В своем последнем выражении эта группа, называвшая себя мю-тюэлистами, была лишь частично оппозиционной к коллективизму: они отказались от него в сельском хозяйстве ввиду индивидуализма французского крестьянина, но приняли его в транспорте, и в вопросах промышленного самоуправления, на самом деле, требовали его, при этом отвергая это название. Их страх перед термином был обязан своим происхождением их неуверенности перед лицом временно объединившегося фронта, выставленного против них бакунинскими учениками-коллективистами и определенными авторитарными марксистами, которые являлись почти открытыми сторонниками государственного контроля над экономикой.
Прудон действительно двигался вместе со временем и понимал, что невозможно повернуть часы вспять. Он был достаточно реалистичен, чтобы понять, что «малая промышленность так же нелепа, как малая культура», и записал это мнение в своих «Записных книжках». Что же касается крупной современной индустрии, требовавшей вложения больших трудовых ресурсов, то тут он был решительным коллективистом: «В будущем крупномасштабная индустрия и широкая культура должны стать плодом объединения». «У нас нет выбора в этом вопросе», — заключал он и приходил в негодование, когда кто-либо предполагал, что он выступал против технического прогресса.
В своем коллективизме Прудон был, однако, категорически против государственности. Собственность необходимо отменить. Общность (как ее понимал авторитарный коммунизм) является угнетением и рабством. Таким образом, Прудон выступал за сочетание собственности и общности: это была идея объединения. Средства производства и обмен не должны контролироваться ни капиталистическими компаниями, ни государством. Ввиду того, что для людей, которые в них работают, они являются тем же, чем «улей является для пчел», они должны управляться объединениями рабочих и только таким образом коллективные власти перестанут быть «отъединены» ради выгоды нескольких эксплуататоров. «Мы, рабочие, объединенные или уже почти объединенные, — писал Прудон в стиле манифеста, — не нуждаемся в Государстве... Эксплуатация государством всегда означает наличие правителей и рабов зарплаты. Мы хотим управления человека человеком не более, чем эксплуатацию человека человеком. Социализм является противоположностью государ-ственничества... мы хотим, чтобы эти объединения были... первым компонентом в широкой федерации объединений и групп, объединенных в общую связь демократической и социальной республикой».
Прудон вдавался в детали и точно перечислял базовые черты рабочего самоуправления:
Каждый объединенный рабочий должен иметь неотделимую долю собственности компании.
Каждый рабочий должен выполнять свою долю тяжелой и отталкивающей работы.
Каждый должен пройти через весь спектр операций и инструкций, степеней и деятельности, для того чтобы быть всесторонне подготовленным.
Прудон настаивал на том, что «рабочий должен пройти через все ступени работы в промышленности, в которой он трудится»:
Офисные работники должны избираться, а правила и установления должны подаваться на одобрение их помощникам.
Вознаграждение должно быть пропорционально природе занимаемой должности, уровню умений и несомой ответственности. Каждый помощник должен иметь свою долю дохода в той пропорции, в которой он внес вклад в работу.
Каждый свободен сам устанавливать свое рабочее время, выполнять свои обязанности и покидать объединение по желанию.
Рабочие объединения должны выбирать своих руководителей, инженеров, архитекторов и бухгалтеров.
Прудон подчеркнул тот факт, что пролетариату все еще не хватает технических работников: отсюда необходимость привлечь в рабочие программы по самоуправлению «выдающихся людей в области промышленности и торговли», которые обучили бы рабочих приемам ведения бизнеса и получали бы за это фиксированную зарплату: «Под солнечным светом революции есть место для каждого».
Либертарианская концепция самоуправления находится на противоположном полюсе от патерналистской, статичной формы самоуправления, разработанной Луи Бланом в проекте закона 15 сентября 1849 г. Автор «Организации труда» хотел создать рабочие ассоциации, спонсировавшиеся и финансировавшиеся государством. Он предложил арбитражное разделение доходов следующим образом: 25% — в фонд общей амортизации; 25% в фонд социального страхования; 25% — в резервный фонд; 25% — должны быть разделены между рабочими.
Прудон не допустил бы ничего подобного в своей схеме самоуправления. С его точки зрения, объединенные рабочие должны не «подчиняться государству», а «сами быть государством». «Объединение... может сделать все и реформировать все без вмешательства со стороны властей, может противостоять властям и подчинять их». Прудон хотел «двигаться к правительству через объединения, не к объединениям через правительство». Он выпустил предупреждение против иллюзии, выношенной в мечтах авторитарных социалистов, что государство могло бы вынести свободное самоуправление. Как могло оно допустить «образование враждебных анклавов наряду с централизованной властью»? Прудон провидчески предупреждал: «Покуда централизация продолжает обеспечивать постоянным доходом мощное Государство, ничто не может быть достигнуто посредством спонтанной инициативы или путем независимых акций групп или индивидуумов ».
Следует подчеркнуть, что на конгрессе Первого интернационала либертарианская идея самоуправления превалировала над этатистской концепцией. На Лозаннском конгрессе 1867 г. докладчик от комитета, бельгиец по имени Сезар де Пэп, предложил, чтобы государство стало владельцем предприятий, которые должны быть национализированы. В то время Шарль Лонгэ был либертарианцем, и он ответил: «Хорошо, при условии, что все поймут, что мы определяем государство как «коллектив граждан»... и также что эти службы будут исполняться не государственными чиновниками... но группами рабочих». Дебаты продолжились на будущий год (1868) на Брюссельском конгрессе ,и на этот раз тот же самый докладчик от комитета был более четок в этом вопросе: «Коллективная собственность должна принадлежать всему обществу в целом, но она должна быть подчинена объединениям рабочих. Государство должно быть не более чем федерацией различных групп рабочих». Уточненная таким образом, резолюция была принята.
Однако тот оптимизм, который выразил Прудон в 1848 г. в отношении самоуправления, оказался неоправданным. Не так много лет спустя, в 1857 г., он сурово раскритиковал существующие рабочие объединения: вдохновленные наивными утопическими иллюзиями, они заплатили дорогую цену за свой недостаток опыта. Они стали тесными и элитарными, начали функционировать как коллективные эксплуататоры и запутались в иерархических и управленческих концепциях. Все несправедливости капиталистических компаний «были еще больше раздуты в так называемых братствах». Они разрывались разногласиями, соперничеством, пороками и предательствами. Как только управленцы этих объединений обучались тому бизнесу, которым они занимались, они, «в свою очередь, превращались в буржуазных эксплуататоров». В других ситуациях, члены объединений настаивали на том, чтобы разделить владения. В 1848 г. было создано несколько сотен рабочих объединений, через девять лет от них осталось только двадцать.
В противовес этому узкому и частному взгляду на проблему, Прудон выступал за «универсальную» и «синтетическую» концепцию самоуправления. Задача на будущее стояла гораздо более важная, чем просто «заполучить несколько сотен рабочих в объединения»; она состояла в «экономической трансформации нации из тридцати шести миллионов душ». Рабочие объединения будущего должны были работать для всех, а не «для выгоды немногих». Самоуправление, таким образом, требовало от своих членов некоторого объединения: «Человек не рождается членом объединения, он им становится». Сложнейшей задачей, стоящей перед объединением, является «образование ее членов». Более важно создать «людской фонд», чем сформировать «массу капитала».
В правовом отношении первая идея Прудона заключалась в том, чтобы поручить владение предприятием объединениям рабочих, но затем он отошел от этого недальновидного решения. Для этого он провел различие между владением и собственничеством. Собственничество — это понятие абсолютное, аристократическое, феодальное; владение — демократично, имеет отношение к республике, эгалитаризму, оно состоит из узуфрукта (права пользования чужим имуществом и доходами от него), который нельзя ни отторгнуть, ни отдать, ни продать. Рабочие должны содержать свои средства производства в alleu (феодальный термин для наследственной, неотторгаемой собственности) подобно древним германцам, но не должны быть прямыми ее владельцами. Собственность должна быть заменена федеральным, кооперативным владением, принадлежащим не государству, но производителям в целом, объединенным широкими сельскохозяйственными и промышленными федерациями.
