От обзора всего этого возникает только один вопрос: если было столько ошибок, неудач и просчетов, то как же Советский Союз выстоял в войну и одержал победу над Германией? Обычно ошибки и просчеты приводят к поражению в столь суровом испытании, как мировая война. А тут какая-то историческая аномалия. Все 1930-е годы просчитывались, ошибались да терпели неудачи и вдруг победили в мировой войне, а после нее еще даже создали ядерную бомбу. Конечный результат явно не такой, какой должен был быть следствием ошибок и просчетов.
Это простое соображение заставляет усомниться в широко распространенных оценках сталинской индустриализации и подготовки к войне, позволяет отвергнуть их. Это вовсе не означало, что в 1930-е годы не было ошибочных и нерациональных решений, не было неудач. Однако интерес к истории больших хозяйственных решений заключается в том, чтобы изучить опыт как достижений, так и неудач, чтобы извлечь из него необходимые уроки. Хозяйственные неудачи тоже могут быть весьма и весьма поучительными, могут показывать неверный алгоритм принятия решения, недооценку или переоценку каких-либо факторов и тем самым учить науке преодоления такого рода ошибок. Все это имеет значение и для нашего дня, поскольку и современное российское хозяйство сталкивается с похожими проблемами. На мой взгляд, без внимательного изучения сталинского опыта вообще невозможно всерьез двинуть вперед российское народное хозяйство и промышленность.
Можно ли считать хозяйственную подготовку в СССР к мировой войне неудачной? Нет, нельзя. Мы видели вначале, что еще до начала индустриализации у советского руководства был довольно точный прогноз по поводу неизбежности новой мировой войны, прогноз ее основных черт и характера, который оказался в итоге верным. За исключением политических комбинаций и массового применения химического оружия, прогнозы 1920-х годов верно предсказали, какой будет грядущая мировая война.
Далее, из этого прогноза советское руководство: Сталин, Куйбышев, Фрунзе, Ворошилов и другие – сделало верный вывод – Советскому Союзу, для того чтобы выстоять и победить в этой грядущей войне, потребуется масштабная индустриализация, коренное изменение структуры промышленности, транспорта, сельского хозяйства, транспорта, в общем, всего народного хозяйства. Потребуется освоение производства широкой номенклатуры самой современной техники. Они не только сделали этот вывод, но и осуществили программу индустриализации. Война велась за счет того, что было построено в ходе первых трех пятилеток, то есть военно-хозяйственных ресурсов, полученных в ходе индустриализации. Прежняя сырьевая и промышленная база, на которую опиралось хозяйство Российской империи – Донецкий район, – была оккупирована врагом и потеряна на время решающих сражений. Если бы не индустриализация, то СССР потерпел бы неминумое поражение.
Итак, правильный прогноз, правильный вывод из прогноза и правильная программа. Таким образом, главная линия советского руководства в 1930-е годы была правильной.
Трудности черной металлургии
Сталинская индустриализация столкнулась с многочисленными препятствиями и трудностями, которых не было или почти не было в развитых капиталистических странах. Преодоление этих трудностей вело советскую хозяйственную политику по настоящему лабиринту, в котором требовалось отыскать верное и целесообразное решение; эти задачи отнимали немало сил и времени, требовали изобретательности и упорства.
О том, как разгрызали в пору индустриализации те или иные технические и хозяйственные задачи, можно написать отдельную и весьма объемную работу. Техническая отсталость, нехватка квалифицированных кадров, оборудования и новейших технологий вынуждали пускаться в копирование иностранных образцов техники на скудной технологической базе, часто полукустарными методами. Достаточно вспомнить историю сотворения первого трактора «Фордзон» на Краснопутиловском заводе (в 1934 году его переименовали в Кировский завод) в 1923 году. На завод доставили американский трактор, разобрали его и составили чертежи для всех его 715 деталей. После этого началось их изготовление. Несмотря на то что завод имел самую лучшую в СССР производственную базу, изготовление трактора шло с большим трудом. Эпопея его изготовления описывается в истории Кировского завода:
«Шли недели. В автомобильной мастерской не смолкал гул станков. Синеватой стружкой завалили даже проходы. Чтобы собрать трактор, надо было изготовить около 700 деталей. Многие из них требовали безупречной обработки. Не всегда выручало и высокое мастерство краснопутиловцев: часто не удавалось точно скопировать деталь американского «Фордзона». Инструмент крошился, выходил из строя. Тут же изготовляли новый…
Люди выбивались из сил, подготавливая к обработке эту основную часть трактора (речь идет о блоке двигателя. – Авт.). От непрерывного грохота молотков переставали слышать друг друга. На ладонях появлялись мозоли. А дьявольски крепкий чугун с трудом поддавался зубилам. Сколько этих зубил выкрошилось, сколько побросали их на свалку!
Долго и упорно бились над коленчатым валом. Его делали из целого куска, строгали, точили, фрезеровали, опиливали напильником, снова точили, полировали наждачной шкуркой…
Так же возились с другими деталями – поршнями, шатунами, поршневые пальцы обрабатывались резцом на обычных токарных станках. Таким же способом приходилось доводить до заданных размеров цементированные и каленые детали. Из-за отсутствия допусков в чертежах размеры выдерживались на глазок, детали часто не подходили. Напильники же и наждачная шкурка выручали не всегда. Даже при тщательной обработке редко удавалось достигнуть нужной чистоты…
Уже в который раз разбирался трактор. Вместе с конструкторами Седовым, Гороховым, Рогозиным механики осматривали каждую деталь. Не так-то просто было выявить дефект. Из-за небрежного исполнения сальниковых уплотнителей цилиндры забивались мелкой пылью. От плохого сопряжения деталей за-едали кулак переключения скорости, фрикционы, толкатели клапанов. Долго мучились с намагничиванием магнитных держателей: не было в этом деле опыта. Когда не удалось достать нужные ролики подшипников для червячной передачи, решили сделать их сами. Правда, выходившие из-под резца лучших цеховых токарей подшипники не достигали нужной точности, но использовать их было можно»[90].
Два трактора делали с июля 1923 года по апрель 1924 года, они были готовы к первомайскому параду 1924 года. Они оказались не хуже американских. Однако такое полукустарное производство тракторов, производившихся в небольших количествах (скажем, Коломенский паровозостроительный завод с 1923 по 1930 год произвел 203 трактора), вовсе не могло удовлетворить потребностей тракторизации сельского хозяйства и всего народного хозяйства. Так было практически со всеми видами техники, производство которой осваивалось в СССР. Первые ее образцы сплошь и рядом изготовлялись вот такими методами, с доводкой вручную – напильником и наждачной шкуркой.
Помимо огромных трудностей, связанных с освоением новой техники, была еще проблема налаживания ее массового производства. Новая техника поддавалась копированию, для оснащения новых производств можно было закупить заграничное оборудование, технологию, иностранных консультантов. Однако для массового производства требовалось сырье и материалы, и эту задачу советским хозяйственникам предстояло освоить самостоятельно.
Первым делом нужно было укрепить базу черной металлургии, найти и разработать запасы каменного угля и железной руды. И тут возникли трудности, которых не было ни в Великобритании, ни во Франции, ни в Германии, ни в США. В этих странах эти важнейшие полезные ископаемые часто находились невдалеке друг от друга и были известны еще с древности. Например, один из важнейших металлургических центров Великобритании Дин-Форест, между реками Вэй и Северн, к западу от Бирмингема, развивался на основе железорудных месторождений, известных еще римлянам. В XVIII веке там даже перерабатывали шлаки, оставшиеся от римских кузниц[91]. Выгодное сочетание железной руды и каменного угля позволило Британии еще в середине XIX века стать мировым лидером по производству железа. В 1926 году Великобритания имела запасов угля в размере 141,4 млрд. тонн и запасов железной руды в размере 1,3 млрд. тонн.
Геологические условия предопределили бурное развитие тяжелой промышленности в северо-восточной части Европы: севере Франции, в Бельгии, Люксембурге и в Западной Германии. Здесь крупные запасы железной руды близко соседствовали с крупными запасами каменного угля. Это были огромные ресурсы, например, в 1926 году Франция имела запасов железной руды в пять раз больше, чем СССР, – 5,6 млрд. тонн[92].
