Судья отметает резонные возражения адвоката: «Прокурор представляет прокурора-криминалиста не для допроса, а для воспроизводства записи системы «Поток».
Но Закалюжный стоит на своем: «Я заявляю отвод специалисту на основании статей 70 и 71 УПК. Данный специалист находится в служебной зависимости от Генеральной прокуратуры, и он засвидетельствовал свою некомпетентность».
Судья между тем вскрывает объемистый конверт, извлекает из него два компьютерных диска, обращается к Комарову: «Содержание дисков Вы сможете воспроизвести и на какой аппаратуре?»
Комаров с готовностью: «У меня с собой компьютер».
Адвокат Оксана Михалкина убеждает судью: «Специалист не является лицом компетентным, и допуск некомпетентного лица к вещественным доказательствам несет угрозу их уничтожения или изменения».
Пантелеева усмехается: «Вы так боитесь, что уничтожатся доказательства обвинения?» и отказывает защите в отводе специалиста Комарова.
«Прошу признать данное вещественное доказательство недопустимым, поскольку имело место несанкционированное вскрытие файла на диске вне процессуальных действий», — заявляет Квачков.
«Предоставьте доказательства», — требует судья.
«Чтобы предъявить доказательства, — отвечает ей защитник Квачкова Першин, — надо вскрыть диск без присяжных, посмотреть его свойства, дату его изменения и станет ясно, был ли он несанкционированно вскрыт». Но ходатайство Квачкова безапелляционно отклоняется судьей.
Тут не выдерживает Роберт Яшин: «22 марта 2005 года диски с записью системы «Поток» были изъяты, 18 мая того же года эти диски были исследованы, о чем существуют документальные свидетельства. Но 30 марта 2005 года эти диски были несанкционированно вскрыты, информация в них была скопирована и изменена. Это установлено на суде, в котором нас оправдали присяжные. Почему Вы не хотите слышать аргументы защиты, Ваша честь?»
В ответ угроза: «Суд предупреждает Яшина о некорректном отношении к суду».
Яшин: «Вы нарушаете мои права на защиту!»
«Самое неприятное, Ваша честь, — четко проговаривает свои аргументы Иван Миронов, — что мы даже не знаем, какие данные были изменены при несанкционированном вскрытии файла — время? номера машин? дата их прохождения через пост ГАИ? Но ведь изменения были, это доказанный в предыдущем суде факт!»
«В опечатанные вещественные доказательства, — настаивает на том же Александр Найденов, — несанкционированно проник некто. В результате чего в записи файла появились «дырки» за период 16 марта. Запись показывает, что тогда в течение 40 минут по Минскому шоссе вообще ничего не ездило, хотя этого быть не может!»
Судья равнодушно внимает яростным доводам защиты и признает диски допустимым доказательством. Входят присяжные заседатели, Комаров открывает свой ноутбук, вставляет диски в дисковод, копирует их на жесткий диск. У системы запросили данные по машине Квачкова СААБ и по машине Миронова Хонда за 10, 14 и 17 мая 2005 года. Чудо техники выдало, что автомашина Квачкова СААБ зафиксирована лишь однажды, а именно 17 марта 2005 года при въезде и выезде в Москву. Автомашина Миронова Хонда вообще не появлялась ни разу на этой дороге ни в один из запрошенных дней. Фотография СААБа, зафиксированная системой «Поток» 17 марта, красовалась на экране компьютера, присяжных просили внимательно ее рассмотреть. Этим воспользовалась защита.
«Прошу обратить внимание присяжных, — воззвал к народным судьям Квачков, — что номера автомашины СААБ читаются ясно, никакой грязи на них нет».
Действительно, номера смотрелись как свежевымытые, и если верить фотографии, то свидетель-гаишник Иванов бессовестно врал, когда утверждал, что машина была в грязи.
Квачков успевает задать Комарову самый важный вопрос: «Откройте свойства файла с записью системы «Поток». Когда был создан этот файл?»
Комаров: «Файл создан и изменен 30 марта 2005 года».
Вот и прозвучала четко, внятно дата несанкционированного внедрения в файл, которую так не хотел обнародовать прокурор, и о которой так пеклась защита.
Квачков немедленно повторяет сказанное Комаровым: «Прошу обратить внимание присяжных: файл создан и изменен 30 марта 2005 года!»
Судья спохватывается: «Уважаемые присяжные заседатели, оставьте без внимания этот выкрик Квачкова. С файлом работали, его открывали в этот день. Ну и что?»
Миронов тут же обращается к Комарову: «Скажите, пожалуйста, а сфальсифицировать данные видеоряда системы «Поток» можно?»
Прокурор-криминалист Комаров с честным видом развел руками: «Мне это неизвестно».
Оказалось, что с честным ответом он поспешил. Судья снимает вопрос Миронова.
Миронов не успокаивается: «Какая компания устанавливала и обслуживала систему «Поток»?
Судья снимает и этот вопрос, как не относящийся к делу.
Миронов настойчиво: «В свете ареста главы «Строймонтажсервиса», который фальсифицировал информацию по видео-потоку в Москве…».
Судья его резко перебивает и спешно выводит присяжных из зала, чтобы они ничего не услышали про фальсификаторов из скандальной фирмы, прогремевшей на всю страну неделю назад…
Миронов возмущен, что очень важный для дела вопрос ему не дали даже закончить. Судья возмущена не меньше: «Миронов, имейте уважение если не к суду, то к вашим соуч… собут… ну, к вашим товарищам!»
Таким образом судья установила товарищеский статус подсудимых, но не установленным остался вопрос, что хотело доказать обвинение, предоставляя запись системы «Поток»? Что Квачков 17 марта ездил по этой дороге? Так в той стороне его дача. Что Миронов по этой дороге не ездил с 4 по 19 марта? Так у него там дачи нет. О чем вообще может свидетельствовать проезд автомобиля по дороге, где ежедневно взад и вперед снуют десятки тысяч автомобилей? Но, главное, в суде засвидетельствовано, что техника дошла у нас до таких технических высот, что ее можно «поправить», если она что не так запишет, внести, так сказать, «корректировку» в случае ее расхождения с исходным сценарием события.
Прокурор показал фокус. С патронами (Заседание семнадцатое)
Судья Пантелеева возвестила: «Сейчас, уважаемые присяжные заседатели, будут оглашены протоколы исследования гаража В. В. Квачкова от 17 марта 2005 года. Исследование проводилось с 22.00 до 23.40». Прокурор откашлялся: «Гараж грязно-желтого цвета, закрыт на замок. Гараж вскрывается. Там слева два деревянных ящика, установлены друг на друга. В ящиках находятся различные электрические лампочки, мотки проводов, антенны. Макет автомата АК-74 и магазин к нему. Пластиковая канистра зеленого цвета. Внутри нее патроны в количестве 805 штук. Далее у стены лыжи, ящик с дозиметром и подрывная машинка. Далее ящик, в нем полиэтиленовый пакет, в пакете поясная кобура коричневого цвета, внутри нее пистолет ПСМ. При нем два магазина. Кроме этого в материю завернуты сорок патронов к пистолету. Тут же патроны калибра 5.45 в количестве 5 штук. Далее среди ящиков находятся три черных бронежилета, две автомобильные покрышки и велосипед. Все объекты упакованы раздельно и опечатаны».
Присяжные заседатели внимательно изучают фотографии велосипеда и лыж на фоне бронежилетов и ящиков. А прокурор дает отмашку специально прикомандированным к боеприпасам посланцам из Генеральной прокуратуры — те вносят в зал огнестрельный груз.
Прокурор извлекает: «Магазин к автомату, черного цвета. 26 патронов образца 1943 года. Среди патронов есть пули, с кончиком, окрашенным в зеленый цвет, а другие — с красным кончиком. Вы знаете, для чего они?»
«Нет», — раздается робкий женский голос со скамьи присяжных.
«Зеленые пули — трассирующие», — начинает поучать прокурор, и тут до подсудимых доходит, что за цирк устроил прокурор с вещественными доказательствами.
«Прокурор перепутал! — поднял тревогу Роберт Яшин. — Это патроны не из гаража! Патроны, которые сейчас предъявляет прокурор, они с места происшествия! С Митькинского шоссе! Не из гаража!»
Прокурор ни мало не смутившись: «А я и не говорил, что это патроны из гаража».
Квачков возмущенно: «Прокурор только что показал присяжным патроны и магазин, найденные на Митькинском шоссе. Прокурор напрямую связал этот магазин с моим гаражом. Это неправомерно. Ваша честь, разъясните присяжным, что эти патроны не из моего гаража!»
Прокурор: «Это только Вы так утверждаете!»
Квачков с Яшиным поднимаются разом: «Как только мы?! Это мошенничество!»
Судья немедленно выводит присяжных заседателей из зала и начинает воспитывать Квачкова: «Подсудимый Квачков, Вы предупреждаетесь…».
Квачков: «Ваша честь, прокурор лжет. Какие мои должны быть действия? Соглашаться с фальсификацией?..».
Судья: «Квачков, Вы оскорбляете прокурора! Вы не обучены вежливости!» Израсходовав педагогические упреки, судья принимается разбираться в протоколах и экспертизах. Минут двадцать проходит в томительной тишине. Прокурор Каверин встает с заявлением: «Ваша честь, только что в присутствии присяжных заседателей Квачков назвал государственного обвинителя жуликом. Прошу удалить Квачкова до окончания судебных прений!»
