На выставке в ГТГ развёрнут мир без боли, страданий, лишений, революций, войн. Самобытный и неповторимый серебряковский стиль сочетает в себе эстетическое качество изображения, виртуозную технику, оптимистическое начало и неистребимый романтизм. В 1926 г. художник возвращается к своему знаменитому циклу, исполненному ещё на родине, создав триптих «Баня». Он представляет ещё одну постоянную тему Серебряковой – монументальные идиллические образы крестьян, когда-то вдохновившие юную художницу на полотнах Венецианова. Античные образы граций, воскресшие в эпоху Ренессанса, здесь олицетворяют не только рафаэлевские красоту, изящество, радость жизни, но и русскую духовность, нравственную чистоту, умиротворение. Фигуры в полный рост выписаны маслом, и жанр «ню», по собственному признанию Серебряковой, всегда более удавался ей, нежели цветы, хотя в экспозиции много и натюрмортов – с овощами, рыбой, фруктами и цветами.
Будничные, сонные виды Парижа, Бретани, Анси, Корсики, Ниццы и жаркого Марракеша (куда Серебрякову дважды, в 1928 и 1932 гг., отправлял меценат, бельгийский барон Броуэр с тем, чтобы она пополняла его частную коллекцию) – отстранённо зафиксированная действительность, не загромождённая эффектными ракурсами или новаторскими приёмами живописной техники: «…Как ужасно, что современники не понимают почти никогда, что настоящее искусство не может быть «модным» или «немодным», и требует от художников постоянного «обновления», а по-моему, художник должен оставаться сам собой!» Реализм Серебряковой близок неоакадемическому направлению и, пожалуй, только световой и цветовой аспекты выказывают приверженность художника модернизму. В предлинном портретном ряду смуглых марокканцев в традиционных одеждах мы видим вполне обыкновенных людей: они приветливы, улыбчивы, скромны, просты, обаятельны. А женские и детские образы, воспевающие счастье материнства и прелесть ребёнка, – одна из главных тем в творчестве Серебряковой – приобретают на марокканской земле наднациональное, общечеловеческое звучание. Северная Африка могла быть передана более экзотично и декоративно, однако художник деликатно находит в ней свою естественность и правду, когда «оформительство» излишне. Большинство из этих работ, выполненных пастелью и темперой, этюдные, незавершённые, видна в них быстрота исполнения – это выхваченное из жизни, остановленное мгновение, потому что в следующую секунду картинка будет уже другой.
Марокканский корпус графики вступает внутри экспозиции в перекличку с темой семьи, отражённой в многочисленных портретах постепенно взрослеющих детей Серебряковых. Глазастые, яркие, открытые лица, излучающие покой, позитивизм и заразительную доброжелательность. Но ведь этими широко распахнутыми глазами был увиден весь трагизм эпохи, в них сосредоточено напряжение целого поколения… Главной её моделью стала дочь Екатерина – сейчас ей 100 лет, и, к сожалению, она не смогла приехать на открытие выставки в Москву. В одном из интервью она говорит: «Я посвятила свою жизнь матери», потому что была постоянно рядом и нужной. Трудно не согласиться с мнением Ивана Ефремова – отыскать идеал женской красоты можно только у Серебряковой.
Работы Александра и Екатерины Серебряковых представляют выразительное наследование, достойно продолжающее творческую династию. Удивительно, что «яблоки от яблони» не укатились вовсе – они всегда рисовали и всегда жили мыслями о России: «Мы вернёмся!»… И поныне члены семьи, от мала до велика, рисуют: уже прапраправнуки Зинаиды Евгеньевны пробуют кисть на бумаге. Живопись – естественное занятие для членов большой фамилии. Но, как заметил главный идеолог мирискусников Александр Бенуа о своей племяннице, её мастерство «свободно от педантизма и раз и навсегда установленных приёмов. Разумеется, картины Серебряковой можно сразу узнать среди тысяч других произведений живописи».
Выставка открыта до 30 марта
Теги: Зинаида Серебрякова , живопись
Театр на Малой Бронной, режиссёр-постановщик Сергей Голомазов, в ролях: Т. Тимакова, заслуженный артист России И. Шабалтас, В. Яворский, Н. Беребеня.
Многое мило сердцу русского человека. Например, россияне любят пляжный отдых, любят посмеяться, любят выпить. Отдохнуть на курорте компанией с близкими друзьями, почудить, чтоб было что вспомнить долгими зимними вечерами.
На сцене в спектакле - поначалу очень узнаваемая картинка. Две семейные пары, обе с двадцатилетним стажем, приезжают отдохнуть на курорт, но после фатального признания героини жизнь выворачивается наизнанку.
Насколько стабильны житейские ценности: любовь, семья, карьера, материальное благополучие? Усилия к их обретению приложены немалые, вплоть до интриг и подлога, и, конечно, хочется верить, что стабильность будет всегда. Немного скучно, зато надёжно.
И перелом в привычном течении жизни прежде всего сложно осознать, и невозможно понять, как примениться ко всему новому, если неожиданно обнаружишь, что вместо прежнего, горячо любимого, завоёванного, у тебя в мужьях другой человек; и всё то, что было выстроено в течение двадцати вместе прожитых лет, – даже не то чтобы ложь, а этого ничего просто нет. Просто всё иначе. Просто всё необъяснимо поменялось местами.
Мистика? Мистификация?
В пьесе Гальсерана явно слышны отголоски творческой манеры американских драматургов – Олби, Саймона. Если не ошибаюсь, Олби написал как-то, что сущность театра для него – необычное, невероятное, неожиданное; для каталонского писателя эта декларация стала некой точкой отсчёта, задала угол преломления реальности.
В "Канкуне" Сергей Голомазов воплотил пропущенное автором сквозь призму собственного мировосприятия отнюдь не прямолинейно, выразив программные «необычность, невероятность» конфликтов визуальным рядом: проекцией коррелирующих, на его взгляд, с этими понятиями видеороликов;избыточной экспансивностью героини, утрированием черт, из которых складываются образы участников этой загадочной истории. Избыточность от показа к показу будет приходить в норму, а нарочитость проявлений комического в участниках драмы, надеюсь, приобретёт отточенность.
Необъяснимость и необъяснённость происходящего, эти два обстоятельства, способные растревожить душу и погрузить в раздумья, волею режиссёра превратились в недоговорённость, но так, очевидно, и задумывалось Гальсераном. Превращение это – в ряду прочих – скорее всего, придётся по вкусу тем, кто одобрительно относится к разного рода загадочным явлениям в жизни.
Теги: Театр на Малой Бронной
Лёгкий воздух Александра Попова
А. И. Попов с учениками. 2005 год
Вокруг А.И. Попова всегда было движение, он был сам генератором этого движения, организатором жизненного пространства театра. Двадцать один год стоял он у руля Тульского академического театра драмы, поставил пятьдесят спектаклей. Ему всегда было важно идти вперёд, не останавливаться, открывать новое, неизвестное, работать не жалея сил!
Он родился в семье режиссёра и актрисы, с детства воспринимал театр своей стихией. Имея диплом актёра театра и кино, Александр Иосифович поступает и оканчивает режиссёрский факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК) у народного артиста СССР Г.А. Товстоногова. После окончания института его сразу назначают главным режиссёром Красноярского ТЮЗа. В 35 лет А.И. Попову присваивают почётное звание "Заслуженный деятель искусств РСФСР". Затем он работает главным режиссёром в театрах Вологды, Екатеринбурга, режиссёром-постановщиком в Минске и Самаре.
В 1989 году сложившимся мастером приезжает А.И. Попов в Тулу. Он начинает создавать свой театр - театр высоких мыслей, больших чувств, ярких актёрских индивидуальностей, выразительной театральной формы. С первых спектаклей Александр Иосифович заявил свои условия – говорить со зрителем на современном языке, будь то С. Злотников или Шекспир, А.Н. Островский или Гр. Горин, А. Кутерницкий, Лопе де Вега, Б. Брехт или Н.В. Гоголь.
Он возвращает после 15-летнего перерыва на сцену героев Л.Н. Толстого. «Анна Каренина», «Два гусара», «Семейное счастие», «Страсти по Никите» («Власть тьмы») – становятся авторскими, исповедальными спектаклями театра.
В 1993 году спектаклем «Лес» А.Н. Островского Александр Иосифович открывает для театра фестивальное пространство России: Москва, Калуга, Ярославль, Владимир, Брянск, Тамбов, Смоленск. Тула достойно держит марку академического театра.
