Однажды судьба свела Аксененко с группой предпринимателей, занимающихся экспортом нефтепродуктов с киришского нефтеперерабатывающего завода в Ленинградской области. К 1997 г. у бизнесменов из Киришей уже была выстроена цепочка поставок нефепродуктов «Сургутнефтегаза» из Киришей в Эстонию, а оттуда – европейским заказчикам. Существовала шипинговая компания и трейдерская структура.
В общем, дела у Тимченко, Малова, Каткова и Смирнова (а это были именно они) шли неплохо. Но в этой схеме, претендующей на бесперебойное снабжение Европы нефтепродуктами, было слабое звено – железные дороги.
Ежесуточно завод мог загрузить товаром около 1000 цистерн, но эти цистерны нужно было еще найти и подготовить. Их сгоняли в Кириши со всех окрестных железных дорог: из Прибалтийских республик, Финляндии, Северной железной дороги. Проверяли, отбраковывали, подходящие загружали нефтепродуктами и отправляли. И так день за днем. Проблема была не только в цистернах. На пути поезда из Киришей в эстонский порт Мууга приходилось несколько раз менять тепловоз. Все это требовало времени, а время дорого стоит.
В итоге 500 км до порта назначения груз шел трое суток и еще столько же возвращались порожние цистерны. При остром дефиците последних оборот подвижного состава в шесть суток – непозволителен. Больше того: при такой длительной перевозке в холодное время года мазут охлаждался и густел, а это значит, что в порту при загрузке в танкер его приходилось разогревать, то есть нести дополнительные затраты.
Для решения проблемы необходимо было содействие МПС. Министерство разрешило закрепить за нефтеторговцами как за грузоотправителями парк цистерн и собственный локомотив – чтобы начальники железных дорог не искали им каждый день цистерны, а состав шел бы из Киришей в Муугу без остановок для смены тепловоза. Для системы железных дорог это была маленькая революция: по железнодорожным циркулярам, локомотив был закреплен за какой-то определенной железной дорогой, передвигался только в ее рамках, и уж тем более, конечно же, за границу не ходил.
Такого грузоотправитель и представить себе не мог даже в самых смелых мечтах: 20 часов хода до Мууги вместо трех суток!
Идея с тепловозом принадлежит Владимиру Прокофьеву, бывшему функционеру МПС, с которым владельцы «Кинэкса» познакомились в Петербурге. По словам Прокофьева, они рассказали ему о своей проблеме с железными дорогами по доставке нефтепродуктов. «Разговорились, и мне предложили заняться этим вопросом. С августа 1997 года я начал разрабатывать схему и создавать транспортную компанию “Линк Ойл СПб”…», – делился Прокофьев в одном из своих интервью[80].
В компании Прокофьева считали человеком Аксененко. Прокофьев – железнодорожник во втором поколении, в интервью подтверждает давнее знакомство с Аксененко: «Он работал… в Воронеже заместителем начальника отдела движения, и мы очень много соприкасались. Ему нужна была выгрузка вагонов, а я ее как раз и обеспечивал, поэтому мы очень часто ругались. Аксененко требовал невозможного, мы это невозможное давали или не давали, словом, тесно контактировали». В компании был еще один человек, связанный с Аксененко – его сын Рустам входил в совет директоров «Линк Ойла». И, наконец, в статье «Русского фокуса» приводятся следующие данные: «На конец 2001 г. 60 % этого перевозчика контролировало питерское ООО “Кинэкс-Холдинг” (создано в 1998 г.) и московское ООО “Адгера” (40 %), полностью принадлежащее фирме Mercury Financial Ltd. Эту структуру российские СМИ связывали с бывшим руководством МПС»[81].
Вот так в 1997 г. появился первый в стране частный железнодорожный оператор. До этого частный бизнес вокруг МПС, конечно, уже существовал. Но в основном это были экспедиторские компании, связанные с различными функционерами из МПС.
В декабре 1997 г. «Линк Ойл» отправил в Эстонию первый поезд по новой схеме. Все участники процесса были ужасно рады: директорам железных дорог не надо было каждый день искать нефтяникам цистерны, МПС экономило цистерны в целом и обеспечивало экспорт нефтепродуктов, у киришиских нефтяников больше не болела голова по поводу железнодорожного сегмента транспортировки.
Но идиллия продолжалась недолго. К концу 1998 г. министерские задумались о справедливости распределения долей в «Линк Ойле» и, соответственно, прибыли компании. Владимир Прокофьев как ставленник Аксененко стал проявлять больше самостоятельности. Сам Прокофьев объяснял расхождение во взглядах с «Кинэксом» следующим образом: «Когда компания начала работать стабильно, я предложил “Кинэксу” расширить географию, брать грузы и у других грузоотправителей. Но, к сожалению, взаимопонимания не нашел».
Между нефтеторговцами и железнодорожниками возник раскол. Вроде бы у младших акционеров даже был план «Линк Ойл» обанкротить, затем создать новую компанию, в которой им будет принадлежать уже не 40 %, а 100 %. «Кинэкс», думали они, станет клиентом новой фирмы, ему же нужно возить продукты из Киришей в Муугу.
В первой половине 1999 г. аппаратный вес Николая Аксененко достиг своего пика. Он был первым вице-премьером и кандидатом в преемники. Даже после того, как предназначавшееся ему кресло премьер-министра занял Сергей Степашин, Аксененко через голову шефа напрямую общался с президентом Ельциным. Идея оставить «Кинэкс» без бизнеса по перевозке нефтепродуктов из Киришей в Эстонию политическому тяжеловесу вроде бы пришлась по душе.
Летом 1999 г. с молчаливого согласия или, быть может, прямой санкции Аксененко у «Линк Ойла» начались серьезные проблемы с МПС. С августа министерство собиралось расторгнуть с компанией договор на аренду подвижного состава.
Через арбитражный суд киришские трейдеры заставили министерство выполнять условия договора: он должен действовать до 31 декабря 1999 г., а не до августа. Министерству пришлось уступить, но в конце 1999 г. коллектив «Линк Ойла» написал заявления об увольнении и в один день не вышел на работу. Историю с массовым увольнением подтверждает и Прокофьев: «Я оставил фирму и занялся более масштабным транспортным бизнесом, организовав “БалтТрансСервис” в 2000 году. При этом костяк “Линк Ойла” ушел со мной».
Вчера была железнодорожная компания, а сегодня, считайте, ее уже нет, а ведь у «Кинэкса» твердые контракты.
Несколько дней после демарша железнодорожников «Линк Ойл» работал по инерции. Прокофьев тем временем арендовал у министерства подвижной состав. «Балттранссервис» готовилась полностью заменить «Линк Ойл» в схеме поставок нефтепродуктов из Киришей в Муугу. Осталось только дождаться 1 января 2000 г., когда «Сургутнефтегазу» и «Кинэксу» не останется ничего иного, как отдать свои объемы «Балттранссервису».
Возможно, так оно и произошло бы, но судьба распорядилась иначе. В ночь с 31 декабря 1999 г. на 1 января 2000 г. Борис Ельцин ушел в отставку, оставив вместо себя Владимира Путина.
Ночь с 31 декабря на 1 января расставила все по местам: он окончательно проиграл аппаратную борьбу за звание президентского преемника.
Николай Аксененко окончательно проиграл аппаратную борьбу за звание президентского преемника.
И тогда бывший фаворит Ельцина дал команду своим отступиться от «Линк Ойла», хотя было почти поздно. МПС – структура неповоротливая, и несмотря на решение дать «Линк Ойлу» зеленый свет, принятое на уровне Аксененко, компании пришлось судиться с Октябрьской железной дорогой, чтобы поддерживать жизнедеятельность схемы экспорта нефтепродуктов из Киришей в Муугу. Объемы поставок падали, но постепенно, через несколько месяцев ситуация все-таки нормализовалась.
Структуры, связанные, по данным СМИ, с функционерами МПС, оставались в числе совладельцев «Линк Ойла» вплоть до того момента, пока у министра не начались проблемы с законом. Когда кресло под Аксененко закачалось, они вышли из «Линк Ойла» и других железнодорожных компаний. Существует мнение, что помимо «Линк Ойла» Тимченко и «Балттранссервиса», созданного Прокофьевым, главный железнодорожник страны стоял за компанией «Евросиб».
100 % «Линк Ойла» между собой распределили основатели «Кинэкса» Тимченко, Катков, Малов, Смирнов. Пятый – тот самый предприниматель из Эстонии Ааду Луукас, который участвовал и в других бизнесах «Кинэкса».
В 2003 г. Аксененко с разрешения Генпрокуратуры покинул пределы страны для прохождения обследования и лечения. Через несколько дней после этого, 13 октября, Генпрокуратура передала его материалы в суд. Но дело долгое время оставалось без движения. 20 июля 2005 г. Аксененко умер в Мюнхене от лейкоза.
Глава 9
Gunvor, осторожная в войне
Моя более чем 20-летняя карьера в нефтяной промышленности построена не на привилегиях и не на политических связях.
Из письма Геннадия Тимченко в Financial Times
«Уважаемый Алексей Анатольевич! По поручению Прокуратуры Российской Федерации Федеральная антимонопольная служба рассмотрела Ваше письмо, содержащее предположения относительно деятельности компании Gunvor, препятствующей развитию конкуренции, о невыгодных для российских нефтяных компаний условиях договоров поставки нефти, и сообщает следующее. С точки зрения Федерального закона № 135-ФЗ от 26.07.2006 г. “О защите конкуренции” определять товарный рынок как рынок “нефтяного экспорта из России” некорректно. Компания Gunvor, покупающая нефть по договорам поставки (как следует из вашего письма), является субъектом товарного рынка нефти.
