дорогу (статьи 4.1–4.3 раздела 4 ПДД). Нигде в мире такие спецполосы не линуют бедные, словно афганские плоскогорья, дороги городов, поставленные по стойке смирно. Впрочем, если нежно культивируются спецроддома и спецсауны, то и без спецшоссе не обойтись любителям спецжизни.
Третий Rolls-Royce Silver Ghost в коллекции генсека. Напомню: второй получен в дар от британской королевы, а первый от американского миллиардера Хаммера.
…1 сентября «Известия» публикуют огромный очерк под звонким названием «Широко шагает Азербайджан!».
12 ноября. В «Лнтгазете» опубликован сенсационный очерк А. Ваксберга «Ширма», подготовленный, по словам автора, «в строжайшей тайне: ни с кем не советуясь» («ЛГ», 28.10.87 г., «Судьба прокурора»). В публикации рассказывалось о махинациях сочинского мэра В. А. Воронкова, от которого «нити вели к силам могучим — к Щелокову, к Чурбанову, к другим министрам и замам и — выше, выше, задевая по пути местных вельмож, превратившихся в обычных карманников».
Прокурор из Киргизии У. Койчуманов увеличивает дань с подопечных торгашей до тысячи с каждого.
За успешное проведение Олимпийских игр Чурбанова тайно, без какой-либо огласки возводят в ранг лауреата Госпремии (закрытое постановление Совета Министров СССР от 26 декабря). Были в этом году и другие награды. Две медали от Живкова. Вьетнамский орден «За боевые заслуги» I степени, который в 70-х получали наши летчики, дравшиеся на МиГ-ах с американским ограниченным контингентом в Юго-Восточной Азии. И еще одна награда I степени — медаль «За безупречную службу», которой Юрия Михайловича поздравили с днем рождения. «Жить стало веселей.»
Из показаний Шубина В. В.: «Иногда под настроение мог раздобриться и что-нибудь подарить. Так, мне он однажды подарил наручные часы, дипломат, нож складной в деревянной коробке, к праздникам дарил рубашки с галстуками, бутылку водки или коньяка. В этом у него недостатка не было. Ему несли такие подарки все, кто только мог зайти к нему. Галина Леонидовна была более добрая и мне в период работы у ее мужа подарила хрустальную вазу, люстру из цветного стекла, но разбитую так, что я ее до сих пор не склеил, часы «Кварц», рог хрустальный, может, еще какие мелочи. Другим сотрудникам, таким, как Тимофеев, Чурбанов подарил запонки из золота, часы наручные. Эти подарки он сделал нам всем одновременно перед Новым, 1981 годом. К Чурбанову постоянно прорывались различные посетители, особенно из Управления внешних сношений, и считали своим долгом принести ему что-либо из подарков, которые преподносила та или иная делегация. Они в дипломатах несли различные сувениры, бутылки водки, ручки, коробки с фруктами, блокноты и другие мелкие подарки. Они складывались сначала в комнате отдыха, но по мере накопления Чурбанов мне говорил, чтобы все эти «кейсы» отвезли оттуда, и шоферам давалась мною команда увезти все дипломаты к Чурбанову на квартиру. Нужно сказать, что Чурбанов привозил с собой из командировок многочисленные подарки, упакованные в коробки из картона. Коробки были самых различных размеров и с надписями или инициалов «Ю.М.», или фамилии «Чурбанов». Коробки завозились обычно на квартиру или на дачу. Бывали случаи, что коробки даже не открывались по нескольку недель и в них продукты портились и приходилось их выбрасывать. Иногда коробка была с глиняными горшками, в которых в смальце уложена колбаса. Это привозил он с Украины. Короче говоря, этих коробок были сотни, и все их перечислить или вспомнить их содержимое невозможно . Галина Леонидовна могла что-либо отдать из продуктов или пригласить на обед, но Юрий Михайлович не любил подпускать к себе близко таких лиц, как я или водители. Он мог только строго взыскивать с меня за некачественно поглаженную форму или плохо почищенные ботинки. За этим он следил с особой тщательностью, и я вынужден был уделять подготовке его одежды много времени. Всегда у него в шкафу на работе было до пяти комплектов одежды, которую нужно было содержать в идеальном порядке. Один мундир был специально приспособлен для прикрепления к нему всех его орденов и медалей. В то время мы даже не удивлялись тому, что Чурбанов получил орден Боевого Красного Знамени, нигде ни в каких боевых действиях не участвуя. Ему вручил его сам Брежнев».
Попытка переворота (Щелоков vs Андропов) — 4
10 сентября 1982 года. 10 часов 30 минут.
Спецназ Щелокова арестован, не успев оказать сопротивления. И отправлен на крейсерской скорости в сторону Лубянки. Куда, впрочем, они и без того направлялись. Их целью был перехват персональной машины Андропова, если тот попытается покинуть свой кабинет в сером здании ЦК КПСС на Старой площади, дабы схорониться в лубянской крепости, охраняемой монументом Железного Феликса.
10 сентября 1982 года. 10 часов 40 минут.
Ну а подразделение, направленное Щелоковым непосредственно на Старую площадь, добровольно сдалось группе «Альфа», направленной на перехват трех «волжанок». В первой из которых сидел подполковник Б., предавший Щелокова и успевший перед выездом с базы отзвонить по конспиративному телефону 22–6—. с невинной репликой (якобы жене):
— Ужинать сегодня не приеду.
Кстати, спустя всего три стремительных недели его новенький «уазик» подорвался на китайской мине в душном пригороде неспокойного тогда Кабула. Предавший раз — мог проболтаться (то есть предать) вновь. Командированный офицер, получивший накануне отлета в Афганистан очередное звание (полковника), супруге своей сказал без всякой конспирации:
— Наверное, я не вернусь.
10 сентября 1982 года. 10 часов 45 минут.
