Мимо лавок и храмов, крестясь и греша,
И прожит медный грош, и пропита душа…
Я проснулся в слезах. В ранний час. На заре.
Листья падали с клёнов у нас во дворе.
И о чём-то печально кричали вдали,
Улетая из наших краёв, журавли.
* * *
…Только осень и степь,
да неяркие зори, как звёзды
на наших пилотках,
Да сигнальной ракеты
зависшая в небе дуга.
Одинокие клёны грустят
на ближайших высотках,
И в замедленном вальсе плывут
над рекою стога.
* * *
Золотистый убор облетел с тополей…
Мне б теперь захлебнуться в раздолье полей,
Мне б сгореть на ветру,
как кусты тальника, –
Пусть другим достаются мои облака.
Но совсем бы не так я ценил каждый миг,
Это синее небо и этот тальник,
Эту бездну воды, эту бездну огня,
Если б знал наперёд, как ты любишь меня.
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 5
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 4 чел. 12345
Комментарии: 05.09.2011 12:47:42 - Тамара Сумаковская пишет:
Какие хорошие стихи! Очень понравились. Спокойная грусть, искренность, задушевность. Спасибо.))))))
Литература
Книжный ряд
1. К. Белов
Математик, философ, острый, наблюдательный беллетрист. Хорошо известны его книги «Квадратный корень», «Палач», «Стон в МИАЗМе», «Ученики», «Ах, Арбат!», «На Волге» и Др.
«Живое Слово».
2. Новое освещение истории отечественного мещанства. Расслоение на мещанство ax-бедное и мещанство самодовольное. Неприязненные отношения этих двух разновидностей мещанства составляют содержание нашей истории.
3. Современное прочтение и толкование Библии. Библейская версия происхождения мещанства. Книга для верующих, желающих понимать, и для атеистов, желающих верить.
4. Упадок нравственности в современном мещанстве и проблемы её возрождения на пути к Человеку. Духовная смерть и духовное воскрешение мещанства. Попытки построения «Третьего Христианства», очищенного от самодовольства.
5. Философское раскрепощение современного мещанства. Марксизм без Диалектики и самодовольства, но с добавлением философской ах-бедности— это и есть философия современного мещанства.
6. Приложения учения автора о мещанстве к современной российской действительности. Феодориты, Вита-софия, свидетели Иеговы — главные его пациенты на этот раз.
7. «Откровение» К.Белова -
общедоступный религиозно-философский трактат в пяти книгах. Изложение чистое, внятное, на хорошем русском языке.
Объём книг 430-450 страниц, формат 60x88 1/16. Бумага офсетная, печать офсетная, гарнитура «Тайме NR». Твёрдый переплёт, бумвинил, золото. Книги прошитые. Подарочное издание. Цена договорная. Желающие могут приобрести книгу или весь пятитомник с автографом писателя и дарственной надписью.
«Живое Слово» Тел. 379-9О40 109378, Москва, Волгоградский проспект, 159-2, оф. 73.
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 5
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Библиосфера
Полигон «Коктебель»
ЖУРНАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ
Перед стартом очередного фестиваля, носящего имя Максимилиана Волошина, трудно было пройти мимо издания, раньше других отреагировавшего на это значительное культурное событие, - журнала «Сибирские огни».
В«Сибирских огнях» — обширная подборка поэтов, имеющих отношение к Волошинскому фестивалю. Предисловие к подборке написано Андреем Коровиным, главным организатором фестиваля и одноимённой премии, культуртрегером и настоящим подвижником литературы. Фестиваль проводится с 2003 года в Коктебеле на берегу моря и отличается высоким уровнем отбора: в разные годы его дипломантами становились Кирилл Ковальджи, Лена Элтанг, Мария Ватутина, Андрей Нитченко и другие значимые поэты. Коровин в предисловии к подборке обозначает свою программу-максимум: «Во-первых, вернуть Коктебелю статус одной из культурных столиц Европы. Во-вторых, создать здесь культурный центр, в котором на регулярной основе проходили бы литературные, художественные, музыкальные, театральные, кино- и фотобиеннале и многое другое. В-третьих, возродить Дом творчества, который нам завещал Волошин. Чтобы Коктебель стал творческим полигоном для всевозможных и невозможных проектов, этаким «голливудом» в общекультурном смысле. Здесь почти всё для этого есть — сказочные пейзажи, море, горы, история, особая энергетика места. Правда, нет социальной инфраструктуры, бизнес ориентирован на случайные заработки, а не на целенаправленное создание устойчивого культурного поля. <...>Если же Коктебелю не суждено стать культурным центром, столицей легендарной воло-шинской Киммерии, пусть уж лучше море очистит берег своими зимними штормами. Пусть лучше Коктебель будет первозданным раем, чем приморской забегаловкой для туристов».
Открывается подборка стихами Александра Переверзина из его дебютной книги «Документальное кино», вышедшей в издательстве «Воймега». Стихи Перевер-зина — современная интерпретация романтического двоемирия, где на одной чаше весов — маргинальный фон, декорируемый и топосом, и представителями низовой культуры, на другой же — контрастирующий с этим фоном светлый мир и светлое ощущение, которым пронизана книга. Всё это открывает читателю удивительное по силе изображения метафизическое пространство, зачастую антитетичное, где любое «небесное» оттеняется намеренно неприглядной прозаической деталью, равно как и наоборот—«земное» контрастируется ощущением высшего смысла; таким образом создаются гармония и равновесие меж «мирами». Что вызывает симпатию к стихам Переверзина — это безоговорочная честность по отношению к читателю. Редкое сочетание глубины и «неслыханной простоты» рождает ответное читательское доверие — неслучайно книга «Документальное кино» получила малую премию «Московский счёт» за лучшую дебютную книгу.
Отец, которого я помню, мне показал каменоломню, засохший дуб — жилище ос и рощу, где шиповник рос. Когда брели по грубой пашне, в ночи, ведомые Творцом, темно мне бъыо, но не страшно — ведь я шёл за руку с отцом.
«Мысль семейная» — так в одной из статей охарактеризовала лейтмотив её творчества критик Елена Погорелая — лежит в основе стихов Анны Логвиновой, также лауреата премии «Московский счёт» за лучшую книгу. В стихах не раз повторяется градация по признаку родства, а закольцованная композиция цитируемого ниже стихотворения как бы говорит о возможности найти чудо в самых простых вещах:
Удивительно,
что на веранде серьёзное лето, починили качели в саду
и комод в мастерской, и теперь над столом
дирижируют три сигареты, это дедушка, папа и парень
духовно-мирской, на которого не насмотреться
с любовной тоской.
<...>
И твой папа читает нам вслух
про кого-то из древних, начиная обычно со слов
удивительно, что...
Стихам Логвиновой свойственны обаяние и лёгкость интонации — с переходом на прозу, с органичной небрежностью ритма. Живость, человеческая «вменяемость» лирической героини Логвиновой, возможность идентификации с ней и близость к образу автора делают стихи чрезвычайно привлекательными для чтения. Одно из стихотворений — почти прозаизированный пересказ реальной житейской ситуации — выглядит реминисценцией на «Мёрзнет девочка в автомате» Вознесенского:
Девушка плачет
в стоматологической клинике. Её утешают регистратура
и гардеробщик. И даже сам стоматолог
в халате синеньком выходит из кабинета посмотреть, кто же ропщет.
Евгений Мякишев — поэт из Питера с эпатажной манерой — представляет в журнале не свойственные ему традиционные, слегка архаизированные стихи, высокопарностью интонации вызывающие аллюзию к поэтам XIX века. Складывается впечатление, что эта высокопарность и внезапное разрушение читательского ожидания (с помощью вкрапления современной лексики) — умелый стилистический приём, средство внести «живинку» в стихотворение. Так, весну — «животную вакханку» — лирический герой посылает «в отстой на дно морское», а в сюжетной балладе про Галину и медведя — неожиданная концовка:
Сей текст я писал, разгоняя тоску. А что до медведя... Остался живой.
Стихи Дмитрия Строцева восходят к обэриутской — главным образом хармсовской — традиции. Но лёгкость восприятия обманчива — при внешне простых рифмах и деталях вживание в поэтический мир Строцева оказывается непростым ввиду причудливого переплетения логических связей. Однако в целом создаётся ощущение удивительно светлого поэтического мира:
