Родное лицо
Родное лицо
Сергей Небольсин
19 января 2017 0
сороковины Михаила Лобанова
Много раз и подолгу вглядываюсь в облик Михаила Петровича Лобанова — в тот, что на юношеском снимке военного времени. Вы видели его книгу "В сражении и любви"? Юноша, совсем юноша, уже больно поражённый войной — даже поражённый на всю жизнь.
У него была тяжкая боль ранения, но его страдание неотделимо и от ран России нашего времени. Чистота смертной муки.
"Выйдешь ли в поле куда,
Глянешь ли на воду синюю —
Мягкую русскую линию
В милом отыщешь всегда.
Скрипнет ли ночью крыльцо,
Сердцу ли вдруг захолонется —
Всё что-то милое вспомнится:..
Где ты, родное лицо?"
В его лице была и русская чистота — доброта, и русская мука — та, которую я многие годы в нём разгадывал, потому что он сам не исповедовался именно в ней, в личной; а что душа болела за наш народ, так об этом — всё, что им написано.
Однажды — уж не лет двадцать ли назад — я сидел рядом с ним в Союзе писателей России на Комсомольском проспекте. Он тогда последние дни проводил с другом, которому предстояло уехать в Америку — и, кажется, навсегда — к семье. И мы вместе пели из Фатьянова — "Горит свечи огарочек", про исстрадавшихся за войну в одиночестве русских девчат:
"А без ребят им кажется,
Что месяц сажей мажется,
А звёзды не горят…"
Вот боль за них, обездоленных войной русских людей, да и за весь обделённый народ, и окрашивала облик Михаила Петровича. Читайте книгу его воспоминаний — о сражении и любви. В ней вы найдёте выстраданное глубоким сыновним чувством к Родине и глубокой неприязнью к орде тех, кто эту Родину терзал и терзает до сих пор.
Ох, как многое напоминает о нём — от Рязанщины, где мы с ним бывали, до Союза писателей и Литературного института. А вид той "орды", которую он созерцал с содроганием, вызывает такое же чувство и у меня: оно, можно сказать, Михаилом Петровичем и завещано мне.
О, не жалею я о нашем знакомстве. Жалко одно: не всегда я вспоминал, что ему больно рукопожатие из-за фронтовой раны давних лет.
Сейчас — в душе и мысленно — целую я эту руку. И даже далёкое-далёкое — времён Аксаковых и Островского — напоминает о душе Лобанова. "На московских изогнутых улицах помереть, знать, судил мне Бог", — примерно так сказано у дорогого, милого Михаилу Петровичу человека, у Сергея Есенина. Так и у Лобанова вышло. А любой чисто русский вид где-то в глубине Родины напоминает о самом дорогом в нём и о том, что дорого каждому из близких Михаила Петровича.
Родное лицо; и глаза его светят мне даже издалека-издалека. Страдания не ожесточили его русской души.
Марево
Виктор Дёгтев
19 января 2017 0
о новом романе Александра Лыскова
"Медленный фокстрот в сельском клубе". Семейный роман. — М.: ИД "Сказочная дорога", 2016. — 376 стр., ил.
В "Медленном фокстроте…" мчится по пустынному шоссе в российской глубинке чёрный угловатый микроавтобус, по сходству со знаменитым чёрным квадратом названный "малевичем".
На вернисаже всякий увидит своё в рамке этого знаменитого чёрного квадрата — Александр Лысков поселил в нём своих героев и дал нам возможность прожить с ними бурное лето 2014 года.
Город, столица неуклонно, с каждым километром движения "малевича" во многом трагично сближаются с провинцией.
В салоне микроавтобуса — московская интеллигенция. За рулём — профессор Вячеслав Ильич Синцов, только что по реституции получивший в наследство в селе Окатово родовой особняк, шедевр деревянного зодчества XIX века. Осенённый идеей преодоления роковых в нашей истории различий между городом и деревней, он ищет способы сглаживания этих напряжений, в результате лишь усиливая их.
Начинается дачная жизнь. Оживает старая деревенская любовь энергичного профессора. Обнаруживается его взрослая дочь. В девушку влюбляется сын профессора.
В этом рискованном браке рождается его внучка — символ единства таких, казалось бы, на первый взгляд, непохожих семей, союз, замешанный на родственной крови, тесней которого не может быть. И хотя всё в романе завершается счастливо, ребёнок рождается вполне здоровым, но тревога не покидает.
Читателя продолжают волновать душевная смута, безрассудство в действиях, спонтанность и эмоциональность героев романа, что составляет нерв повествования в череде их любовных переживаний.
Любовь, угасающая бог знает от чего и возникающая из ниоткуда; любовь грешная, противозаконная, неправильная; любовь, в результате которой следует рождение внебрачного ребёнка; любовь-измена, от которой медленно и верно на наших глазах сходит с ума страждущая супруга; любовь неосмотрительная, завершающаяся, в конце концов, бесплодием; любовь-дружба пожилых женщин, которых настигает презрение окружающих; наконец, любовь кровосмесительная — по неведению двух молодых сердец…
"Сто пудов любви"… Нелёгкая ноша…
Не в таком ли состоянии перегрузки, потерянности и опрометчивости находится сейчас и всё наше общество?
Где тот островок прочных житейских устоев, на котором человек пребывает в чистоте и непорочности, душа его пряма, а помыслы — светлы?..
В романе "Медленный фокстрот в сельском клубе" этот островок больших надежд открывается для нас автором через далёкое село Окатово в образах местных женщин, батюшки Лариона во вновь построенной деревянной церкви, коннозаводчика Олега Владимировича, бывшей фельдшерицы, ставшей предпринимательницей, — вот те зёрна, из которых, надо думать, и вырастут "большие надежды" России под звуки колоколов деревенской церкви и медленного фокстрота в сельском клубе, опять же, — под музыку любви.
Художественное пространство нового романа Александра Лыскова подёрнуто туманом: весенним — в первой главе, осенним — в последней, а в середине, в напряжении летних месяцев, хотя и много солнца над головами персонажей, но и оно тоже всегда в дымке, в мареве, в облаках.
Это роман-смута даже по атмосфере его сцен, в сравнении со ставшим уже легендарным романом-предтечей Лыскова "Красный закат в конце июня", романом первозданной прозрачности как в пейзажной части, так и в чувственной.
Апостроф
Георгий Судовцев
19 января 2017 0
Глобальные элиты в схватке с Россией (Коллекция "Изборского клуба"). — М.: Книжный мир, 2017. — 512 с.
В 2016 году вышло два выпуска журнала "Изборский клуб", посвящённых глобальным "элитам" — той части человечества, которая управляла, управляет и, видимо, будет управлять основными экономическими, политическими и идеологическими процессами в жизни нашей планеты, особенностям этого управления в условиях системного цивилизационного кризиса и перспективам его преодоления как для всего мира, так и для России.
Следует сказать, что этой работе предшествовало и в определённой мере послужило её "первой ступенью" описание Изборским клубом отечественных "элит", выполненное в основном усилиями Михаила Делягина. Но если применительно к российским условиям был избран метод "портретирования" отдельных представителей "либерального класса", которые ярко проявляли себя на протяжении "постсоветской" истории нашей страны, то глобальные "элиты" исследовались целым "созвездием" авторов (Александр Проханов, Андрей Фурсов, Михаил Делягин, Леонид Ивашов, Валентин Катасонов, Александр Нагорный, Шамиль Султанов, Владимир Овчинский, Елена Ларина, Ростислав Ищенко и другие) "без гнева и пристрастия" сразу в двух аспектах: метарегиональном, включающем основные геостратегические "центры силы" (США, КНР, Евросоюз, Великобритания, Япония, Исламский мир, Латинская Америка, Индия и "третий мир", в том числе — на ярчайшем и весьма болезненном для нас украинском примере), и собственно глобальном (экономика, финансы, параполитические структуры, военное дело и т. д.). Многие опубликованные в журнале тексты претерпели изменения в сторону дополнения, появились в данном книжном издании и новые работы. В результате получилась, разумеется, далеко не исчерпывающая, но даже в первом приближении (аппроксимации) чрезвычайно интересная картина. Прежде всего — свежая по своей идеологической палитре.
"Если сравнивать нынешнюю ситуацию человечества с его состоянием, например, полвека назад (явная отсылка к "феномену 1968 года". — Г.С.), то, помимо очевидных идейных, политических и социально-экономических изменений, произошедших за это время,следует в первую очередь отметить, что мир накануне 2017 года — вовсе не тот, каким ожидали его увидеть в 1965-м или же в 1991-м году… Технологический прогресс практически по всем направлениям, характерный для конца XIX—первой половины ХХ века, сменился практической остановкой на одних "фронтах развития" при одновременном сохранении или даже усилении темпов продвижения на ряде других: например, в сферах информатики, связи и биотехнологий (в спектре от "генной инженерии" до медицины). Более того, нынешний мир оказывается в целом не только менее развитым, менее справдливым и более конфликтным, чем ожидалось (да уж, не зацвели пока на Марсе яблони. — Г.С.), а во многих отношениях — и даже чем было в 1965 году (кстати, средняя покупательная способность граждан США сегодня находится на уровне 1959 года. — Г.С.). Он явно утратил надежду на лучшее будущее… Почему это произошло? Какую "точку бифуркации", когда и где "проскочил" наш мир, сделав неверный выбор? Неизбежна ли грядущая катастрофа, есть ли возможность её избежать, и если есть — то каким образом?" — так формулируется авторами, наверное, главная проблема данного исследования.
