Привидение конфетной фабрики
Достроив империю, в 1973 году Марс передал компанию сыновьям Джону и Форресту-младшему. Из нынешних сотрудников мало кто лично работал с отцом-основателем. Но рассказывают о нем по-прежнему много. Говорят, что он был грубым, резким и прямым человеком, подавляющим подчиненных. Мог наорать и даже спустить с лестницы. О его вулканическом темпераменте и безудержных вспышках гнева, когда дело не ограничивалось увольнением, но имели место брань и побои, до сих пор ходят легенды. Он не ценил в работниках ни индивидуальности, ни инициативы, а больше всего, по его же словам, ненавидел оригинальность, которую всегда считал заклятым врагом успеха.
При этом он был патологически замкнут. Публичную жизнь ненавидел. Интервью не давал. Фотографировать себя запрещал. Презентации считал пустой тратой времени. Когда известная журналистка Джоэл Гленн Бреннер, писавшая книгу «Императоры шоколада», позвонила в офис компании, чтобы узнать фамилию главы Mars, секретарь ответила, что это информация закрытая, и повесила трубку. В одной из своих лекций, прочитанных лет тридцать назад студентам Дьюкского университета, Марс сказал: «Возможность сохранять полную секретность – одно из самых больших благ для частной компании». И добавил: «Частная жизнь в наше время кажется реликтом прошлого, в котором не было СМИ, но это абсолютно легальное моральное и этическое право нормальной жизни. Неприкосновенность частной жизни – основа здоровья как самой жизни, так и жизни компании». Может, это паранойя. А может, гениальное правило менеджмента, особенно если учесть, что PR-акции компании Mars очень эффективны – действуют и на сластен, и на любителей домашних животных.
Внутренний регламент компании (ежегодная прибыль более $15 млрд, 30 тыс. сотрудников) весьма оригинален. Например, все работающие в Mars получают 10-процентные надбавки за приход на работу вовремя и за постоянное присутствие на рабочем месте (при этом уровень зарплат в компании и так весьма высок: порой сотрудники Mars в неделю могли зарабатывать до 15 недельных окладов). Строгая дисциплина – настоящий пунктик Mars: тайм-чекинг должны соблюдать все, включая сыновей Марса. Во всех филиалах Mars (а их несколько сотен более чем в 100 странах мира) действует единый антиэлитарный порядок – ни у кого не может быть шикарных кабинетов, ванных комнат и приватных апартаментов. В компании нет ни одного служебного автомобиля, сотрудники обязаны сами оплачивать свои авиабилеты (поэтому менеджеры корпорации летают только экономическим классом), парковку своих автомобилей, ксерокопии, мобильные телефоны и проч. У сыновей Марса Джона и Форреста-младшего – и об этом знают в корпорации все – была одна секретарша на двоих. Они приходили на работу в пять утра и редко брали выходные, как и другие сотрудники, желающие продвинуться по службе.
Идеология компании, сформулированная Форрестом Марсом много десятков лет назад, сводится к пяти принципам, которые каждый служащий компании в любое время суток произнесет без запинки: качество, ответственность, эффективность, свобода, корпоративность. Об ответственности напоминает скульптура, находящаяся на втором этаже штаб-квартиры компании в Маклине, – плаха, на которой лежит топор, а внизу надпись: «Голова каждого сотрудника лежит на плахе ответственности». Плакаты с изображением этой скульптуры украшают офисы всех филиалов компании Mars.
Видимо, ощущая эту ответственность особенно остро, одна сотрудница, работавшая упаковщицей в ночную смену, неожиданно явилась на работу через сутки после рождения ребенка, чтобы проверить, хорошо ли справляется с делами ее сменщица, которую она сама обучала несколько месяцев до своего ухода в декрет. О ней в Mars сложили легенду. Примеры подобного рвения – не редкость. Как и примеры патологической бережливости, прежде всего самого Форреста Марса. Вот одна из легенд о нем: однажды Марс шел по коридору и увидел на полу канцелярскую скрепку. Подняв ее, он призвал одну из немногочисленных секретарш и сказал: «Юная леди, а известно ли вам, что стоимость этой скрепочки равна прибыли от продажи одной упаковки M&M’s?»
Для достижения своих целей Марс не брезговал ничем. Известно, например, что в 1980 году, открыв в Лас-Вегасе новую компанию по производству конфет с ликером (конфеты назывались «Этель» в честь его матери), проблему контроля за рабочими он решил просто: на некоторое время обосновался на чердаке одного из заводов и поглядывал, кто отхлебнул спиртного, кто положил пару конфет в рот. Сотрудники компании прозвали его тогда «привидением конфетной фабрики». Каковым кондитер века Форрест Марс останется и после смерти.
Древо жевания // Уильям Ригли-младший и другие изобретатели жвачки
Людям свойственно получать удовольствие от жевания. Это один из основных их инстинктов. Археологи находят на местах первобытных стоянок кусочки, очень похожие на жеваные сгустки смолы. Древние греки жевали смолу мастичного дерева и рассуждали о ее полезности. Иными словами, человечество жевало всегда. Но Америка первой сумела поставить удовлетворение этого инстинкта на промышленную основу и создать для этого мощнейшую индустрию.
Коренные жители Северной Америки всегда жевали еловую смолу. Предприимчивые и не тронутые этикетом колонисты переняли эту привычку. Приблизительно в начале XIX века они стали смешивать смолу с пчелиным воском и продавать друг другу. Однако первая жевательная резинка, предназначенная для широкой продажи, была создана только в 1848 году. Джон Б. Кертис и его брат варили «чистую еловую жвачку» на кухонной плите на ферме в штате Мэн. Товар пользовался спросом. Позже Кертисы открыли фабрику в Портленде и освоили производство жвачки из парафина. 200 рабочих очищали еловую смолу и смешивали парафин с сахарной пудрой, а потом фасовали их в бумажки с броскими названиями, отчего продукт сразу переставал быть смолой или парафином. Два брусочка прегорькой еловой American Flag, Yankee Spruce или парафиновой White Mountain шли за пенни. Парафиновая была популярнее.
Семья Адамс начинает и выигрывает
28 декабря 1869 года Уильям Финли Сэмпл из Маунт-Вернона, штат Огайо, получил патент № 98.304 на «сочетание резиновой массы с иными субстанциями в любой пропорции для достижения приятного вкуса при жевании». Сэмпл никогда не сделал ни одной жвачки на продажу и потому в историю не вошел. Но уже тогда американская нация стояла на пороге приобщения к совершенному, удивительно стойкому вкусу настоящей, то есть резиновой, жвачки. В этом великом американском изобретении слились воедино древняя и новая история цивилизаций обеих Америк. Ибо о том, что древние майя с незапамятных времен жевали чикль – сгустки млечного сока тропического дерева саподиллы, нью-йоркскому фотографу и изобретателю Томасу Адамсу рассказал не кто иной, как генерал Антонио Лопес де Санта Анна, мексиканский президент в изгнании, обосновавшийся в Нью-Джерси.
Покидая родину, он прихватил в дорогу что смог – тонну чикля. Обладая профессиональным даром убеждения, он ухитрился продать эту огромную массу неведомо чего своему соседу Адамсу для химических экспериментов. Пожевывая, по примеру свергнутого государственного мужа, упругие кремовые кусочки, Адамс и его старший сын начали колдовать над созданием новой резины для колес. После года неудачных опытов они уже было решили нанять пару рабочих, чтобы выбросить свою тянучку в Ист-Ривер, поскольку так и не смогли придумать ей применения. И тут, зайдя в аптеку на углу Чамбер-стрит и Бродвея, Адамс-старший увидел, как маленькая девочка купила на пенни парафиновой жвачки White Mountain.
В тот же день семья Адамсов принялась за дело. Они сварили на кухне кастрюльку резины, нарезали брусочками и завернули в разноцветные бумажки. Заказали наклейки на коробку «Адамс Нью-Йорк № 1», и Томас-младший взял 25 коробок в торговую поездку (он продавал парикмахерские товары). От Нью-Йорка до Миссисипи ни один бакалейщик не согласился «это» купить. И тогда Томас просто раздал продавцам неведомый товар с единственным условием – выставить его на прилавки. По возвращении в Нью-Йорк Томас обнаружил на столе заказы на 300 коробок.
Парикмахер сказал Томасу: «Когда разоришься, можешь вернуться ко мне». Но Томас не вернулся. Нанял тридцать работниц, которые заворачивали «Адамс № 1» и «Адамс № 2» на фабрике в Нью-Джерси. А Адамс-отец запатентовал в 1871 году машину для промышленного изготовления жевательной резинки. Неосвоенный продукт – не продукт, так что именно Адамс, а не всеми забытый Сэмпл, считается изобретателем и самой резинки. Он же, подмешав в чикль лакрицу, создал первую ароматизированную резинку – легендарную в небогатой древностями истории Америки марку BlackJack, которая производилась до 1970 (!) года, и стал нарезать ее пластинками. Вскоре на нью-йоркской железнодорожной станции Эл появился первый автомат по продаже резинки, адамсовской «Тутти-фрутти», которая также продержалась до середины 70-х годов.
