Василий Нестеренко ПРОЗРАЧНАЯ ГРАНИЦА
***
Я видел Господа и до сих пор — живой.
Создатель — тоже уцелел. Знобило:
сам Вседержитель встал передо мной
фаллоподобным сверхгигантским змием.
Он вынырнул из круга — фиолет.
Он выгнулся вопросом мне в ответ.
Чтоб неповадно Бога брать за бороду,
змей, пасть раскрыв, схватил меня за голову,
как травку окунув в тот странный цвет.
***
Я Истину просил у Бога Самого
и был готов ради Нее погибнуть.
Достал тогда я, видимо, Его.
И думал, что попал в палату пыток.
Но Он встряхнул меня и вещество
во вскрытый череп влил мне, и до ниток
я этой алостью навек теперь пропитан.
И фиолетовый кружок над головой
таскаю точно пробку над бутылью
(где бродит Истина, играючи со мной)
и Винодел следит, чтобы не вылил
бодягу, из которой состоит
предсмертный хрип бойца и смех ребенка.
Ты видел Господа? Я, кажется, Им сыт.
Тебе налить? Ты подойди к бочонку:
на дне в вине там отразишься ты.
К истокам, забываясь и скорбя, —
мы ищем то, чего в нас слишком много.
Я видел, как талиб сжигал себя,
во имя Бога убивая Бога.
***
Когда Земля спираль прочертит смертную,
скажу: СОЗДАТЕЛЬ ЖИВ, в себя уверовав,
и в этот мир сто сотый раз воскреснув.
Пойму, что мы едины, но не вместе;
рой камикадзе, мчащихся во мглу.
Уже над стадом изогнулся кнут —
Но старый Бог опять слагает песни.
***
Выхожу один я на дорогу…
М.Л.
Отпусти меня, Господи, с миром.
Что еще осознать я не смог?
Растерявши друзей и кумиров,
я и Богом в Тебе пренебрег.
Не умея ползти на коленях,
я к Тебе залетал на рысях.
Мой Создатель мне выделил денег
так, чтоб не засиделся в гостях.
Ты и слово мне выделил, Боже.
Лучше б Ты мне его не давал.
Ты словами забрызгал мне рожу
так, чтоб я их всю жизнь отдирал.
Бог мой странный, стою на пороге.
Этот мир называя игрой,
кто я? часть Твоя, влезшая в боги?
Развлекаешь Себя Сам Собой?
И почесываясь (что снится?),
Ты ладошкой сметаешь миры.
Тяжелее Твоей десницы,
Боже, только Твои дары.
Ты талант подарил зачем мне?
Что мне делать с таким добром?
В 25 я пахал бы землю,
в 50 — и себя — облом.
Что я понял, себя калеча,
прорываясь к Тебе на свет?
Что душа — обреченно вечна,
а для смерти — мы сами смерть?
Отпусти меня вон с порога
за туманами и звездой.
Выхожу на дорогу. С Богом?
Я — один. Стало быть — с Тобой.
Керчь
Сергей Сибирцев ”ЧЕРНАЯ ТЕРРИТОРИЯ” (Реальный брэнд)
"…сомнамбулическая фантазия иногда обманывает, ибо она всегда более или менее находится под влиянием настоящих наших понятий, а иногда отвлекается от истинного пути по законам, до сих пор не объясненным".
Кн. В.Одоевский
— Во времена нашего незабвенного детства самой любимой игрой всегда была война. И тебе наконец-то выпало счастье не понарошку в войнушке пожить. Пойми, как в страшной настоящей войне. А такие неудобства, как незнакомая местность, сплошная темнота, наоборот, могут оказаться не случайными… Не случайными, ежели сумеешь остаться живым. А это уж как повезет. Повезет твоему ангелу-хранителю. Смекаешь, Володимер, о чем я талдычу?
— То есть ты, любезный родственник, полагаешь, что я могу превратиться в настоящий труп на твоей настоящей сумасшедшей войнушке?
— Опять ты не хочешь меня понять, Володечка. Войны нужны для человека. В тупой мирной повседневности людишки деградируют. Человека нельзя лишать его божественного права на агрессию, пойми ты эту простейшую аксиому. Я не маньяк-одиночка, я обыкновенный, но полезный механизм в нашей апокалиптической действительности. Я же тебе толковал про клапан… А ты: "сумасшедшая затея"! Эти древние затеи выдумал не я. Пойми, я не претендую на лавры первооткрывателя. Милый мой, ты полистай наши славянские летописи. Загляни же, наконец, в Библию. Помусоль ветхозаветные апокрифы. Там, именно там все наши тщедушные желания и помыслы. Все наши человеческие традиции и пороки. Все мы вышли из этих древних священных, сакральных и очень, заметь, житейских текстов…
…Чтобы выжить (для чего и зачем, этот нудный вопрос давно уже лично для меня, второстепенен) в этой глупой, или, как вскользь заметил мой любезный родственник, маразматической действительности, нужно принять мерзкие правила игры этой чрезвычайно живучей нынешней действительности.
Нужно на полном серьезе считать себя (если уж нет умения или сил душевных слиться с нею, с действительностью, превратившись в полноценного, полноправного, правоверного идиота) нормально-сумасшедшим индивидуумом. По крайней мере попытаться убедить себя, что на роль этого типичного затрапезного персонажа у тебя достанет лицедейских способностей…
Что же собой представляла эта живая нехорошая действительность?
В моем данном случае абсолютно ничего.
То есть в данные злополучные мгновения я существовал в полнейшей непроглядности.
Меня поселили жить в чернушной мгле.
Эта вязкая липучая ядовитая мгла была насыщена (даже перенасыщена) ароматами дурно ухоженной человеческой плоти.
Я купался в этих потовых испражнениях.
Я барахтался, точно ослепленный щенок в мазутном дерьме, пока окончательно не погрузился весь, по макушку.
Я утонул в невыразимо жирных чувственно чужеродных прилипчивых кожных эфирах.
Я продолжал жить в чужой вспухшей шкуре призрачного утопленника…
Мои разжиженные мозги несли мне оперативную информацию, вложенную в них хозяином этой мерзкой, ртутно-подвижной, трупной мглы: где-то буквально рядом ползают, передвигаются, крадутся человеческие существа — подданные-людишки этого сумасшедшего мини-самодержца, вооруженные добротными столярными инструментами, которые будут применены совсем по иному назначению…
Мои информированные мозги со всей своей всегдашней трезвостью полагали, что на ангела-хранителя полагайся, но и сам не плошай.
Мои бедные мозги думали, что живой утопленник, которому они напоминают об опасности, скажет им большое мерси и прочие благодарственные эпитеты…
Во мне же, в глубине моего тщедушного я, что-то сомлело…
Я совершенно не отзывался, не реагировал на вполне очевидные смертоубийственные угрозы, исходящие из любой точки этой задышанной приговоренной тьмы, замершей в трупном ожидании…
Мое невидимое истомленное подлыми предчувствиями тело жаждало определенности. Пускай эта пошлая определенность наступит в момент протыкания его сапожной пикой "профессиональной интеллигентной гладиаторши", проникновения топора или режущих заусениц ножовки…
Лишь бы скорее вся эта идейная мерзостная "войнушка" добралась, дотащилась к своему мертвецкому финалу, скорее же!
Моя голая задница располагалась всеми своими не выдающимися выпуклостями прямо на полу, который своей прохладой и затертостью очень напоминал обыкновенный линолеум.
Ну правильно, с такого покрытия лучше всего смывается свежая кровь, свеженьких мертвецов…
Хорошо, хоть не кафель, а то какая-нибудь идиотская остуда непременно бы прилипла, влезла куда-нибудь в нежные мочевые емкости или ранимые простаты…
Ну и где же вы, госпожа убивица, пенсионерка и ударница мертвецких дел? Шелохнитесь же, объявите о своем погибельном присутствии… Поширяйте казенным бандитским жалом-шилом…
Госпожа гладиаторша чего-то медлила. Видимо, сортировала своим профессиональным пожилым обонянием старые и совсем новейшие ароматы и миазмы…
