Рядом с Гномом взорвалась мина. Его крепко контузило. Кружилась голова. Когда они выбрались из-под обстрела, он попытался закурить и только втянул в себя сигаретный дым, как потерял сознание.
Их было шестеро более-менее легкораненых — они хотя бы могли передвигаться на своих двоих. Аркадий Скиндер — начальник группы, бойцы — Артур Авдолян, Алексей Шакуров, разведчик Артем Уймин и еще один разведчик, откуда-то с Севера. Гком не запомнил его фамилию.
Во Владикавказе, куда их эвакуировали, они пробыли сутки, а потом отправились в Моздок, где раненых ждал Ил-7б.
Тряслись в автобусе. Тяжелораненые, с переломанными костями от осколочных ранений. Каждый второй был на аппарате Елизарова. Прямо перед Гномом сидел офицер, у него все плечи были нашпигованы железными спицами, он даже шинель не мог надеть. А погода уже стояла прохладная. Пошли дожди…
В аэропорту в Моздоке скопилось около двухсот лежачих раненых. Их грузили и грузили в самолет, и казалось, эта мрачная очередь никогда не закончится. Спецназовцы помогли загрузить своих тридцать раненых, которых они сопровождали. Там были и армейцы, и ребята из внутренних войск.
Посмотрел Гном на все это и сказал:
— Чего-то стыдно мне с такими тяжелыми лететь. Только место занимать. Мы-то, братишки, еще ничего? А?
Аркадий кивнул, и другие согласились. Развернулись и поехали в одну из войсковых частей, дислоцированных в «прифронтовой» полосе. Там их гостеприимно накормили, напоили, собрали денег на дорогу. На эти деньги удалось купить один билет на шестерых, благо уже отпускной сезон закончился и поезда уезжали с юга полупустые. Поезд Кисловодск — Новокузнецк довез их до Волгограда. Там они собирались лечь в госпиталь.
Гном смутно запомнил дорогу. Было ощущение, что его избили, ничего не хотелось, перед глазами все еще мельтешили пули, выпущенные из пулемета их БМП, а в ушах стояли звуки беспрерывной стрельбы. Они сливались с перестуком колес поезда и с дождем, барабанившим по оконным стеклам вагона.
Лето 1999 года.
Солнце, река, горячий песочек — отдыхай не хочу. Да вот что-то не отдыхалось Гному. Было не слишком приятное ощущение неприкаянности и ненужности. Все вместе свалилось — группу спецназа в бригаде расформировали. В конце 1998 года перестали существовать все группы специального назначения в полках и бригадах. А в Чечне грядет очередная война…
Функции штурмовых подразделений возложили на плечи разведчиков. Разведчики всегда впереди, и погибают они, чтобы спасти тысячи людей, так их и беречь по мере сил надо, а не бросать на штурм.
«Хорошо хоть на краповый берет в 1997 году удалось сдать вместе с моими ребятами, — вспомнил Гном (когда группу расформировывали, он был «зам. по спец.» группы). — Новый командир пришел и прикрыл квалификационные сдачи. А ведь они не для того, чтобы берет получить. Испытание — это проверка бойцов, пробный камень для любого будущего спецназовца. Сможет ли он почти за гранью физических возможностей преодолеть свои слабости и проявить себя достойным образом?»
В бригаде был заведен такой порядок — в испытаниях участвовали все, от рядового до командира. Вместе бежали, стреляли — все вместе сдавали нормативы, а когда дело доходило до этапа рукопашного боя, испытание продолжали те, кто подавал рапорт и желал получить краповый берет.
«И вот теперь, когда боевики напали на Дагестан, когда начинаются события и в Чечне, — сердился Гном, — командир сначала направляет меня туда в составе рекогносцировочной группы, а потом, когда бригада тоже прибыла на место, отсылает меня домой, купаться и отдыхать. «Ты, дескать, мне не нужен». А я же просил меня оставить! Ведь у меня какой-никакой опыт. Он и слушать не стал. Велел отдыхать».
Гном снимал частный домик у Лидии Кузьминичны. Он называл ее попросту Кузьминична, и в этот вынужденный отпуск общался с ней подолгу. Кузьминична — настоящая казачка и по внешнему виду, и по своим убеждениям, и по воспитанию. Она пережила Великую Отечественную, схоронила двоих сыновей в войну, хорошо помнила Сталинградскую битву. Она знала, что Гном воевал, что снова собирается в командировку, и часто с тоской посматривала на своего беспокойного жильца.
Не прошла и неделя вынужденного отпуска, как пришел приказ усилить бригаду на двести человек и пять БМП. Гном на этот момент был заместителем начальника штаба оперативного батальона. Вместе со старшим помощником начальника штаба по разведке Сергеем Анатольевичем Басурмановым они отправились в Кизляр.
Уже там, в Кизляре, начались потери. Рядом с местом расположения бригады тянулась запутанная система каналов, замаскированных самой природой густыми камышами. Считалось, что эта зона контролируется местной милицией. Но переодетые в милицейскую форму боевики приезжали туда маленькими группами, прятались в каналы и стреляли по нашим бойцам. Так убили гранатометчика Лукьянова, пуля попала под бронежилет. Разведчики преследовали боевиков и несколько раз ставили засады. Двоих взяли в плен.
Их 22-ю бригаду сменила 34-я. А 22-я пошла на Буйнакск. Гном знал, что планировалась какая-то крупномасштабная операция. Бойцов усиленно тренировали в горных условиях.
4-й батальон бригады находился в Новолакском. Там у них творилось что-то страшное. Боевики схватили замполита роты Василия Ташкина и публично казнили…
Басурманов со своими бойцами вернулся из разведки, и прогнозы у него были мрачные.
— Ребята, мы даже не представляем, куда лезем и что там произойдет, — сказал он, имея в виду Кадарскую зону. — Все входы в ущелье под охраной боевиков. Серьезной охраной. Еще бы, они отсюда вещают свои ваххабитские идеи на Чечню, Дагестан и на часть Азербайджана. Они эту свою точку так просто не сдадут.
Басурманов еще не знал, какими пророческими окажутся его слова.
29 августа 1999 года.
Всю ночь накануне бойцы 22-й бригады пробирались по ущелью к селу Карамахи, чтобы блокировать его с западного направления. Лил проливной дождь, почва уплывала из-под ног липкой жижей. Танк съехал в пропасть, к счастью, никто не пострадал и танк вытащили. Тучи «барражировали» по ущелью.
Гном только успевал отирать дождевые капли с лица. Одежда промокла до нитки. И мысли в голове бродили невеселые. Разведчики 22-й бригады уничтожили на горе Чабан ретранслятор, но боевики их блокировали. Там был учитель Гнома в боевом деле, начальник разведки бригады полковник Александр Стержантов и друг — Михаил Илларионов, командир разведгруппы. 29 августа разведчики 8-го отряда вытаскивали братишек. Но погиб Басурманов, был смертельно ранен старший лейтенант Михаил Солодовников — командир взвода разведроты, бывший подчиненный Гнома по группе спецназа. Много раненых…
«Что-то нас ждет в этих Карамахах? — думал Гном. — Судя по недавним прогнозам Сергея, царствие ему небесное, ничего хорошего нас не ожидает».
Гном огляделся. Вот командир Виталий Александрович Неевин, комбат Юрий Афанасьевич Лазарев, начальник штаба Олег Иванович Панин. «Может, кого и не досчитаемся в этом бою?» — невольно подумалось.
Из-за дождя и плохой видимости бойцы вышли слишком близко к западной окраине села, и уже в семь утра начался бой. Дома в селе построены надежно, да еще укреплений и укрытий боевики понастроили из бревен бука в три наката. А бойцы бригады лишь окопы успели за ночь отрыть под проливным дождем, тем и довольствовались.
Бой завязался, и почти сразу в БМП Гнома погиб наводчик Рыбьяков. Из ПТУР попали в прицел БМП. Взрыв был такой силы, что башня бронемашины лопнула пополам. Погиб подчиненный Тиома из бывшей группы спецназа Рыжков. Потери пошли одна за другой. Раненых было очень много. Снайперы боевиков донимали стрельбой.
Стали отходить. Закрепиться было негде — фундамент новостроек не укрывал от шквального огня со стороны села. Если бы знать, что со стороны перевала Волчьи ворота продвигается еще группа наших… Но связи с ними не было.
Задумывалось ведь сначала высадить бригаду в трех точках, блокировать село и дать СОБРам и ОМОНам возможность зайти и проводить свои мероприятия. Но только не учли, что силами трех батальонов в горной местности делать нечего. Территория Кадарской зоны — это огромная каменная чаша. Чтобы как следует ее заблокировать, требовалось как минимум три бригады.
Батальон Гнома отвели на доукомплектование. 8 сентября на вертолетах их закинули на высоты, и бойцы пошли на штурм. На помощь подошли десантники и отряды спецназа. 13 сентября село Карамахи было взято, следом взяли и Чабанмахи.
25 сентября бригаду вывели в Дагестан, но, вместо того чтобы отправить в санаторий, к морю, чтобы бойцы хоть немного пришли в себя после боев, расположили их на две недели отдыха рядом с заброшенными канализационными отстойниками какого-то предприятия.
