Пётр Краснов. В России она остаётся неизменной. А "раскрученные" ныне книги и писатели для того и раскручивались, чтобы поменять местами критерии высокого и низкого в оценке творчества, творческие императивы. Этот процесс накладывается на низкие вкусы, которые в свою очередь опять же формируются "раскрученной" низкопробной литературой. Враг человеческий тем и силён, что потрафляет самым низменным вкусам. Люмпен-интеллигенция – и мировая, и российская – занимается этим вполне сознательно, не стесняясь, цинично попирая моральные и нравственные рамки. В результате формируется масскультура, которая и составляет базу для постмодернизма, претендующего на элитарность, но на самом деле опускающегося "ниже пояса", ниже некуда. Идёт, с одной стороны, ломка культуры, а с другой – утверждение бескультурья черни. Не низов, подчеркиваю, а черни. Отсюда – эта глумливость, которой заражены многие пишущие. Жванецкие блаженствуют в России. Одна из его шуточек со сцены: "Какая самая редкая венерическая болезнь в России?" И сам с глумливым хохотком отвечает: "Беременность"... Так шутить в вымирающей стране – преступление. В Израиле или США это было бы его последнее выступление, с самой вероятной повесткой в суд.
А.С. Петр Николаевич, многие читатели, особенно не искушённые, теряющиеся среди неверных ориентиров, наверняка хотели бы спросить: каких авторов следует читать, каких не стоит. Понимаю, что упрощаю литературную ситуацию, но признаю и правомерность такой постановки вопроса.
П.К. Линия раздела проведена ещё в советские времена, когда были "очень советские" писатели и романы типа "А паразиты никогда!" Всегда были, есть и будут подпевалы любому режиму, правящему классу. Это неустранимо. Но кроме "болота" были и истинные художники, и активные разрушители культуры. Если говорить об ушедших, то это Твардовский, Шолохов. Ближе к моему поколению – Распутин, Евгений Носов, Белов, Лихоносов и многие другие. Конечно же, Астафьев – неоднозначный, в читательском восприятии, но большой писатель. А по другую сторону – та диссидентура, которая была и при советской власти, типа того же Евтушенко Да, очень ловкий, очень способный литератор, но умудрялся быть одновременно и фрондёром, и агентом всем известного нашего ведомства по госбезопасности. Вместе ещё с одним представителем псевдофронды Вознесенским они разъезжали по миру как полпреды советской литературы, но с наступлением известных времён моментально перешли в лагерь её разрушителей – сатана хорошо платит. В конце 80-х произошло размежевание в Союзе писателей СССР. Появилось объединение "Апрель", куда сбежались ура-демократы и недавние ярые партократы.
После апреля 1985 года размежевание стало очевидным. Оказалось, что это "не закрытый, а открытый перелом". И мы опять очутились в оппозиции к тем же людям, но теперь они стали рьяно подпевать новой власти в надежде, что она опять возьмёт их в идеологи. Кстати, так оно и случилось.
Последствием этого "процесса, который пошёл", стала мобилизация ими разного рода сторонников в свои ряды, когда писательские билеты стали раздавать налево и направо. Тех графоманов и бездарей, которых мы по профессиональным показателям подчас не принимали в свой Союз, наши противники потащили к себе. Уровень этой "партийной" литературы хорошо демонстрирует выходящий у нас, например, в Оренбурге альманах Союза российских писателей "Башня" и все, кто вокруг него тусуются. Количественно их ряды раздулись, а общекультурная и собственно литературная работа, на мой взгляд, у них на очень низком уровне. Правда, там есть несколько человек, подающих надежды, но сама атмосфера окололитературного рвачества и графоманства, теперь уже нового толка – "демократического", губительна и мало способствует развитию талантов.
А.С. Нынешнее время как бы определяет главный жанр и направление литературы – публицистика. Но это желание говорить "напрямую", на мой взгляд, обедняет современную литературу. Художественная ткань произведений не всегда выдерживает сверхвысоких температур гражданского чувствования автора. Когда литература прорывает "плеву бытия", она становится журналистикой. Валентин Курбатов, автор предисловия к вашему собранию сочинений, заметил, что Петру Краснову удалось "не свалиться" в публицистику, оставаясь одновременно остросоциальным и высоко художественным писателем. Как вам это удаётся?
П.К. Границы, наверное, какие-то есть, но не для настоящего художника (я не о себе говорю, а вообще), который снимает эти границы тем, что он предельно естественен и пишет художественную правду, правду образа. Шестым чувством он избегает ловушек, когда вместо правды художественной просится на перо, подставляется правда политическая. Правд, если разобраться, много, у каждого человека – своя. Объединить эти правды и дать им художественное выражение – это задача писателя. Главное – не фальшивить, и тогда всё получится.
А.С. А в чём правда писателя Краснова? Если проследить эволюцию героев ваших произведений, вплоть до последней повести "Пой, скворушка, пой", нельзя не заметить движения от философии гуманизма к христианским ценностям. В повести явно просматривается ветхозаветное "око за око", угадывается притча о возвращении блудного сына, в сюжетном пространстве незримо и органично присутствует образ Отца как меры вещей и символа отечества. Художественная правда жизни нынешнего Петра Краснова включает в себя понятие Бога?
П.К. Конечно. По крайней мере, часть своей эволюции в вопросах веры, как ты заметил, я передал своему герою. Я пытался объяснить, почему мы приходим к вере: нас сама нынешняя гнусная действительность выталкивает вверх, к более высокому пониманию смысла жизни. В наше время как бы спала пелена с глаз и проявились голые – жёсткие и жестокие – конструкции мира. Это заставляет задумываться над самим своим существованием и предназначением. Я надеюсь, что мой герой, который делает только первые неуверенные шаги в этом направлении, как-то поможет тем многим читателям, которые тоже оказались в нынешней духовной и исторической трясине, выбраться наверх, к более высокому и широкому пониманию мира.
А.С. Пётр Николаевич, в 2005 году, на вручении другой очень престижной литературной премии – "России верные сыны" – известный критик и литератор Владимир Бондаренко так сказал о вашем "Новомире": "Да за одну эту повесть его можно было бы наградить всеми литературными премиями сразу". Но вот пришло время награды и заслуженного признания и лучшим вашим произведением назвали повесть, написанную ещё в 1986 году…
П.К. Конечно, автора в первую очередь интересует оценка его последних вещей, но концепция толстовской премии такова, что жюри оценивает главным образом произведения, которые, по его мнению, обладая высокими художественными качествами, были отмечены читателями в момент выхода в свет и прошли суровую проверку временем. Виктор Лихоносов, например, получил "Ясную Поляну" за свои ранние и до сих пор любимые многими повести "Люблю тебя светло" и "Осень в Тамани", Василий Белов – за "Привычное дело"…
А.С. А как объяснить, что столь крупное событие русской культурной жизни осталось почти незамеченным средствами массовой информации? "Российская газета" дала интервью с Сараскиной, где на полосе вы присутствовали лишь на фотографии да в короткой справке. Телеканал "Культура" обошёлся минутным сюжетом опять же с Сараскиной, а имя победителя в главной номинации вообще не было названо!.. А газета "Коммерсантъ" опубликовала ёрническую, в постмодернистском духе заметку Лизы Новиковой, где журналистка с большим самомнением комментировала происходившее на церемонии вручения награды: "Когда дошла очередь до главной номинации "Современная классика", литературовед Игорь Золотусский, дежурно пройдясь по "верхушечной интеллигенции", что постоянно хоронит русскую литературу, завёл сказ о крупном писателе, что живёт далеко от Москвы и что в 1986 году выпустил повесть о том, "как дышит степь весной"... Или: "Жюри удалось показать, что премии важен не столько масштаб дарования, сколько верность традиции"…
П.К. Ну, что взять с "коммерсанта"? Это ж не цены на колбасу или тряпки... А объясняется это тем, что давно заведён "чёрный список" русских писателей, которых современные хунвейбины "культурной революции" тщательно вымарывают из новостей и самого контекста нашей культуры или стремятся принизить их и опорочить. И я давно уже в этом списке. Представителей так называемой "новорусской волны", которые расселись в руководящих креслах основных телеканалов, журналов и газет, бесит само слово "традиция". Вот и вышеупомянутая журналистка проговаривается, противопоставляя талант традиции. Это обыкновенная мошенническая уловка. Она лишь повторяет верхи воинствующих апологетов постмодернизма, которые широко представлены на телеэкранах и книжных полках именами Швыдкого, Ерофеева, Улицкой, Петрушевской, Толстой и прочими другими – "имя же им легион". Это попытка отодвинуть, принизить традицию, на которой держится вся русская, да и любая другая культура.
