Второй пришелец явился во владения Дюк годом позже при обстоятельствах более прозаичных.
Бернарда Лафферти Дюк взяла на должность дворецкого. Хотя рекомендации у него оказались такие, что о месте в пристойном доме можно было смело забыть. В особенности о месте, предполагающем известную близость к буфету и винным погребам.
Дальние приятели Дюк сплавили Лафферти из своего дома, поскольку он страдал неизлечимой склонностью к алкоголю в любых его модификациях.
В Дорис не ко времени пробудилось милосердие. Она решила предоставить молодому человеку шанс. Лафферти получил в свое распоряжение ключи от фамильных винных погребов и буфетов с бесценным серебром. Как и следовало ожидать, оказанным доверием он немедленно злоупотребил.
Гости Дорис с изумлением наблюдали за тем, как он величественно вышагивал по лестнице с подносом и валился с предпоследней ступеньки, заливая ковер шампанским. Кроме того, их несколько смущал стабильный аромат перегара, который буквально сбивал с ног любого, кто попадался Бернарду на пути.
В один прекрасный день Лафферти обнаружили безмятежно спящим в окружении пустых бутылок из-под коллекционного портвейна. Портвейн же был так благороден и стар, что даже этикетки на бутылках были написаны от руки.
Милосердие Дорис уступило место благоразумию. Лафферти, правда, не уволили, но отправили лечиться к «Анонимным алкоголикам». Где его, надо сказать, привели в полный порядок. К несчастью.
Бесповоротно трезвый дворецкий вернулся к Дюк и окружил свою хозяйку трогательнейшей заботой. Правда, гости продолжали изумляться. Лафферти приобрел забавную привычку подавать на стол во фрачной униформе, но… с золотой серьгой в ухе и босиком.
В сентябре 1993 года 80–летняя Дорис Дюк почувствовала боль в сердце и спустя пару недель скончалась, окруженная заботой цвета лос-анджелесской медицины. Завещание, оглашенное через несколько дней, породило серию сплетен, взаимных обвинений и судебных разбирательств, не завершенных и по сей день.
То, что Дорис обладала своеобразным характером, не вызывало никаких сомнений. Но назвать ее слабоумной, пожалуй, не мог никто. Между тем последняя воля miss Camel заставляла инкриминировать достойной даме именно слабоумие. Или некую злую волю.
Как и ожидалось, большая часть состояния была направлена завещательницей на создание благотворительных фондов, призванных поддерживать столь любимых Дорис вымирающих животных, малоимущих артистов и исламское искусство.
Управление же этими фондами переходило по завещанию к пресловутому дворецкому, Бернарду Лафферти. С единовременным гонораром в $5 млн, пожизненным содержанием в $500 тыс. ежегодно и полномочиями, которые давали ему отнюдь не иллюзорную возможность извлекать как минимум еще $1 млн в год на приватные нужды.
Удочеренная Чанди не упоминалась вовсе.
Первое, что сделала Чанди, ознакомившись с завещанием, – подала на Лафферти в суд, косвенно обвинив его в убийстве благодетельницы.
Первое, что сделал Лафферти, – распорядился о немедленной кремации тела усопшей. Вопреки тому, что именно кремацию Дорис категорически запретила в своем завещании. С момента кремации точнее установить причины смерти Дюк более не представлялось никакой возможности.
Судебный процесс длится второй год. Состояние остается под арестом. Исламское искусство, неимущие артисты и вымирающие животные страдают без завещанных им миллионов.
В отличие от верблюдов, за которых Дорис Дюк некогда заплатила $25 млн. Для них она предусмотрительно создала никем не управляемый полумиллионный фонд.
Жан Поль Гетти-младший (John Paul Getty, Jr., 1932–2003)
Он же Юджин Поль Гетти, сын Жана Поля Гетти-старшего. Сменил имя, назвавшись в честь отца.
Я не желаю становиться бизнесменом. Этим бессмысленным делом может заниматься каждый.
Жан Поль Гетти-младшийЖан Поль Гетти-старший, которого называли самым богатым человеком в мире, завещал своему сыну – Жану Полю Гетти-млад-шему – собственное имя и… $500.
Сегодня Гетти-junior, ставший все же наследником фамильной империи, – расточительный и загадочный, по мнению прессы, как
Гарун аль-Рашид, – крупнейший филантроп Великобритании. За последние годы его благотворительные пожертвования составили $210 млн.
* * *
Юджин Поль Гетти, третий сын Жана Поля Гетти, родился в 1933 году. Его мать, Анна Рурк, дочь голливудского продюсера, была третьей по счету женой легендарного создателя «нефтяной империи Гетти». Брак продлился три года. Так же, впрочем, недолговечны были все браки Гетти-старшего.
Все три года супруг был до чрезвычайности занят: он отвоевывал у собственной матери право контроля над семейной нефтяной корпорацией. Сара Гетти справедливо полагала, что если ее сын получит возможность распоряжаться прибылью по своему усмотрению, то его дети, а ее внуки, вполне рискуют не получить ни пенса.
В результате начинающий миллиардер своего добился, но мать потребовала, чтобы в качестве компенсации была создана новая компания – Sarah Getty Trust, которая бы распределяла доходы среди всех отпрысков по фамилии Гетти без исключения. Время показало, что Сара Гетти была во всех отношениях мудрой женщиной. И отлично знала своего сына.
Гетти создавал свою нефтяную империю, на семью времени просто не было. Брак с Анной Рурк распался. Однако Жан Поль Гетти был мужчиной последовательным и настырным, он методично продолжал свой брачный марафон. Анне Рурк он оставил двух сыновей – Юджина Поля и Гордона. Их судьба Жана Поля Гетти-старшего абсолютно не занимала. Разумеется, до поры до времени.
В начале 1950–х Юджин Гетти был весьма достойным молодым американцем. Он был строен и привлекателен. Носил очки и изучал английскую литературу в университете Сан-Франциско. Служил в армии, женился. Гейл Харрис родила ему двоих сыновей и двух дочерей. У него были ровные отношения с матерью и в общем никакие – с отцом.
Его единственным недостатком в те годы было становившееся уже заметным пристрастие к алкоголю.
Однажды из статьи в журнале Fortune он случайно узнал, что его отец – самый богатый человек Америки. Это его совершенно шокировало. До того времени у него было весьма туманное представление о том, до какой степени богат его отец.
Юджин Поль любил музыку, спорт и искусство. О том, что такое нефть и цены на нефть, он знал постольку, поскольку ему, как и всем, приходилось регулярно заправлять машину. Он был молод, неплохо обеспечен (об этом заботился Sarah Getty Trust) и обладал даром легко завоевывать друзей.
Быть может, со временем он стал бы неплохим университетским профессором. Судьба и его отец распорядились иначе.
* * *
В конце 1950–х Гетти-старшего всерьез озаботил вопрос о престолонаследнике. Он счел момент подходящим, чтобы приобщить своего третьего сына к семейному бизнесу. Отчего Юджин Поль не отказался – неизвестно. Но вместо диссертации о редких манускриптах он все же стал заниматься нефтедобычей на одном из отцовских предприятий, получая, по семейной традиции, $100 в неделю.
Вероятно, некоторые успехи на этом поприще обнадежили его отца. Жан Поль Гетти решил доверить сыну более ответственную должность и отправил его в Италию.
Наш герой явился в Рим и стал директором филиала Getty Oil в Италии. А чтобы полнее соответствовать новой роли, попросил у отца разрешения сменить имя. Разрешение было получено: Юджин Поль Гетти официально стал Жаном Полем Гетти-младшим.
Клаус фон Бюллов, один из ближайших сотрудников Гетти-старшего, говорил впоследствии, что Полю лучше было бы со временем стать директором Музея искусств Гетти. Там его тяга к творчеству, недурной вкус и образование пришлись бы впору. Однако отец был сам неплохо образован и считал, что знает толк в истории и в искусстве. Он был убежден, что флирт с искусством совершенно не мешает браку с биржевыми сводками. Вполне вероятно, что именно так оно и есть, однако время и место для эксперимента над собственным отпрыском были выбраны крайне неудачно.
Рим конца 1950–1960–х годов оказался далеко не идеальным местом для начала образцовой карьеры на территории нефтяного бизнеса. Рок-звездами здесь восхищались больше, чем банкирами. Героин, музыка и секс в Вечном городе полагались безусловно более важными занятиями, чем биржевые спекуляции. Каникулы и будни путались. Город был отдан на откуп героям «Сладкой жизни». (Феллини как раз заканчивал съемки фильма, когда Гетти-младший появился в Италии, это можно счесть вполне пророческим предзнаменованием.) Римляне, в особенности молодые римляне, предпочитали не делать деньги, а тратить деньги, добывая их вовсе не из нефтяных скважин, а как бы прямо из воздуха.
Быть сыном одного из самых богатых людей в мире и жить в Риме – искус оказался слишком велик. Гетти-младший стал проводить больше времени на вечеринках, в необременительных вояжах и на антивоенных демонстрациях, чем в рабочем кабинете Getty Oil Italiana.
